Фиона Нилл - Тайная жизнь непутевой мамочки

— Это потому что мужчины имеют пугающую способность делить свою жизнь на части, — вздыхаю я. — Женщины никогда бы не смогли жить подобным образом.

— Так откуда ты его знаешь? — изучающе смотрит на меня Марк. — Прошло почти десять лет, как ты оставила работу, то есть, я хотел сказать, с тех пор, как ты решила сменить белый воротничок на синий[109].

— При чем тут синий воротничок? — недоумевает Эмма.

— Потому что досмотр за детьми — это вариант шахтерской доблести, за исключением того лишь, что в этом забое не бывает пересменки, — поясняю я. И поворачиваюсь к Марку, нарочито равнодушно роняя: — Один старый знакомый. — Я выразительно смотрю ему прямо в глаза.

Брови Марка дважды приподнимаются, но тут к столу возвращается Роберт Басс. Он садится в кресло рядом со мной, Эмма сидит с другой стороны от него.

— Итак, что вы здесь делаете? — спрашивает она, поворачиваясь к нему всем телом и улыбаясь своей самой очаровательной улыбкой. Эмма неисправима! Роберт Басс, опираясь на левый локоть, поворачивается ко мне спиной. Однако его ноги скользят под столом дальше. Я знаю, что мне следует сдвинуться в сторону, чтобы исключить возможность любого физического контакта, учитывая, что мои оборонительные сооружения несовершенны и что каждое наше соприкосновение порождает во мне сокрушительную реакцию.

Однако прежде чем я успеваю осуществить свое намерение, я чувствую, как левая нога Роберта Басса решительно пристраивается между моими коленями, изнутри упираясь в мое бедро. Или он, вероятно, производил подобные маневры прежде, потому, что для этого нужна определенная ловкость и смелость, или он просто полон решимости заняться со мной сексом. К счастью, стол высокий, и это скрывает нас от подозрительных взглядов.

Кэти продолжает разговор. Она ни на что не обращает внимания. Марк сидит на противоположном конце стола напротив Роберта Басса и, я уверена, ничего не видит. Я понимаю, следует просто отодвинуться. Но как раз это-то и может привлечь даже еще большее внимание к тому, что происходит между нами, и мне ничего не остается, как наслаждаться моментом.

— Итак, Люси, что ты будешь делать в сентябре, когда Фред будет оставаться в детском саду на весь день? — спрашивает Кэти.

— Наверное, опять начну рисовать, — мечтательно говорю я, наклоняясь вперед как можно сильнее, чтобы область, где совершаются маневры, была скрыта от обзора. Уже темнеет, но свет еще не зажигали. — У меня есть идея для одной детской книжки. Начну с иллюстраций и посмотрю, куда это меня заведет. Я не собираюсь пока искать работу. Денег у нас все равно не будет хватать на то, чтобы полностью возместить мое отсутствие в домашнем хаосе.

— Звучит великолепно, — говорит она — Моя же главная цель — превратить мой треугольник в прямую линию, прежде чем он превратится в квадрат. — Она загадочно смотрит на меня. Я понятия не имею, о чем она! — Я хочу выпутаться из этих отношений и перейти к чему-нибудь более прямолинейному.

Эмма встает, чтобы выйти в туалет, и уходит.

Кэти беседуете Марком, и Роберт Басс поворачивается ко мне лицом. Его лицо ничего не выражает. Он наклоняется к моему левому уху, его дыхание щекочет мне шею.

— Представь себе, что моя рука там, где сейчас моя нога, — слышу я его голос. — А потом представь, что моя голова там, где моя рука.

— Ты безнравственный!

— Нет, я не такой. Просто я знаю, чего хочу. Это прекрасное стечение обстоятельств, что мы оба сегодня здесь, давай воспользуемся им. Мы можем провести пару часов вместе, а потом забыть, что когда-либо что-либо случалось. Приостановить действительность на короткое время, а затем вернуться к нашим довольно унылым, банальным жизням. Пойдем, Люси, поживем немного.

Как нас всегда тянет прочитать в простом совпадении нечто большее! Однако правда в том, что одним событиям мы приписываем значение, другим — нет. Например, очень соблазнительно — учитывая тот факт, что Роберт Басс оказался сегодня здесь, когда я сама тут всего лишь второй раз за прошедший год, — увидеть скрытый смысл в этой интуитивной прозорливости. Сказать, будто здесь имела место рука судьбы и это освобождает меня от ответственности за свои поступки. Однако шансы натолкнуться здесь на моего брата статистически еще менее вероятны, чем только что рассмотренное совпадение. А как насчет того, что нас обслуживает тот же самый официант? Мы любим находить симметрию в окружающем нас мире, чтобы увидеть смысл в его хаосе.

Рука Роберта Басса движется к верхней части моего бедра. Его пальцы легко кружат от области выше колена куда-то дальше. Конечно, я могла бы встать и уйти, но ощущения так приятны…

Я замечаю, что мы оба уставились в свои бокалы. Говорить невозможно, все свелось для нас к простому движению его руки на моей ноге.

— Так откуда вы знаете друг друга? — неожиданно спрашивает мой брат с другого конца стола. Вопрос заставляет меня дернуться. Я почти забыла, что здесь есть кто-то еще! — Вы не очень-то общительны для тех, кто не виделся целую вечность!

Я стреляю в него, как я надеюсь, достаточно злобным взглядом, чтобы удержать от подобных вопросов. Рука Роберта Басса замирает.

— Основное мы обсудили, — говорит он. — И мне уже пора. — Он вынимает листок бумаги, пишет что-то на нем и передает его мне. — Мой адрес! В случае если ты захочешь со мной связаться.

Он убирает свою руку, и я остаюсь с чувством потери. И встаю, чтобы попрощаться с ним. Он снова целует меня, только на сей раз это поспешный и казенный тычок губами в щеку.

— Как-нибудь увидимся! — кивает он Кэти и моему брату.

— Надеюсь, я не спугнул его?

Я не обращаю на Марка внимания и разворачиваю листок. «Я жду тебя в отеле „Абердин“ в Блумсберри». Я быстро комкаю записку и сую комочек бумаги в карман. Возвращается Эмма.

— Он уже ушел? — Она удивлена. — А я-то думала, вечеринка только начинается…

Я ссылаюсь на усталость и пятнадцать минут спустя уже ловлю такси, чтобы доехать до гостиницы.

Глава 20

Любое путешествие когда-нибудь заканчивается

Приехав в отель, я шествую, расправив плечи и высоко держа голову, прямо к человеку за стойкой регистрации гостей и говорю ему, что у меня заказан номер. Сначала меня обижает, что он не встает со стула, чтобы поговорить со мной. Потом я осознаю, что этот маленький человечек в большом костюме настолько низкого роста, что даже если он выпрямится во весь рост, его локти вряд ли достанут до стойки. Это обстоятельство отнюдь не придает данному событию ту значимость, какой оно заслуживает. Портье полностью занят тем, что оттачивает карандаши.

— Вы посетитель конференции по неврозам? — медленно спрашивает он с сильным испанским акцентом, понимающе поглаживая рукой подбородок.

— Я выгляжу нервной? — спрашиваю я, заинтригованная тем, что совершенно незнакомый мне человек так точно определил мое состояние. Он указывает на стенд объявлений рядом с лифтом. На нем я вижу приветствие для гостей Третьей ежегодной конференции, посвященной различным фобиям. Приглашенные ораторы выступят по многим темам, среди которых:

1) Роль глубокого дыхания в контролировании возбужденного состояния;

2) Превращение тревоги в своего друга;

3) Прерывание цикла напряженности. Потом нервных делегатов ожидает перерыв на кофе или чай.

— Только иногда разговоры об этом не помогают, — сообщаю я портье. — А кофеин лишь усугубляет проблему.

Он подозрительно смотрит на меня и откладывает точилку в сторону.

— Я могу найти эксперта по тревогам, чтобы вы могли поговорить с ним, если у вас есть сомнения. Это случается каждый раз. На конференции по фобиям состояние нервных людей часто усугубляется.

Какое-то мгновение я размышляю над тем, а не стала ли эта гостиница, печально известная своей ролью в совершении тут незаконных делишек, подобием тех телевизионных каналов, которые показывают душераздирающие драмы, а затем сообщают номера телефонов, чтобы люди звонили, если программа вызывает у них нарушение душевного равновесия. Возможно, это было бы неплохо — поговорить с экспертом по поводу причины, приведшей меня сюда.

— У меня договоренность о встрече с мистером Робертом Басом, — решительно говорю я. — В час ночи.

— Он один из руководителей конференции?

— Нет. Он… э-э… мой друг. Басе — как название рыбы.

— Дружественная рыба? — продолжает расспрашивать он, потом медленно произносит: — Ночная дружественная рыба.

Он начинает проверять список забронированных номеров, медленно передвигая руку сверху вниз по строчкам большой книги в кожаном переплете, задерживаясь на мгновение у каждого имени, указывая на него только что отточенным карандашом и еле слышно бормоча фамилии себе под нос.

— Смит… Клейн… Робинсон… Макманнус… Смит… Виллерой… Рафаэль… Смит… — читает портье, выговаривая по слогам, как будто он на уроке английского языка, выразительно и раскатисто произнося звуки «р», так что они гремят, как автоматные очереди. — Родерик Рили, — с удовлетворением произносит он, улыбаясь мне. Две страницы имен. Это может занять четыре или пять минут, пока он просмотрит их все от начала и до конца. Даже читая вверх тормашками, я вижу, что на первой странице нет никого по фамилии Басе. Я нервно оглядываю фойе, спрашивая себя, что я буду объяснять, если увижу вдруг кого-то из знакомых. Потом успокаиваю себя тем, что их присутствие здесь также вряд ли будет иметь невинное объяснение, если только они не явились на съезд по фобиям.