Сьюзен Андерсон - Вверх тормашками
О Боже! Это была точная копия того снимка, сделанного во время тайной поездки Кристл с ее «авторитетным» мужчиной. Правда, Вероника не стала бы применять этот эпитет к адвокату, который в судебном споре об опеке, представляя одну из сторон, в то же время спит с противоборствующей.
Вероника сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Не требовалось большого ума, чтобы понять, что к чему. Когда до нее дошло, что она находится наедине с убийцей ее сестры, ее вдруг охватил невероятный ужас. Но нужно было сохранять хладнокровие, пока она не свяжется с Купом. Она ухватилась за эту мысль, единственное, что ей, по-видимому, оставалось делать.
Она должна была все рассказать Куперу.
Казалось, прошло тысячелетие с того момента, как она взглянула на фотографию, хотя минуло всего несколько секунд. Аккуратно поставив рамку на письменный стол, она прогнала прочь смертельный страх и вымученно улыбнулась.
— Знаете, что все говорят? — сказала Вероника с невозмутимостью, доведенной до совершенства за время работы в «Тонке», где ей постоянно приходилось увертываться от рук пьяниц. — Можно увезти девочку из маленького городка, но не так просто забрать маленький городок от девочки. — Она пожала плечами, взяла свое пальто и поднялась с кресла. — Ну, не буду больше отнимать у вас время. — Вероника быстро влезла в пальто и оглядела пол, не выпало ли что-нибудь из ее сумочки. Почувствовав себя наконец способной выдержать пристальный взгляд адвоката, она выпрямилась и подала ему руку. — Встреча с вами была очень полезной, и я собираюсь воспользоваться вашим советом.
«Какие-нибудь две минуты — и ты выйдешь отсюда, — сказала себе Вероника, когда Пиви обошел вокруг письменного стола проводить ее до двери. — Все, что от тебя требуется, — это продержаться еще в течение нескольких минут».
Она умудрилась делать все в точности, как хотела весело болтая, следуя по коридору. Когда они подошли к выходу, Вероника чувствовала себя почти что дома. Но как только она стала открывать дверь, Пиви положил руку ей на плечо и захлопнул дверь. У нее душа ушла в пятки. Она бросила через плечо спокойный вопросительный взгляд.
— Что-то не так?
— Да, — вкрадчиво сказал Пиви. — Это довольно неприятно, но боюсь, что не могу вас отпустить.
— Простите, не поняла? — сказала Вероника.
Не убирая рук с ее плеч, Пиви повернул ее лицом к себе. От его непринужденной улыбки, так не вязавшейся с холодной решимостью в его глазах, Веронику пробрал озноб.
— Я восхищаюсь вашей выдержкой и находчивостью в словах, мисс Дэвис. Но напрасно вы пытаетесь делать бесстрастное лицо, будто ничего не заметили. Фотография, очевидно, выдала меня с головой. Я так думаю, эта шлюха Кристл оставила для себя копию?
— Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, — сказала Вероника с холодным достоинством. — Но я возражаю против подобных выражений в адрес моей сестры. — Она дернула плечами, пытаясь высвободиться от Пиви. — А теперь, будьте добры, уберите свои руки и позвольте мне уйти. Лиззи скоро вернется из школы. И потом у меня еще куча дел…
Пиви резко встряхнул ее, и она была вынуждена замолчать.
— Не изображайте из себя невинность, мисс. Не для того мне дан интеллект, чтобы держать меня за простачка. Я поумнее буду, чем средний маклер на бирже.
Вероника заморгала.
— Средний — кто?
Оставляя без ответа ее вопрос, Пиви продолжал задумчиво:
— Я люблю эту фотографию. Она приводит меня в трепет, когда я смотрю на нее. Я каждый раз вспоминаю, чего я лишился, — сказал он с той зловещей обаятельной улыбкой. — Давайте совершим небольшую поездку.
— Лучше не будем, — сказала Вероника. Оказаться в автомобиле с этим человеком представлялось ей опасным делом. Она собиралась дожидаться здесь, у него в конторе, пока его сотрудницы вернутся с ленча. Даст Бог, это могло произойти с минуты на минуту.
— Вы думаете, я вам предлагаю? — мягко спросил Пиви. — Вы жестоко заблуждаетесь. — Он отпустил Веронику и отступил на шаг. — Это не просьба. Доставайте ваши ключи, потому что мы сейчас отправляемся.
Вероника схватилась за ручку и рывком открыла дверь. Но только она набрала в легкие воздух, чтобы закричать, как была отброшена назад и повернута кругом так быстро, что у нее все поплыло перед глазами. Руки Нейла сомкнулись вокруг ее горла, не давая ей дышать.
— У вас, сестер Дэвис, особое умение выводить меня из себя, — сказал он с пугающей любезностью. Затем ослабил давление, ограничивавшее доступ воздуха в трахею. Однако руки Пиви оставались на прежнем месте, и его большие пальцы угрожали удушьем, слегка надавливая на ямочку внизу шеи. — Будете излишне упорствовать, — мягко сказал он, — и я выдавлю из вас жизнь там, где вы сейчас стоите.
Сердце ее, казалось, готово было пробить себе путь сквозь грудную клетку. Но Вероника встретила взгляд Нейла спокойно, как только могла.
— И как вы объясните присутствие моего трупа, лежащего у вас в вестибюле?
— А никаких объяснений не потребуется, — сказал Пиви. Убийственная учтивость не сходила с его лица, пока он смотрел Веронике в глаза. — Я выгружу ваши холодные, окоченевшие останки в свой шкаф, а когда офис закроется на ночь, определю на их постоянное место.
Ужас пробрал ее до самых костей, но Пиви не должен был этого видеть. Она скорее бы себя прокляла, чем позволила показать свои страх.
— Вам это никогда не удастся скрыть, — сказала Вероника, поднимая подбородок. — Люди знают, что у меня назначена встреча с вами.
— Под людьми, как я понимаю, подразумевается Блэксток? — Пиви засмеялся ей в лицо. — Скажите на милость, какая персона! Какой-то бармен, босяк. Пусть он задает любые вопросы — я буду только искренне недоумевать. — Он сделал озабоченное лицо, выглядевшее слишком натурально в ее испуганных глазах, и продекламировал с непритворной искренностью: — Вы говорите, мисс Дэвис пропала? Ничего не понимаю — я виделся с ней сегодня днем, и, когда она уходила из моего офиса, с ней было все в порядке.
— Зачем вы это делаете? — прошептала Вероника. — И почему вы убили мою сестру?
—Потому что эта ненасытная маленькая сучка совершенно не знала меры. У нас были отношения, которые удовлетворяли нас обоих. Так как я знал о доходах Чапмена с точностью до пенни, я даже помогал ей выжимать из него лишние доллары, чтобы потрафить ее мелочной привычке к дешевой мишуре. Этого вполне должно было хватить, но она всегда хотела большего. Эдди был сыт по горло ее грабительством, и, когда он поручил мне заняться вопросом об опеке над ребенком, все вышло из-под контроля.
— И поэтому вы убили ее?
— Я не собирался этого делать, нет. Но она никогда не понимала, что всему есть предел. Она не оставляла меня в покое своими требованиями, чтобы Эдди был поражен в родительских правах. Должен сказать, она добивалась этого отнюдь не из сентиментальной привязанности к своей маленькой дочке. Она боялась вместе с потерей опекунства лишиться дойной коровы, коей до тех пор был Чапмен.
