Долг чести (СИ) - Романова Злата

. — Я не из тех людей, которые ищут выгоду и согласны довольствоваться материальными вещами, — презрительно сказала ему Бьянка. — Я всего лишь хочу быть подальше от всех вас, вместе с моим ребенком. Спасибо за эту отповедь, но я бы попросила тебя впредь не беспокоиться обо мне и Доне. Мы сами разберемся в своей личной жизни. Не знаю, в качестве Консильери ты говорил сегодня, или в качестве брата, но держи свои лучшие намерения при себе.

Она едва сдерживала слезы. Тео открыл рот, чтобы ответить, но рядом, внезапно, возник Дон.

— Теодоро, ты можешь идти, — не терпящим возражений тоном, приказал он.

Тео безропотно встал и, посмотрев на нее с наигранным сочувствием, ушел, а Дон занял его место за столом рядом с ней.

— Ты должна держать себя в руках, Бьянка, — сказал он строго. — Тебе не понравятся последствия, если мы окажемся героями сплетен.

Как же она устала от членов этой семьи с их пожеланиями, как ей вести себя!

Бьянка посмотрела на него с вызовом, подняв подбородок, но всего пара мгновений скрещенных в противостоянии взглядов, как девушка сдалась. Не могла выдерживать внимание этого человека.

— Я забылась, — проглотив гордость, отступила она, снова чувствуя себя жертвой положения. — Впредь буду осторожнее.

— Хорошая девочка, — удовлетворенно ухмыльнулся он.

Будто собаку погладил. Как же она его ненавидела!

После того, как Бьянка уехала домой в сопровождении своего брата и тети, Викензо направился в свой кабинет, набрав сообщение Тео, чтобы тот зашел к нему. Избавившись от пиджака, он закатал рукава рубашки и налив себе выпить, сел в кресло у камина, не потрудившись включить свет. Настольная лампа давала достаточно освещения и не резала глаза.

Откинувшись на спинку кресла и сделав глоток виски, катая его на языке, чтобы в полной мере прочувствовать вкус, он позволил себе предаться мыслям о своей прекрасной невесте. Словно ведьма, она приворожила его, заставив желать ее, как одержимого. Он ненавидел эти чувства и в то же время упивался ими. Так много времени прошло с тех пор, как он ощущал себя таким живым. Таким… нуждающимся. Да, это слово описывало его чувства точнее всего. Он нуждался в Бьянке Марино. Пугающая одержимость. Слишком знакомая и слишком опасная. Словно насмехаясь над ним, судьба снова наградила его жаждой женщины, которая не могла принадлежать ему в полной мере.

Этим вечером Бьянка расслабилась достаточно, чтобы поговорить с ним, дать до себя дотронуться. Он дрожал, словно наркоман, держа ее в объятиях и вдыхая тонкий аромат ее тела. Запах его женщины, сводящий с ума и срывающий к черту самоконтроль. Он мог гордиться своим поведением этим вечером. Даже токсичная ревность, разгоревшаяся, когда она позволила его брату утешить и успокоить себя, Викензо смог подавить. Так не могло продолжаться. Ему нужно было что-то предпринять, пока он не начал делать глупости.

— Я здесь, — сказал Тео, заходя в кабинет без стука и вырывая его из своих мыслей.

— Садись, Теодоро, — кивая на кресло напротив, сказал он. — Выпей со мной.

Тео поморщился от такого обращения. Викензо звал его полным именем, когда хотел видеть перед собой не брата, а своего Консильери. В последние годы это различие вставало между ними стеной все чаще, рождая взаимную агрессию. Тео не понимал, что он мог простить ему практически все. Для брата он тоже был безжалостным Доном, ставившим свою власть превыше семьи, как их отец. Викензо не спешил развеивать эту иллюзию. Ирония заключалась в том, что несмотря на его поведение и репутацию, он был куда мягче, чем хотел бы, в отличие от своего брата. Многие считали Тео довольно безобидным малым, не понимая, что внутри него живет настоящий бездушный ублюдок, способный на поступки, которые Викензо, даже при всем желании, не смог бы совершить. Он унаследовал от их отца больше грязи, чем заслуживал. В то время, как жестокость Викензо рождалась и развивалась насильственными методами, призванными воспитать из него идеального главу мафии, Тео умудрился получить свою долю просто существуя. Иногда, Дон завидовал своему брату. Жить без совести было куда легче, чем снова и снова переживать последствия своих решений.

Тео сел напротив него, но даже не потянулся к выпивке. На его лице читалась усталость и нежелание общаться, но Викензо глядел глубже. Брат был напряжен и готов к атаке.

— Перестань играть с Бьянкой, Теодоро, — потребовал он, не желая ходить вокруг да около. — Я вообще не хочу, чтобы ты общался с ней без крайней необходимости.

— И это Ваша благодарность за помощь, Дон? — съязвил Тео.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи. И я ни за что не поверю, что ты хотел помочь по доброте душевной. У тебя всегда имеется своя цель, когда ты строишь из себя добряка-благодетеля.

Тео рассмеялся.

— О, можешь успокоиться и не выпрыгивать из штанов, брат. Я не подкатывал свои яйца к твоей невесте, если ты этого опасаешься. Бьянка, конечно, красотка, и я какое-то время держал ее на крючке, но этот поезд давно уехал. А что касается моих целей, эгоистичных, как ты думаешь, то признаю — они действительно есть. Я просто жажду твоего брака и рождения наследника, ведь ты не молодеешь, а мне до смерти не хочется быть Доном. Власть — это, конечно, весело, но я не хочу ответственности, которая идет в паре. И, если ты надеялся, что я когда-нибудь созрею для должности Младшего босса, то позволь разочаровать — этого не будет.

— Мне плевать на твои мотивы, Теодоро. Заметь, я ни о чем тебя не спрашивал, — сдерживая гнев, сказал Викензо. — Просто держись подальше от Бьянки Марино и от всего, что касается моей личной жизни. Я не нуждаюсь в посреднике, чтобы усмирить свою невесту.

— Как скажешь, — легко согласился Тео. — Теперь, я могу идти? Два часа ночи, Викензо. Я с ног валюсь, а мне еще до дома ехать.

Викензо кивнул. Не было смысла его задерживать. Он знал, что Тео не посмеет ослушаться прямого приказа.

Допив свой виски, мужчина тоже отправился отдыхать, и во сне его мучила маленькая непокорная чертовка, которая в скором времени должна была стать его женой. Он не мог дождаться этого дня.

Глава 7

День свадьбы настал быстрее, чем Бьянка была готова. Хотя, за последние недели наметился прогресс, и, она перестала вздрагивать и дрожать при появлении Дона, который навещал ее дважды в неделю, аргументируя это тем, что она должна привыкнуть к его присутствию, девушка все еще опасалась его и уж точно не доверяла.

После официального объявления о помолвке, в их дом стало прибывать все больше родственников, которым тетя Стелла прямо заявляла, что Бьянка не намерена прощать им их плохое отношение и полное отсутствие поддержки после случая с ее первым женихом. Один из ее двоюродных дядь прямо попросил Джино помочь с протекцией у Дона, на что тот, естественно, отказал. Бьянка не обманывала себя. Понимала, что Джино сделал это не ради нее, а ради себя. Если ее брат и намеривался о чем-то просить, то за себя, а не кого-то другого. Понимал, что Дон не из тех, кем можно манипулировать, давя на родственные связи. Постепенно, родня перестала им досаждать, поняв, что помощи не дождется, но ближе к свадьбе все, кто жил в других городах и имел возможность приехать, наводнили дом. Тете Стелле даже пришлось временно переехать в ее спальню, так как мест не хватало.

Свадьба была организована в кратчайшие сроки, но с огромным размахом. Венчание должно было состояться в самой большой католической церкви в городе, а прием в отеле.

Бьянка поехала в церковь в сопровождении Джино и целого эскорта охраны. Макияж и прическу ей сделали дома, а вот платье, сшитое на заказ, было решено доставить сразу на место венчания и надеть там. За двадцать минут до начала церемонии, тетя Стелла и Вивиана помогли ей одеться. Для начала, Бьянка надела нижнее белье, прилагавшееся к платью, за ширмой. Оно было белое и кружевное, очень красивое, но к счастью, достаточно скромное, чтобы она не чувствовала себя выставленной напоказ. А вот чулки с поясом вызвали в ней бурю протеста. Только осознание того, что она может стереть ноги в кровь в туфлях без чулков, заставило ее надеть на себя этот фривольный предмет женского белья. Выйдя из-за ширмы, она подошла к ожидающей с платьем в руках, тете, и аккуратно шагнула в него. Вивиана помогла ей подтянуть его вверх, а после того, как Бьянка продела руки в рукава, аккуратно расправила ткань на плечах.