Выбор (СИ) - П. Белинская Ана

— Знаешь что? — не даю ему договорить. — А не пойти бы тебе…

— Максим, какая удача, что ты пришел! — Полина Андреевна входит в холл и спасает своего сына от направления последнего в место, где всегда темно и сыро.

— Правда? — наигранно удивляется мерзавец. — Помню, последний раз радовался моему приходу Батюшка в церкви, когда под кайфом заставил его продать святой воды за пятизначную сумму! Пить хотелось страшно! — ржет этот недоумок.

Ну ни идиот?

13.

Максим

Они обе смотрят на меня, как на идиота.

— Максим, — обращается ко мне мать. — Александра не может от нас уехать.

— Досадно. Помочь вызвать такси?

— Господи, Максим, а мы что, по-твоему, делаем? Уже 40 минут вызываем, — сокрушается мать. — Отвези Александру домой, пожалуйста.

— Что? Ты видела погоду? — деланно удивляюсь я, показывая за дверь.

— Так поэтому-то и такси не едет. Максим, — всплескивает руками мать.

— Нет, нет, не нужно Полина Андреевна, спасибо, я сама как-нибудь, — обходит меня эта бестия, направляясь к двери.

Пожимаю плечами и двигаюсь в сторону столовой.

— Александра, ну что вы, подождите! Такая погода… — пытается остановить ее мать. — Максим!

Оборачиваюсь и вижу около обувной тумбы валяющийся, сложенный вдвое белый листок. Поднимаю, но не успеваю его развернуть, как эта чокнутая с бешенством вырывает его у меня.

— Дайте сюда. Это мое, — рычит ненормальная и сует бумажку в карман своего пальто.

— Да пожалуйста, — усмехаюсь.

— Максим, будь мужчиной, отвези девушку домой. Имей уважение и совесть.

Я уже хотел было сострить про то, как совесть давно поимела меня, но по выражению лица матери понял, что сейчас это неуместно.

— Хорошо.

— Я никуда с вами не поеду, — она еще и выделывается.

— Вот видишь, — наставляю пальцем на эту блаженную. — Я пытался быть чертовым джентльменом.

— Хорошо. Я согласна, — вдруг обреченно сдается она и ее плечи повисают.

Да ладно?

— Ну окей. Кстати, у меня нет прав, отобрали полгода назад, а еще я пил, — делаю паузу. — Вчера, — пауза. — Но много. Едем?

— Максииим. Не пугай девушку, — это мне. — Он шутит, — а это ей.

Девчонка устало качает головой, но выходит следом за мной на улицу.

***

— Сразу предупреждаю, если бы не погода, я бы в жизни не села с вами в одну машину, — пристегиваясь, говорит мне эта блаженная.

— Мне тоже, знаешь ли, твоя компания не по душе.

— Вот и прекрасно.

Сидит, спину выпрямила, смотрит исключительно вперед, руки прилежно на коленях сложила, отличница, блть.

Мой Камар низкий, поэтому стараюсь ехать аккуратно, объезжая большие лужи. Дождь хлыщет по лобовому стеклу, ни черта не видно, дворники не успевают стирать плотные потоки водопада. В салоне гнетущая тишина. Девчонка смотрит перед собой, иногда в боковое окно, перебирает в руках ручку от сумки. Нервничает?

— Ты очень громко думаешь, — прерываю наше затянувшееся молчание. — Говори уже.

— Что? Вы о чем? — поворачивается ко мне и делает удивленное лицо.

Даа, уважаемая, актриса из тебя никудышняя. Да и психолог, мне кажется, тоже.

— Ну я же вижу, что ты хочешь что-то сказать.

— Интересно, — приподнимает брови она и разворачивается всем корпусом ко мне. — Из каких соображений вы сделали такой вывод? Мне, как психологу, будет полезна данная информация.

— Нуу…во-первых, перестань мне «выкать». Кстати, тем более ТЫ меня старше, — подмигиваю ей я, делая акцент на «ты».

Хмыкает и отворачивается к окну, потом резко разворачивается обратно.

— Что? Откуда вы..

— Во-вторых, — не обращаю на нее внимания и продолжаю, — ты так рьяно мучаешь ручки сумки, что я даже переживаю за них, — она опускает глаза на свою сумку, а потом резко разжимает руки. — В- третьих, ты прикусываешь нижнюю губу, — касается пальцами губ и тут же одергивает их. — Отсюда вывод: ты нервничаешь, тебя что-то мучает, ты хочешь спросить, но твоя гордость не позволяет первой заговорить со мной. Я прав? — улыбаясь смотрю на нее.

Она долго молчит.

— Из нас двоих психологом работаю я, — приподняв свой упрямый подбородок, деловито нарушает молчание.

— Да. Но у кого-то из нас двоих получается это делать лучше, — подмигиваю и нагло улыбаюсь.

Я чувствую, прямо кожей ощущаю, как моя пассажирка бесится. Если бы было возможно, она бы давно набросилась на меня и выцарапала мне глаза, но ей приходится молчать и терпеть, потому что сейчас она на моей территории.

Выезжаю из нашего микрорайона на центральную улицу в город.

— Ты не хочешь сказать мне, куда ехать? — опять прерываю наше молчание. — Я пока еще не научился читать твои мысли.

— Господи, точно! Ленина, 53, — спохватывается ведьма.

***

Мы подъезжаем к указанному адресу, и я отчетливо понимаю, что это детский сад.

Вот черт. Я вспоминаю первую нашу встречу и в принципе из-за кого всё пошло не так. Пацан. С ней тогда был голубоглазый пацан.

— Вот здесь остановите, пожалуйста, — девчонка указывает на калитку в заборе, по-прежнему «выкая».

Отстегивает ремень, бросает мне скупое «спасибо» и выскакивает из машины под проливной дождь.

Я смотрю на то место, где только что сидела рыжая, пытаясь осознать, точно ли она была здесь или мне все это привиделось, но вижу свернутый тот самый листок, который она выхватила у меня. Наверное, пока удирала от меня, он выпал из кармана пальто. Я, честно, хотел открыть окно и вернуть ей его, но девчонка уже скрылась за калиткой.

Со своей совестью мы давно заключили контракт: она спит, а я ей не мешаю. Поэтому я, не сомневаясь, открываю бумажный лист и начинаю водить по нему глазами.

Это напечатанное четверостишие. Но даже так я узнаю чертов слог своего брата. Он что, блть, ей стихи пишет? Вот такой херней брат занимался, когда встречался с Кристинкой. Долбанный романтик…Я комкаю лист и крепко сжимаю его в кулаке.

Не знаю, что меня так взбесило больше: то, что мой брат подкатывает свои синие яйца к психологичке или то, что она сумела так быстро его взять в оборот. А почему нет? Увидела, как мы живем, поулыбалась, втерлась в доверие, а братцу сейчас любые сиськи покажи, он тут же и женится.

А она не такая уж и дура.

Пока я погряз в свои размышления, краем глаза заметил, как две маленькие фигурки выбежали на дорогу. Девчонка и пацан. Она, промокшая насквозь, и он, в тонкой худой курточке, шапке и целлофановым пакетом поверх нее, с открытым, то ли от радости, то ли от удивления, ртом.

По идеи мне нужно было уезжать, я не чертов принц, и не, тем более, герой. Но глядя на голубоглазого с пакетом на башке, я махнул им рукой и открыл дверь.

— Здорова, Шумахер! — поворачиваюсь к пацану, который вместе с мамашей сидит на заднем кресле. У него по-прежнему открыт рот, а глаза широко распахнуты. Я помню, как голубоглазый прошлый раз задвинул мне про машину. Поэтому это прозвище, как ничто другое, подходит ему.

— Здравствуйте, — ошалело произносит голубоглазый.

— Ну вот видишь, хотел просто посидеть за рулем, а сейчас даже прокатишься!

— Маам, правда? — пацан смотрит на мать, как бы спрашивая у той разрешения, — дядя нас покатает?

— Ну если дяде будет не сложно, то скорее всего да, — встречаемся взглядами в зеркале заднего вида.

— Э-э-э, пацан, давай без этих — дяди, тети…я — Макс, — поворачиваюсь к нему и протягиваю руку. Пацан радостно пожимает ее.

— Я — Ник! — в тон мне отвечает голубоглазый.

Ухмыляюсь. Прикольный малый. Определенно пацан мне нравится больше, чем его чокнутая мамаша.

14.

Саша

Я очень удивилась, когда мы с Никиткой вышли из садика и обнаружили все еще стоящий яркий спорткар. Никак не ожидала, что этот бесчувственный болван проявит такую на него непохожую заботу.

Конечно, Никита заметил его сразу. Ярко-желтое авто даже в такой темный дождливый вечер привлекало внимание. И уж тем более я удивилась, когда водитель нам махнул рукой и открыл дверь. Я — не гордая, и ради ребенка я готова еще немного потерпеть его общество. Мы живем недалеко от детского сада, но в такую погоду, без зонта, дождевика и резиновых сапожек, сын промок бы насквозь.