Эвелина Пиженко - Единственный
— Ну, и что, мальчишки весь вечер кофе пьют… Я всегда так ношу.
— Они что, не могут прийти на кухню и спокойно выпить кофе?! — с видом строгой учительницы, допрашивала Ирина Германовна, — Обязательно нужно гонять тебя?!
— Мама, меня никто не гоняет, — аккуратно обойдя мать, Элина обернулась в дверях, — я сама, понимаешь?! Са-ма!
— Я всё равно не понимаю, — дождавшись, когда дочь снова вернётся на кухню за своей чашкой, женщина решила продолжить начатый разговор, — почему нельзя прийти сюда и выпить кофе?!
— Потому, что они пьют его весь вечер, — как маленькому ребёнку, объясняла Элина, — через каждые полчаса… Они заняты, понимаешь? И им некогда ходить туда-сюда!
— Скажите, пожалуйста! — мать нервно хлопнула себя по бёдрам, — Бренчать на гитарах — это, по-твоему, заняты?! Мужикам по тридцать лет, а они такой ерундой занимаются!
— Мам, какая тебе разница, чем они занимаются?
— Знаешь, я удивляюсь тебе… — перегородив собой дверной проём, Ирина подбоченилась, — Ведь ты выросла в интеллигентной семье… Ты должна была перенять все наши привычки… Ты хоть раз видела, чтобы твой отец вот так приводил домой друзей, и чтобы я им вот так прислуживала?!
— Я не прислуживаю, — понимая, что сейчас ей мать не обойти, Элина обречённо остановилась напротив, — мама, я не прислуживаю. Я тоже — с ними, и у нас сейчас важное дело.
— Какое у тебя может быть общее дело с ними?! Ну, ладно, Игорь… — мать отчаянно махнула рукой, — Но этот Кирилл… Эля, на твоём месте я бы отвадила его от дома!
— Почему?! Они давно дружат с Игорем, ещё со школы.
— Я помню! — в голосе Ирины послышался неприкрытый сарказм, — Два алкаша!
— Кирилл не пьёт уже три года. Они поддерживают друг друга, понимаешь?! У них общие интересы!
— Да какие интересы?! Кто такой Кирилл?!
— Мама, он — музыкант. И очень интересный человек… ты зайди, послушай их разговоры! Твой внук сидит с раскрытым ртом… Ему, ребёнку, интересно! Они не шляются нигде, не пьют, не колются, они — нормальные люди!
— Э-ля!.. — по слогам произнесла Ирина имя дочери, — Мне ли тебе объяснять, что музыканты — низшая каста! Обслуживающий персонал!..
— Знаешь, если так рассуждать, то я тоже — обслуживающий персонал, — Элина не на шутку рассердилась на мать, — я же работник культуры, и как раз работаю с такими вот музыкантами и прочими творческими людьми!
— А я тебе говорила! — чтобы её не услышал зять, Ирина перешла на громкий шёпот, — Я тебе говорила, что твой культпросвет — это чепуха на постном масле!
— Ну, тогда и ты — обслуживающий персонал! Ты же обслуживаешь больных…
— Врач — благородная профессия!.. У меня — сотни благодарных пациентов!
— Не спорю. Но нет неблагородных профессий. Пропусти меня, пожалуйста, — нахмурившись, Элина попыталась пройти, но мать так и не не сдвинулась с места, — мама, давай, потом договорим. Меня ребята ждут.
— Так и пробегаешь всю жизнь с чашками и тарелками!
— Ну, и пусть!.. Это — моя жизнь!.. Не лезь в неё, пожалуйста!
— Ах, вот как… — Ирина Германовна исподлобья посмотрела на дочь, — Значит, я лезу в твою жизнь… Ну, что ж… Спасибо за поддержку!
Наблюдая, как мать собирает свои вещи, Элина боролась с желанием отобрать у неё сумку, увести в кухню и, напоив чаем, уложить спать.
— Мам… — наконец, не выдержав, она уже в прихожей схватила ту за руку, — Ну, прости меня… Не уходи, пожалуйста!.. Мамочка…
— Я пойду, — вырвав руку, Ирина Германовна повернулась к большому зеркалу и начала поправлять причёску, — я и так у вас зажилась.
— Мам… ну, перестань… мы просто все перенервничали… Прости меня…
— Я не обижаюсь… — женщина демонстративно оглядела своё отражение, затем, повернувшись к Элине, пристально посмотрела той в глаза, — Мне, действительно, пора. Ты поймёшь! Вот, когда твой Игорь поступит с тобой точно так же…
— Мама… ты что, мне желаешь, чтобы…
— Нет, — мать перебила Элину на полуслове, — я не желаю! Просто хочу, чтобы ты помнила… Твой отец меня уважал! Я никогда ему не прислуживала, но даже это не уберегло меня от его подлого поступка. А твой Игорь… Ты для него — всего лишь домашняя утварь, служанка. Какое уважение может быть к служанке?! Когда он поступит с тобой точно так же, а он обязательно поступит!.. ты вспомнишь мои слова. Но будет поздно!
* * *— Элька… — заглянув в кухню, Игорь удивлённо уставился на шмыгающую носом жену, — Ты куда пропала?!
— Сейчас… — вытерев слёзы, та встала из-за стола, — Иду.
— Чего ревёшь?.. Что-то случилось?
— Мы поссорились с мамой. Она ушла…
— Как — ушла? Куда?
— К себе домой. Совсем.
— Так сильно поссорились?
— Я её обидела…
Глава 3
Несмотря на свои пятьдесят два года, Ирина Германовна выглядела очень молодо — на вид ей можно было дать не больше сорока — сорока двух лет. Выше среднего роста, худощавая, с идеально уложенной причёской, с едва заметным, но выгодно подчёркивающим глаза и губы макияжем, она и ходила моложаво — легко, стремительно, высоко подняв голову. Красота всё ещё оставалась естественной, и Ирина очень гордилась, что её лица до сих пор не касался скальпель пластического хирурга. Она всегда с удовольствием смотрелась в зеркало, в душе сочувствуя своим сверстницам, которые уже и не обращали внимания на новые морщины.
…Сегодня же, придя на работу, она закрыла за собой дверь и неожиданно остановилась у большого настенного зеркала в углу кабинета. Утреннее летнее солнце весело освещало помещение, и в свете его лучей женщина как будто впервые вглядывалась в своё отражение. Она смотрела и с ужасом осознавала, что всё… всё, чем она гордилась, буквально исчезает под этими проклятыми лучами… исчезает, предательски обнажая и эту мелкую сеточку вокруг глаз, и неровную кожу совсем не юношеского цвета… и отсутствие блеска в явно потускневшем голубом взгляде… и ярко выделяющиеся складки на шее — верный признак далеко не среднего возраста…
— Ну, здравствуй, моя дорогая! — вихрем ворвавшись в кабинет, темноволосая, с ярко накрашенными узкими губами на продолговатом лице женщина лет сорока пяти, в белом, приталенном халате, с ходу заключила Ирину Германовну в объятия, — Здравствуй!..
— Ой, Машенька! — та с готовностью обняла в ответ гостью, — С приездом!..
— Я всё знаю! — как будто упреждая вопрос, гостья отстранилась и посмотрела Ирине в глаза, — И, хочу, чтобы и ты знала: я на твоей стороне!
— Спасибо, Маша… — Ирина Германовна тяжело вздохнула, — Если честно, мне так тебя не хватало… Даже поделиться было не с кем…
