Я тебя ненавижу - Екатерина Орлова
– Поль, я дома!
Меня неслабо так тряхнуло, когда я услышала эти слова из прихожей. Оттянув рукав кофты ниже, чтобы закрыть пластыри, которыми криво заклеила царапины на ладони, я пошла сдаваться. Оказалось, поход к декану был совсем нестрашным, если сравнивать с предстоящей встречей с мамой. У меня так дрожали ноги, и мне приходилось напрягать их, чтобы устоять в вертикальном положении, в итоге я шла к маме как робот.
– Что случилось? – спросила мама, слегка нахмурившись.
– С чего ты взяла, что случилось что-то? – я постаралась придать себе беззаботный вид, но на то она и мама, чтобы безошибочно считать с моего лица страх и волнение. – Ладно, мам, – выдохнула я. – Поговорить надо. Идем.
– Ты меня пугаешь, ребенок, – настороженно произнесла она, следуя за мной в гостиную.
Я села на диван и дождалась, пока мама займет место рядом. Мы сидели лицом к лицу, и взгляд мамы хаотично блуждал по мне.
– Да не молчи ты. Что стряслось?
– Мам, я переспала с Тархановым.
Она склонила голову набок.
– Так… – спокойно произнесла она. – Это все?
Я покачала головой, опустив ее.
– В общем, я тебя обманула. Когда я ночевала у Таськи, мы были у Эмиля на вечеринке. Там это и случилось.
– То, что обманула, это плохо, Поль. Я бы не запрещала, ты уже большая девочка. Вот только уходя на вечеринку или в другое место, ты должна сообщать мне, куда и с кем направляешься. Чтобы в случае, если что-то случится, я знала, где тебя искать. Элементарная мера безопасности.
– Прости, мам. Но это не все. – Я тяжело вздохнула. – Эмиль выложил мою полуобнаженную фотографию в интернет. Точнее, не выложил, а разослал своим друзьям.
Мама как будто перестала дышать. Она замерла на мгновение, как и ее рука, накрывшая секундой ранее мою ладонь. Ровно перед признанием.
– Что значит – полуобнаженную? – севшим голосом спросила она.
Я сглотнула ком в горле.
– Я лежала на его кровати в одних трусиках. Вот такую он меня сфотографировал.
– С голой… – мама подняла руки к груди и очертила в воздухе два круга, – грудью?
– Да, – ответила я.
– Ох, Поля, – выдохнула мама и облокотилась на спинку дивана. – Как ты это позволила?
– Мам, я тогда выпила. Ты же знаешь, как на меня действует алкоголь.
– А ты, Полина? Ты знаешь? – резко спросила она.
– Знаю.
– Тогда почему сделала это? Ты ведь должна была понимать последствия своего безрассудного поступка. Почему допустила это?
– Мамочка, прости…
– Поля, да мне плевать на все это! Но ты должна была подумать о своем будущем! О репутации! Я же тебя не так воспитывала!
Она вскочила на ноги и вышла, я дернулась, услышав, как хлопнула дверь в ее спальню, а потом уронила лицо в ладони. Слез уже не было, я выплакала все, сидя на полу у входной двери сразу по возвращении. Через пять минут мама вернулась с аптечкой в руках и опустилась рядом. Открыла крышку и протянула ко мне руку.
– Давай. Наверняка ладонь нормально не обработала. Где тебя так угораздило? – спросила она, аккуратно отрывая пластырь.
– Сбегала от Тарханова.
Мама бросила на меня быстрый взгляд.
– Когда?
– Сегодня.
Я вкратце рассказала маме о своем непростом возвращении домой.
– Почему ты не захотела его выслушать?
– Потому что я ему не верю.
– А вдруг и правда не он отправил?
– Мам, он сделал снимки, этого достаточно. К тому же, он бабник и гуляка, а таким веры быть не может.
– Ох, Поля… Что думаешь делать дальше?
– Переводиться в другой универ.
Я снова зашипела, когда мама полила раны перекисью.
– Боишься, что не сможешь смотреть в глаза другим студентам?
– Не хочу смотреть, мам. Не хочу быть одной из… для Эмиля. Слишком уж там длинная вереница поклонниц.
– Как тебя угораздило вляпаться именно в него?
– Я просто дура. Мам, можно я переведусь?
– Если на бюджет, то делай, как посчитаешь нужным. Но выбери достойный ВУЗ.
– Спасибо, мамуль, – тихонько сказала я.
Она закончила обрабатывать мою руку и наклеила свежий пластырь на пару самых глубоких ранок. Вздохнула и погладила мою руку.
– Я не в обиде, Полина, если ты об этом. Но я всегда учила тебя думать прежде всего головой. А в тот вечер ты думала другим местом, уж прости. Если перевод в другой университет – это выход, что ж, переводись. Но я бы на твоем месте все же сражалась за свою честь. Шла бы с гордо поднятой головой. Взрослые люди – преподаватели – понимают, умные люди тоже поймут, что это не ты облажалась, переспав с этим Эмилем, а он, сделав твои фотографии. В конце концов, он, к счастью, не снял на видео ваш акт… соития, а всего лишь сделал фото топлес. Так что подумай-ка еще недельку-две, когда уже остынешь и сможешь делать правильные выводы. Если не передумаешь переводиться, то вперед. Но я бы не стала.
Мама наклонилась и обняла меня, а я зарылась носом в изгиб ее шеи. От мамы привычно пахло сладковатыми духами и немного больницей. Аромат и близость родного человека принесли успокоение, и я подумала, что, может, она права, и все не так уж плохо.
Глава 7
Мне пришлось заблокировать подонка Тарханова во всех соцсетях. Пару раз из окна я видела его машину под моим подъездом. Настырный говнюк. Я бесилась, а наивная Полина тешилась тем, что он все же продолжал приезжать, хотя мог этого не делать. Не думаю, что у Эмиля
