Горькие ягодки (СИ) - Вайз Мариэлла

– Нет, я никак не могу. Сделайте мне, пожалуйста, аборт.

– Ну, во-первых, по щелчку пальцев тебе никто ничего не сделает. Ты у нас лежишь на сохранении беременности, а не по поводу прерывания. Подлечим тебя, выпишешься. Возьмёшь в поликлинике по месту жительства направление на прерывание беременности и поступишь в плановом порядке. Но время у тебя, повторяю, на то, чтобы обдумать все последствия такого шага, есть.

– Но, понимаете, у меня получается… пьяное зачатие. Так что я не передумаю.

– Ну что, твой половой партнёр прямо запойный алкоголик? – сочувственно смотрит на меня Марина Юрьевна.

– Нет, что Вы, конечно, нет. Просто, ну, в момент зачатия…

– Конечно, позитивным фактором это не является, но, как ты думаешь, все люди получились именно путём продуманного зачатия с отказом партнёров от вредных привычек минимум на три месяца? А по-хорошему вообще на полгода? Нет, конечно. Даже у дремучих алкоголиков могут родиться практически здоровые дети.

Мать-природа милостива, Марианна. Так что с тобой мы решаем так. Ты спокойно заканчиваешь лечение в нашем отделении, после чего продумываешь свои действия ещё раз. Договорились? Всё. Позови следующую, будь добра…

~~~

– Не, ну а чё ты хотела, правда? Чтоб тебе прям счас аборт забабахали? Я по направлению, и то только завтра пойду.

– Боишься, Ян?

– Ещё как. Ну, а чё делать. Я стараюсь не думать.

– А этот, твой-то, знает?

– Я с ним не общаюсь больше. Ну его к чёрту. Пусть в аду горит. Он мне не звонит, не пишет.

– А ты со злости его номер заблокировать не могла?

– Да нет, вот он, «Любимый». Бывший. После аборта символически сотру его номер и сожгу все его подарки.

– Кузовлёва, тебя Марина Юрьевна зовёт…

– Вот блин, опять отговаривать начнёт. Подожди меня, ок?

– Ок…

Я смотрю, как за Янкой закрывается дверь ординаторской и не сразу замечаю, что её телефон так и остался лежать на стуле рядом со мной. «Любимый». Несколько секунд я смотрю на блестящий экран. Потом, оглянувшись, медленно, чтобы не привлечь внимание прохаживающихся женщин, беру Янкин телефон и дрожащими от волнения пальцами набиваю смс-ку этому «Любимому»…

Я успеваю секунда в секунду.

– О, Ян, ну ты и быстро…

– Да это насчёт не пить – не есть, сдать то да это. Уже не уговаривала. Видит, что бесполезно. Ты, Марианн, приходи завтра, посидишь со мной в очереди, ладно?

– О, там ещё и очередь?

– А ты думала… У нас в абортном отделении все палаты ломятся…

~~~

Ну ты и авантюристка, Марианна. Ой, как же я боялась, что Янка увидит, как я в её телефоне копаюсь! Вот ужас-то был бы! Аж адреналин в кровь фонтаном прям плесканулся. Даже о своих бедах позабыла. Молодец я всё-таки, тютелька в тютельку успела, даже отправленную смс-ку удалить удалось.

Ай да Марианна! И настроение повысилось. О, а у нас в палате пополнение. Совсем молоденькая девчонка. О, общительная какая, полулежит удобно на кровати, трепется со всеми вовсю. У неё тоже угроза выкидыша, как и почти у всех в нашей палате. Прямо эпидемия какая-то угроз этих. Но всё же как-то полегче осознавать, что такая напасть не у меня одной.

– А муж-то волнуется, небось, Ангелина? – о, у Веры, как всегда, вопрос про волнующегося мужа.

– А у меня никакого мужа нету, – Ангелину этот вопрос нисколько не смутил, в отличие от меня.

– Но бойфренд тогда? – не успокаивается Вера. Вот любопытная-то.

– Не, бойфренда тоже нету. Я для себя малыша рожать буду.

– Но отец-то малыша хоть знает?

– Да не, девчонки, я с ним и познакомилась-то случайно, ну, переспали пару раз, я и забыла про него. А тут бабах, этих дел нету и нету. Я к врачу, думала, ну, мало ли чего, на беременность вообще не грешила. А врач мне такая, милая, мол, да у тебя уже неделек пять-шесть.

– Ну, а ты чего?

– Я? Ну как это чего, обрадовалась, конечно. Я ведь до этого сколько ни трахалась, залёта ни разу и близко не было. Я уж думала, что бесплодная. А тут на тебе! И родители нормально отнеслись. Ну, вернее, мама ещё так себе, даже насчёт аборта намекала, а папа твёрдо сказал, что будет так, как я сама решу.

Меня, вообще, папа намного больше, чем мама, любит. Бывает, знаете, говорю, например, что-нибудь типа, мол, у меня голова болит. Мама такая, ну а я, мол, что сделаю-то; а папа сразу: «Доченька, может, таблетку тебе? А, может, полежать? А, может, тебе чай сделать горячий сладкий?» Так что папа за меня всегда горой.

– Не, подожди, Ангелин, а чего ты не скажешь отцу малыша-то твоего?

– Ну, а чё мне ему говорить? Я его не люблю. Зачем он мне нужен-то?

– Ну как зачем-то? А помочь? Да даже деньгами?

– Ну, деньгами-то да. Я, честно говоря, приходила к нему домой как-то. А там отец его сказал, что он уехал и надолго. Ну, я больше и не ходила. Да ну. А сейчас вообще не до этого. Ой, я так испугалась, когда у меня живот потянуло! Чуть с ума не сошла. Папа тут же скорую набрал, немедленно. Ой, девчонки! Я так хочу малыша!

– Да ты сама ещё малышка. Сколько тебе лет-то?

– Да полно лет, девятнадцать уже.

Да, бойкая девчонка, ничего не скажешь. У нас тут в палате как в поезде, вряд ли в будущем встретимся, вот и рассказывает каждая свою историю без прикрас. Только у меня язык не поворачивается всё своё сокровенное на всеобщее обозрение выставлять. Вообще не представляю, как это, взять и рассказать кому-то такое. Это только моё. Пусть и горькое, но моё.

– Удачи вам, девочки, до свидания, – а это Ольгу выписали, уходит, бедная, голову повесила.

– До свидания, Оль, счастливо тебе…

– До свидания…

– Ой, слушайте, а чё она такая? Выкидыш, да? – ну вот, теперь самоё то несчастной Ольге косточки перемыть напоследок.

– После ЭКО выкинула…

– Ой, ужас. Да наверняка до этого аборты делала, вот и выкидывает.

– Ну, Ангелин, ты у нас прямо всё знаешь.

– Ой, а чего тут знать-то? Это общеизвестное дело вообще-то. У меня так у брата жена. Выкидывает и выкидывает, как нанятая. Брат аж извёлся весь. А я взяла по-тихому бутылку вина, да и пришла к ним в гости, когда брата дома не было.

Ну, то да сё, развезло её, она мне и призналась под большим секретом, что ещё до Гришки был у неё парень, от которого она аборт и сделала. И вроде и сделали нормально, ни осложнений, ничего, а вот поди ж ты. А нашему-то дурачку всё намекала, что это у него с качеством спермы не то чё-то. Вот тебе и не то.

– Ну и чё? Ты брату-то сказала?

– Сказала, конечно. Зачем нам в семье порченая, тем более, тот-то, первый парень, её даже беременной не взял. Зачем Гришке-то такая?

– О, и чё Гришка ваш? – ну всё, всем интересно, Санта-Барбара московского разлива прямо.

– Да ничё. Двойню уже ждёт. От другой.

– Ну ты и коварность, Ангелин!

– Да почему я-то коварность, интересно? Она же ещё и девственность с Гришкой-то нашим сымитировала, получается. Мне Гришка хвастался, что девочкой её взял. Ещё и мне в пример приводил, ха-ха! Нашёл кого! А она, видать, думала, что об этом-то я не знаю, вот и расслабилась под винишком. В винишко-то я, конечно, ещё спиртика подлила для гарантии.

– Ну и молодёжь у нас! Ну, ты и дала стране угля, Ангелин!

– Не, ну а чё. Мы с братом всегда друг за друга горой, с самого детства. Я потому и не боюсь сама рожать, знаю, что и на брата, и на папу всегда положиться смогу.

– А на маму?

– Ну, мама сказала, что помогать вообще не будет.

– Да ладно, когда малыша увидит, куда она денется!

– Не знаю насчёт мамы. Я ж говорю, она ко мне не очень, у неё братец в любимчиках, а я так, приложение.

– Да кажется тебе, не может быть такого. Просто, ты сама говоришь, трахалась много с кем, вот мама, наверное, и не в восторге от этого.

– Ну, эт да.

– Так, девочки, какая кровать свободная, эта?

– Эта, эта…

Ой. Девчонку привезли. После операции. Ой. Как мёртвая прямо. Как на кровать её кинули. Как мешок. Ой. Сколько крови у неё между ног натекло, вся пелёнка уже мокрая. Так разве должно быть? И капельницу ей ставят.