Луанн Райс - Страна грез

— Ты злишься? — спросила Сейдж.

— Нет, не приставай.

— Знаешь, это, конечно, тяжело, если взять в расчет… ой! — вырвалось у Сейдж, когда ребенок пнул ее сразу двумя ногами. Дэвид бросил на ее живот такой взгляд, как будто хотел, чтобы ее живот или она сама исчезли. Сейдж содрогнулась, когда по ее телу прокатилась волна страха: она была на пустынной дороге среди дремучего леса, один на один с человеком, который прошлой ночью изрисовал себе все лицо точками и линиями.

— Где ранчо твоего отца? — спросил с нетерпением Дэвид, как будто хотел, чтобы оно оказалось где-нибудь за следующим поворотом, и он бы смог наконец-то отделаться от Сейдж.

— Город называется Солстис-Фоллз, — ответила она. — У меня есть точный адрес…

— Я знаю, где это. — Дэвид оборвал ее. — Я там останавливался.

— Почему ты злишься на меня? — спросила Сейдж. — Вчера ночью мы были друзьями, ты разрешил мне назвать собак. Что случилось?

Дэвид покачал головой. Сейдж пристально посмотрела на него и заметила следы от рисунков на его лице. Дэвид не хмурился, но едва заметные следы от стертых линий, которые спускались вниз, придавали его лицу такое выражение, как будто у Дэвида было плохое настроение. По всей видимости, Сейдж слишком долго разглядывала его, и в конце концов Дэвид посмотрел на нее.

— Что? — произнес он.

— Что ты имел в виду, когда говорил вчера ночью? — тихо спросила она.

— О чем?

— О посланнике между мирами, — произнесла Сейдж, и эта странная фраза смутила и напугала ее. — Что это значит?

— Это было вчера ночью.

— Я знаю, но я постоянно думаю про твои слова, с тех пор как ты сказал об этом. Между какими мирами?

— Тише. — Дэвид объехал ветку, валявшуюся на дороге.

— Что за традиция?

— Не говори об этом сейчас, — произнес он. — Пока солнце еще не село; лучше подождать, пока стемнеет.

Сейдж собрала вокруг себя котят. Она почувствовала, что боится, как должна была бы бояться вчера ночью. Сейдж ехала в машине с сумасшедшим, который изрисовал себе все лицо, и в них стрелял человек, чьих собак Сейдж выпустила на волю. Еще вчера во всем этом был какой-то смысл: они делали доброе дело, спасали беспомощных животных. Вчера ночью линии на лице Дэвида напоминали Сейдж о традиционном искусстве коренных жителей Америки, которое так часто брала за основу своих работ ее мать.

Но сегодня Дэвид казался очень раздраженным. Он ехал слишком быстро и резко бросал машину то вправо, то влево, когда объезжал упавшие на дорогу деревья и ветки, от чего несчастных животных на заднем сиденье сильно болтало. Сейдж подумала о матери, о рисунках шошонов, которые она использовала, чтобы вызывать духов зверей и птиц.

— Когда ты вчера нанес рисунки на лицо, — заговорила Сейдж, — ты взывал к душам мертвых?

Дэвида поразили ее слова и, посмотрев на Сейдж, он с опаской спросил: — Откуда ты знаешь?

— Моя мать художник, она тоже так делает; я узнала эти линии и точки.

— Может, и так, — ответил Дэвид.

— Но к кому? — продолжила Сейдж. — К душам кого ты взывал?

Дэвид посмотрел по сторонам, тем самым давая Сейдж понять, что, пока они едут через лес по этой пустынной дороге, за ними наблюдают. По его телу прошла дрожь, которая передалась и Сейдж. Мурашки побежали у нее по спине. Две собаки заскулили, и Сейдж почувствовала, будто пригласила приведение в машину.

— Только не днем, — проговорил Дэвид. — Я же говорил, они не любят этого.

— Тогда сегодня вечером? — спросила Сейдж. Дэвид пугал Сейдж, но основной чертой ее характера было неуемное любопытство, которое помогало ей бороться со страхами и находить ответы на многие вопросы.

— Ты же все равно будешь жить по-своему, — произнес Дэвид. — Зачем тебе знать, почему я так делаю? Зачем ты меня вообще об этом спрашиваешь?

— Мы же можем остаться друзьями, разве нет?

В ответ Дэвид нетерпеливо отмахнулся.

— Зачем пустые слова? — спросил он. — Ты будешь жить на ранчо, а я буду колесить по штатам. У меня даже телефона в машине нет. Ты что мне писать что ли будешь?

— Я поддерживала отношения с отцом с тех пор, как мы расстались, когда мне было четыре года. — Я так просто не забываю людей.

— Мы едва знакомы — ты быстро меня забудешь.

Сейдж сняла с себя ожерелье и поднесла его к лицу Дэвида. Она заставила его взять амулет и пройтись пальцами по тонкой резьбе на кости.

— Я не показываю его просто кому-нибудь, — произнесла она. — Но я показала его тебе, помнишь? Я позволила тебе взять его в руки.

— Люди многое делают, — изрек Дэвид. Одна собака залаяла, как будто сильно проголодалась или захотела в туалет. Дэвид выехал на открытое место и остановился, чтобы начать ритуал кормления животных. Сейдж некоторое время наблюдала за ним, а потом подошла, чтобы помочь. Дэвид устроился со всеми котятами сразу, но в его взгляде и фигуре было явно заметно напряжение.

— Я действительно не показываю мое ожерелье всем подряд, — произнесла Сейдж, усаживаясь рядом с ним и забирая двух котят; земля была холодная и твердая. — Его видели всего четыре человека.

— Четыре человека, — произнес Дэвид так, как будто это было неприлично много.

— Ты, мама, моя тетя и Бен.

— Отец.

Сейдж кивнула, расправляя соску, чтобы котенку было удобнее пить молоко. Следующей будет Мейзи. Сейдж чувствовала, что Дэвид смотрит на нее. Для человека с дороги, спасителя животных он казался очень молодым и ранимым, как будто его оставили, бросили одного. Сейдж сама знала, каково быть брошенной: ее оставили брат, отец и Бен. Это были не просто события в жизни, все это составляло саму жизнь человека и определяло ее. Дэвида тоже оставили, Сейдж могла бы поклясться своим ожерельем.

— Так что, мы можем остаться друзьями после того, как ты меня довезешь до ранчо, — закончила она и посмотрела на Дэвида.

— С чего ты думаешь, что я хочу этого? — грубо ответил он, но злоба исчезла из его голоса.

— Ты нарисовал мою точку.

— Что?

— На своем лице, вчера ночью; я — одна из тех точек, живых существ, которых ты спас.

— Да, точно…

— Мы будем дружить: ты же не бросаешь тех, кого спас.

— Некоторые люди бросают, — с горячностью произнес Дэвид.

— Но не ты. — Сейдж заколебалась на секунду, а потом потянулась и взяла его за мозолистую руку. Дэвид не попытался высвободиться; так они и держались за руки, не прекращая кормить котят.

— Нет?

— Ты не такой человек, — произнесла Сейдж.

Дэвид шмыгнул носом: у него из носа потекла вода, а по щекам покатились слезы; все вместе это превратилось в ужасный поток, и казалось, что Дэвид не в силах его остановить. Собаки закончили трапезу и одна за другой стали забираться обратно в машину. Сейдж сунула руку в карман, но там было пусто. Она предложила ему рукав своей куртки, надеясь, что это рассмешит его, но Дэвид даже не улыбнулся.