Мать не одиночка (СИ) - Литвин Светла

Не стал ей говорить, что зря она старалась и что всё равно стоит у меня на неё, а тем более после того поедания бургера. А то испугается ещё и в машину ко мне не сядет.

— Спасибо за ужин. — Ириша эту благодарность выдавила из себя с трудом, одевая шкурку.

Видимо, задело Пчёлку, моё молчаливое отсутствие реакции, на её поистине наивные ухищрения.

— Цветы. — вручил ей опять букет и направился на выход, открывая Ире двери.

Джентльмен!

— Ты меня домой подвезёшь? Или мне такси тогда нужно вызвать. — спросила Ира, переминаясь с ноги на ногу у машины, пока я нашаривал ключи в кармане.

— Нет я тебя тут брошу. В мою машину с гнёздами на голове нельзя, а то ещё увидит кто и подумает, что я с тобой. — засмеялся, от Иркиной, тут же скривившейся мордашки.

— Очень смешно. — она покачала головой вроде как передразнивая меня, и села в уже открытую мной машину.

— Вредных привычек у меня кстати нет. — уже по пути к Ире домой, ляпнул я ни с того ни с сего, и только потом подумал, а оно было кстати?

— Похвально. А у меня их куча целая. — довольная свой находчивостью заявила Ирочка.

Забавно, но она совсем не старалась мне понравиться и как-то угодить, и нравилась мне тем самым только больше.

— Каких это? — я не заметил, чтоб Ира курила или пила, почему только напрягся сейчас неясно.

Что мне за дело до её привычек?

На мне эта дрянь никак не отразится, не успеет. Уж всяко разно, не собираюсь я отводить на Иру, более пяти дней, пусть она мне хоть трижды нравится. Ей вон серьёзных отношений подавай, а я для них не создан, ещё лет десять как минимум. А через десять лет Ирка будет уже не очень. И так не идеальная красотка, брюнетка к тому же, а мне всегда голубоглазые блондинки нравились. Нет. Точно нет.

— Кофе много пью, я неряха, транжира, и вообще, у меня скверный характер. — вредные привычки Ира высасывала из пальца, последних два пункта к привычкам даже отнести было нельзя.

— Мне подходит. Денег у меня много, транжирь на здоровье. Убираться в моём доме не нужно, есть домработница. И кофемашина имеется, кнопку только нажать. Хотя кофе я не одобряю, на ночь его пить всё же вредно, но ты и так вредная. Тебе можно. — засмеялся, а Пчёлка зарычала и затрясла кулачками в воздухе.

Эко её вштырило. Уже б сдалась давно, получили бы удовольствие да разбежались. Нет же! Упрямая, хочет бодаться.

— Ну что мне сделать, чтоб ты отстал от меня?! — почти взмолилась Ира, опять дырки во мне простреливая глазёнками.

— Так, отдаться мне. Я тебе целый день об этом толкую. — сказал со смехом, ну вроде как шутка, но вдруг Ира буквально поймёт и больше время терять не будем.

Ан нет. Ириша и как шутку это не восприняла и на буквальное не согласная. Понял я это, когда мне в лицо со свистом и характерным шлепком цветочки прилетели. Смачно так букетом Ира зарядила по роже и макушке досталось моей. И смешно и сука за рулём же я матушку твою за ногу!

За первым ударом последовал ещё один, выставил спешно руку, дабы оградиться от цветочной атаки, а сам с дороги съехать пытаюсь. Уже вон, чуть не сбил одну на свою голову, цветами впервые по морде лица получаю.

Весь букет эта истеричка об меня распидорасила, пока я на обочину пытался съехать.

— Отстань от меня! Сволочь! Хамло трамвайное! Ненавижу! Кобелиная морда! — и ещё много чего горячего летело в мой адрес из Иркиного рта, вместе с ударами.

Как мог, рукой оборонялся, но левый глаз не уберёг. Прилетело ему, я сразу стал одноглазым. Ну теперь точно с тебя не слезу, пока моральный вред не возместишь Пчела бешеная. Притормозил, выскочил из машины, освободившись от хлёстких ударов, сразу тридцать одной палкой. Потирая, пострадавший, слезящийся глаз двинулся за ней.

— Иди сюда моя шальная! Императрица мать твою! — открыв дверь, рывком выдернул Ирочку из машины.

Мне бы её мордашкой в сугроб затолкать, а я повалил её на снег самим собой. Вместе на кучу рухнули. Придавил. Дрыгалась Ира, но молчала, задыхалась от внезапной и бурной истерики. Глаз сука слезится открыть не могу, темно вокруг, но мы в свете фонаря и фар.

Сам отдышался, подавив полностью Иркино сопротивление.

— Сама злюка напросилась. Иди сюда зараза кусачая. — схватил её под шею и добрался до пухлых губ, подтягивая к себе.

Ирка замычала, кулачки глухим градом забились в мою спину, пока я старался нежно, медленно, но, верно, прокладывать языком путь в её сладкий ротик. Поддалась, знал, что поддастся. Удары прекратились, поцелуй стал взаимным. Губы у неё нежные, горячие и сладкие. Языком провожу по ним, а внутри опять это херовая щекотка. Перекатился на спину, чтоб Ира не мёрзла на снегу ведь да и тяжёлый я. Кто б догадался, что посреди города обочина резкой горкой вниз идёт. А туда ещё и снег сваливают.

Это был самый экстремальный поцелуй в моей жизни.

Сначала было неожиданно, потом смешно и только у Иры дома, на кухне, пришло осознание, что всё могло закончиться намного плачевней.

Стукнись Ира веском, а не лбом о глыбу льда, и всё! Покуйте в ящик молодую красивую.

— Ай! Подуй, подуй! — трепыхаясь ручонками, запищала Ира, когда залил ей ссадину на лбу зелёнкой.

Подул, сдерживая смех.

— Шишак знатный у тебя, а потом синяк на пол-лица расплывётся. — со знанием дела оценил ущерб.

Всё-таки парнем я был бедовым. Ссадины такие повидал и на своей морде лица, и на лицах друзей. Правда те были получены в драках, а не о снежные валуны с кусками льда под сладостный поцелуй.

Оглянулся на секунду, зелёнку в аптечку бросить, поворачиваюсь, бля! Секунда и мы уже плывём.

Ирка наматывала сопли на кулак сначала молча, сил набиралась, в лёгкие воздуха побольше, а потом ка-а-к разревелась!

Нет ну я, конечно, знаю все эти бабские уловки. Слезу пустить, как поссать сходить. Поэтому меня такое не трогало никогда.

Но тут видно было что другое. Искренне, по-детски, что ли. Сам от себя не ожидал, присел перед ней на корточки, задницей печку с места выселяю и давай слёзки утирать.

Слёзки блядь! Не сопли-слюни-нюни, а слёзки! Откуда слова-то такие в моей голове взялись?!

— Ну ты чего расписюнилась-то? Кончай реветь, сейчас в аптеку за бодягой сгоняю, намажем на ночь хорошенько, всё пройдёт. Дня три и как новенькая будешь. — ободрил как мог.

— Три дня?! Как я с таким лицом на работу буду ходить? Я и так не красавица, а тут ещё шишак как рог носорога и синяк на пол-лица! — обиженно возмутилась Пчёлка.

— Ты меня тоже вон как разукрасила. — поднялся, посмотрел в зеркало, что за углом висело в прихожей.

Левый глаз опух, но вроде целый и даже видит, только слезится всё время и красный — наркоманский. И хотя розы выбирал без шипов, с десяток царапин моя морда излучала.

— Можно сказать, что мы в аварию попали. — заключил я.

— Нет. Увольняй меня к чёрту, а с такой зелёной блямбой на лбу я не покажусь в управлении. — мужественно, с придыханием произнесла Ира, встав у зеркала рядом со мной.

Пару секунд мы пялились на наши рожи, а потом не сговариваясь, рассмеялись как дети.

Глава 7

Ирина

— Ладно. Хорош хохотать, иди ложись, а то вдруг сотрясение. Где у тебя спальня? — Иван огляделся.

— Так, нет спальни. Однушка же. — призналась я.

— А где ты спишь-то? — на лице Вани появилось искреннее удивление.

— На диване. — кажется, я его шокировала и опухший Ванин глаз задёргался.

Ну вот! Довела мужика до тика, а он меня до бешенства, так что мы квиты с ним.

— Как это на диване? — переспросил он, и словно не веря мне, завернул в закуток, где была только ванная комната, совмещённая с туалетом.

— Ну так, очень удобно на нём спать, там такая ямка уютная есть, я в ней утопаю и сладко сплю. — начала с улыбкой и весельем рекламировать свой, а точнее, хозяйский диван, который из всех диванов, на которых мне довелось поспать, был самый удобный.

— Ямка. — протянул задумчиво Ваня и начал одеваться.