Бар «Пьяная утка» (СИ) - Егорова Наталья

— Тогда надо думать, что главной темой для разговоров будут именно эти усики, а не твой магазин, — хмурюсь в ответ. Звать в пару Демьяна у меня нет абсолютно никакого желания. Уж лучше я поеду с Германом и буду весь вечер выслушивать его идиотские шуточки, чем буду смотреть на парня, который охренеет от того, куда его позвали.

— Хм, — она тоже хмурится. Похоже, мысль о том, что идея неудачная, начинает доходить. — На открытие должны обсуждать только одни усики, — соглашается Лидка. — И это усики на презервативе, а не под носом твоего татуированного парня.

— Вот-вот, — энергично качаю головой, радуясь тому, что звать Демьяна все-таки не придется. — И все-таки мне очень интересно, чем заняты сейчас твои мысли, — от меня не ускользает то, что Лидка не полностью участвует в разговоре.

— Обещай, что не будешь смеяться, — предупреждение звучит так, словно мне нужно уже готовиться.

— Вот сейчас ты меня пугаешь.

— Эм, — она запинается на слове и снова замолкает. — Я сегодня видела твоего брата…

— Говори уже! — не выдерживаю.

— Я поймала себя на мысли, что сегодня на долю секунды приревновала его к другой! — произносит на одном дыхании и отводит взгляд.

— Охренеть! — выдаю в ответ, распахнув глаза. — Я … эм, — действительность такова, что я понятия не имею, что сказать в ответ. Нет, я определенно уверена в том, что между ними есть что-то, чего они не замечают или не хотят замечать. А теперь вдруг она признается в минутной слабости.

— Это секундное помешательство, не обращай внимание.

Возможно, это действительно так, и не стоит брать во внимание эту короткую эмоцию. Может, это была даже не ревность, а чувство собственности. То есть, вот увидела она Германа в компании с какой-то девушкой, с которой он шутил так же открыто и непринужденно, как и Лидкой, и сыграла эта якобы ревность, что он ведет себя так ещё с кем-то. Ох, черт, как же это сложно.

— Думаешь? — она смотрит на меня так, словно мои слова это единственно верный вывод. — Да, скорее всего. Просто, я же девушка красивая, а Герман всегда рядом… тоже красивый. Его шуточки веселят меня, и я привыкла к ним. А тут вдруг вижу, что он с другой и они смеются…

— Я вообще не поняла сейчас твоей логики, но пусть будет так, — и сейчас проще согласиться, чем разбираться в нитях её мыслей.

— Я к тому, что ты права. Это просто секундное помешательство, и не стоит обращать на него внимание.

А я бы и с радостью. Но сам факт того, что она даже на короткий миг об этом задумалась, не дает мне принять её слова всерьез.

Вечер, улица, «Презервативная»…

Именно так я начала бы следующую главу своей жизни.

Это скорее похоже на знаменитое «Ночь, улица, фонарь…», сказанное низким глубоким голосом.

— Это что? — ахнув, прикладываю ладони к груди и театрально закатываю глаза. А Герман весело ухмыляется и хихикает в кулак.

— Похоже, что Лидка решила развернуться не на шутку, — брат наклоняется и шепчет мне в ответ.

Итак, открытие «Презишной», как назвал её Гер, состоялось в субботу вечером.

В мою голову ещё раньше закралась мысль о том, почему бы это Лидка устраивает открытие магазинчика вечером, а не утром, как все нормальные предприниматели. Почему нет арки из шариков, и не предусмотрен подросток, раздающий флаеры? Хотя, последнее было бы дико и уголовно-наказуемо.

Тарасова искренне любит и уважает всё европейское, поэтому процесс открытия — это не просто распахнуть двери для новых покупателей. Она устроила целую вечеринку с шампанским и закусками. Что-то вроде приема. Выглядело это конечно чересчур пафосно и необычно для гражданина Российской Федерации, но ей, как и всегда, было абсолютно наплевать на любое мнение, которое не совпадало с её.

— Королёвы! — крикнув из дальнего угла своего пристанища, она направляется к нам.

Подав два бокала с шампанским, вопросительно смотрит на меня и брата.

— Ну, и как? — мы её восторгов не разделяем, а Герман вообще хохочет в голос.

— Это шоу-рум. Ты… какого хрена, Лид?! — истерический хохот теперь царапает и моё горло, стоило только представить себя в новом амплуа.

Интересно, а у неё тут нет примерочных кабинок? Но брат опережает.

— Тарасёнок, а где я могу примерить вот это? — отказавшись от шампанского, поскольку был за рулем, он переключается на ассортимент.

В его руках пластиковый прозрачный цилиндр высотой примерно с ладонь. Внутри на штырь довольно приличной толщины (иначе, как ещё обозначить размер) натянут презерватив белого цвета.

Герман стоит достаточно далеко, чтобы я не смогла рассмотреть надпись на корпусе, поэтому я подхожу ближе и щурюсь, чтобы прочитать.

«Королевский жезл» — написано на окрашенной в золото бирке.

— Серьезно? «Жезл»? — переспрашиваю, подняв взгляд с упаковки на брата.

Лида подходит к нам.

— Герман, твоё самолюбие тебя погубит, — качает она головой, затем смотрит на стол, уставленный этими цилиндрами, и выхватывает другой, протягивая ему. — Вот, держи.

— «Райское скольжение», — читает он, коротко ухмыляется и поднимает взгляд на Лидку. — Кажется, я понял, о чем ты.

Но меня их интимные беседы не интересуют. Я уже сую нос в ассортимент, представленный на маленьком аккуратном белом столике.

— Это что? Суровая коммунистическая линейка? — охаю, схватив очередной цилиндр, и тычу им в подругу. — «Иосиф Сталин», «Поцелуй Брежнева», «Гладкость Горбачева», «ГКЧП для любителей острых ощущений»! — моему ужасу нет предела. Кому вообще в голову пришло назвать средства для предохранения от нежелательной беременности, именами таких людей? — Из чего они? Из лодочной резины? Это, как минимум неэтично, Лида.

— М-да, — она чешет подбородок. — Я тоже об этом подумала.

— Я бы на твоем месте убрала их с прилавка.

— А то что? Бабушки затопчут меня, как неверную?

— Навряд ли в этом магазине вообще появятся бабушки, но, как знаешь, — жму плечами.

— Я тебя услышала. Если честно, именно эта линейка мне самой режет глаз, но всё-таки я рискнула их выставить.

— Так, где примерочная? — снова влез Герман.

— Интересно, а байка о соотношении расстояния от кончика большого пальца и до кончика указательного верна или нет? — Лидка отставать не собиралась, и огонек между ними снова вспыхивает.

А я смотрю на них и думаю о том, что когда-нибудь что-то произойдет из ряда вон, что они вдруг поймут, что отлично подходят друг к другу. Я влезать в их дела не собираюсь. Меня вполне устраивает то, что есть сейчас. Ведь, если вдруг между ними ничего не выйдет, то я буквально встану между выбором: брат или подруга. А зная вспыльчивый характер Лиды, это вполне вероятно.

— «Заморские ягодки»? — слышу знакомый голос и оборачиваюсь. — Привет, Тополинка.

Белов! А я всё еще сжимаю колбу с презервативом в руке, на которой как раз и светится бирка с «ягодками».

А он что здесь делает? Неужели Лидка его пригласила? Этого просто не может быть. Подруга не могла меня так подставить.

Его взгляд опускается на мои ярко-красные губы лишь на долю секунды, как из-за его спины выплывает девушка. Длинные черные волосы скользят по её голым плечам. Синее платье достаточно откровенно, но скрывает всё, что нужно. Её огромные глаза с наращенными ресницами заинтересованно смотрят на меня. А полные губы, покрытые мягким розовым блеском с эффектом мерцания, растягиваются в улыбке.

— Добрый вечер, — кивает она. — Ник, я не могу найти уборную, — шепчет ему на ухо, а во мне закипает ревность.

— Это Амалия, — он чуть отстраняется и делает шаг в сторону. — А это Лида, Герман и Полина.

— Приятно познакомиться, — кивает она.

А я так и стою с колбой и не могу вымолвить ни слова.

Вот она, реальная девушка, которая сейчас находится на моем месте. Проклятье! Она существует! Всё было хорошо, пока она была призрачным созданием, которое присутствовало рядом с Беловым. А теперь…

— Пойдем, я провожу, — Никита взял её за руку, что не ускользает от моего внимания, и они уходят в сторону дамской комнаты.