Нежный рассвет любви (СИ) - Рейн Елена

– Евгения, если вы не против, я бы хотел с вами поговорить.

– Да, конечно, – сказала она и повернулась к дочери. – Мариша, – позвала, желая забрать, но малышка уже копошилась в пакете и с мольбой проговорила:

– Мамочка, я останусь с дядей Андреем.

Изумление появилось в глазах женщины. Она смутилась и кивнула, так и не взглянув на мужчину. Решила попросить Леванова, далеко не уходить. На всякий случай.

– А вам, Андрей Николаевич, я все выдал. Желаю скорейшего выздоровления. С такой семьей как у вас, я верю, что так и будет, – произнес мужчина и направился к двери, а Женя поспешно за ним, чувствуя неловкость, особенно когда почувствовала прожигающий взгляд Громова.

Глава 4

Подъехав к дому, Женя припарковалась у подъезда. С отчаянием сжала руль тонкими пальцами, не в силах отпустить. Нервничала. Конечно, Громов привык к хоромам, а у нее двухкомнатная квартира, точнее – полторашка. Первые жильцы из гардеробной сделали комнатку, и теперь там спит ее нежная девочка. Квартира была просторной, но пустой. Самое необходимое, но по приемлемой цене. Мать врача с другого участка переехала к сыну в Красноярск, и квартира осталась бесхозной. Хозяйка не хотела сдавать, пока ее не будет, но согласилась, когда к ней пришла хрупкая, но настойчивая девушка с ребенком на руках. Через месяц добрая женщина снизила цену почти вдвое, попросив отправлять деньги на указанный расчетный счет в банке и самостоятельно решать любые вопросы без ее участия.

Вспомнив наставления врача, рекомендации, пожелания, Липина вздохнула. Даже не представляла, как будет справляться. Тяжело. Маленькая непоседа, работа на огромном участке, домашние хлопоты. Женщина не успевала с дочерью быть, а тут забота о взрослом мужчине. Нужно объяснить ситуацию заведующей. А значит, придется признаться, что есть муж.

Евгения вздрогнула, испугавшись этого слова. Она так не считала. Да и как? Громов помог ей, и она испытывала благодарность, но чтобы думать о том, что не следует, даже не рассматривала вариант.

Выбравшись из машины, некоторое время стояла, вдыхая ледяной воздух, но, понимая, что ночь и ее ждут, бросилась к пассажирской двери. Когда Маришка стояла в метре от нее, напевая детскую песню, Женя достала из багажника кресло-коляску, чтобы помочь мужчине. Ни одного слова от него не услышала, даже когда поднимались по лестнице на первый этаж. Все молча. Лишь тяжелое дыхание выдавало состояние мужчины. Он волновался.

Открыв дверь квартиры, Женя глянула на лицо мужчины, но не увидела ничего. Громов вел себя безразлично. Зная, что для него это нищенские покои, постаралась не думать. Выхода у них нет.

– Зайка, раздевайся и иди пока в кухню, а мы скоро будем.

– Будем кушать плов и пить компот? – весело уточнил ребенок.

Женя вздрогнула, отмечая, с каким недовольством скривился мужчина. Она помогла малышке раздеться и, дождавшись, пока Маришка убежит, рванула в ванную. Намочив тряпку, вернулась, начиная протирать колеса после улицы. Липина злилась, особенно отмечая ярость в глазах мужчины. Конечно, все так, как она ожидала. Ему радоваться нечем, и еще вынужден жить в таких условиях. Евгения понимала, но она всем поделилась, что у нее есть. Разве в чем-то есть ее вина?

– Не стоит так отрыто показывать свое негативное отношение.

Молчание в ответ. Женя зажала тряпку в ладони и произнесла:

– Ужин…

– Я не хочу.

– Проезжайте в зал. Там можете отдохнуть, если все же не пожелаете с нами ужинать.

Решив, что больше не стоит задерживаться, Женя с тряпкой поторопилась в ванную, споласкивая и бросая на змеевик. Посмотрев на бледное лицо, девушка обняла себя за плечи и медленно пошла в кухню. Увидев закрытую дверь в коридоре, поняла, что Громов в зале, застопорилась и пошла следом, переживая, что обидела словами.

Осторожно открыв дверь, женщина увидела Андрея около окна. Он с какой-то обреченностью смотрел, будто презирал весь мир. Понимая, что не может оставить его в таком состоянии, подошла ближе и заметила:

– Если что-то понадобится…

– То, что мне нужно, у тебя нет, – прозвучал грубый ответ.

«Деньги…» – Женя закусила губу и прошептала:

– Я понимаю, что тебе здесь не нрав…

– Разве кто-то меня может понять? – с усмешкой процедил мужчина: – Я даже не помню, что со мной произошло, особенно почему я решил из-за проблем убить себя. Не понимаю. Бред.

– Эмоции. Человек в состоянии…

– Да? Так считаешь? А брак с тобой? В каком я состоянии был? Не знаю… Беременность? Марина чья дочь? Единственное объяснение. Дать ребенку свое имя и не жить – не понимаю.

– Она не твоя дочь, и больше я не хочу слышать твоих гневных размышлений. Я ничего…

Мужчина резко повернулся и грубо процедил:

– Знаешь, я знал, как ты живешь. Предполагал. Нет, даже был уверен в том, что здесь в несколько раз хуже, чем может быть.

Девушка побледнела, чувствуя, как просыпается обида и понимание, что нужно идти, но все же спросила:

– И почему хуже?

– А сама не догадываешься?

– У нас разные представления. Не хочу судить, когда не знаю.

– Намекаешь на меня?

– А разве не так?

– Объясни мне, почему я женился, когда не собирался, и еще записал чужого ребенка на себя? Я понимаю, когда мой, да, тогда бы сам предложил, но не женился. И да, уверен, моя бы жена не жила в такой норе. Так что с тобой не так, раз не заслужила?

Женя не могла поверить, что слышит подобное. За что?! Надо же, оказывается – заслужить нужно. Но ведь он три года назад предлагал деньги, но просто так, а она отказалась. А теперь вот такой поворот.

– Я к дочери, – произнесла она и только повернулась, чтобы уйти, как услышала грубый вопрос:

– Мы с тобой спали? – в словах бурлили ярость, раздражение и требование.

Сглотнув, чувствуя себя грязной после их разговора, Женя закрыла глаза и честно сказала:

– Нет.

– Тогда почему я взял тебя в жены? Ты меня шантажировала? Портила мою жизнь? Я ничего не помню… Абсолютно ничего! Четыре года бесследно стерты.

– Я… не знаю, почему нас не развели. Не знаю, как ты жил это время. Я тебе благодарна за то, что ты мне помог с дочерью, а остальное…

– В здравом уме я бы не совершил такого идиотского поступка. Бред. И я не считаю тебя своей женой…

– Как только будет возможно, мы разведемся, а пока тебе негде жить…

– Решила воспользоваться ситуацией? Надеешься…

Ощущая слезы на щеках, Женя повела головой и, стараясь придать голосу безразличие, проговорила:

– Как встанешь на ноги – уйдешь. Никто тебя не держит. Все зависит только от тебя и твоего желания ходить. Но… не нужно унижать меня и мою дочь. Я тебя не принуждаю быть здесь, лишь стараюсь помочь.

– Мне не нужна помощь!

– Не нужна помощь? Глупо. Знаешь, я считала Громова Андрея справедливым, сильным и умным человеком, а сейчас понимаю, что ошибалась.

Не желая продолжать отвратительный разговор, женщина поспешила вперед, но у двери услышала громкий приказ:

– Женя, подойди!

Не посмотрела, не обернулась, просто шла, сдерживая себя от желания вытереть слезы. Не сейчас. Не хотела, чтобы Громов видел ее слабость.

Евгения прямиком спешила в ванную, чтобы ополоснуть лицо. Постояв некоторое время у стены, моментально сорвалась, услышав голос дочки. Добежав за две секунды до кухни, она увидела Маришку, с грустью посматривающую на стол. Она подняла расстроенное личико и жалобно пролепетала:

– Мамочка, я есть хочу.

Женя улыбнулась и прошептала:

– Все, ручки иди мой и…

– Я уже много раз мыла.

– Отлично, тогда сейчас приступим, – как можно веселее проговорила Липина, накладывая в тарелку плов из казана.

– А дядя Андрей с нами? Ему нужно много кушать и тогда нога перестанет болеть.

Застыв с ложкой в руке, Женя открыла рот, не зная как сказать, что его не будет. Она открыла рот, прокручивая слова про отдых, но тут же пораженно застыла, слушая громкий голос мужчины.