Джилл Мэнселл - Только ты и я
— Мы задерживаем кухню. Давайте решим, что будем есть. Вы голодны?
— Не очень. — Он смущенно улыбнулся.
В глазах Кей вспыхнули задорные огоньки.
— Я тоже. И давайте перейдем на ты.
Глава 49
— Взгляни на них. — Было половина одиннадцатого, и Макс заскучал. — Они весь вечер хохочут до колик. Черт побери, а ведь он получает сполна за свои деньги, правда?
— Пап, успокойся. Он много заплатил.
— Но уже поздно, а тебе завтра утром в школу.
— Знаю, — сказала Лу, — но завтра у меня первыми две географии. Все их проспят.
— А вот и кавалерия, — сказал Паркер. — Спешит к тебе на помощь. Похоже, мое время истекло.
Глянув на часы, Кей не поверила, что уже одиннадцать. По опустевшему ресторану к их столику с решительным видом направлялся Макс.
— Все в порядке, я с ними разберусь.
— Здравствуйте. Добрый вечер. Нам пора идти, — без предисловий заявил Макс.
— Замечательно. Идите. А я еще немного посижу.
— Нет, нет и нет. — Он покачал головой. — Нельзя.
— Можно. — Кей глазами дала ему понять, что все великолепно. — Мы отлично проводим время, и я пока не хочу уходить. Когда решу ехать домой, возьму такси.
— Нет, так не пойдет, — возразил Макс. — Мы пришли сюда, чтобы присматривать за тобой, поэтому оставить тебя один на один с чужим человеком, который может оказаться полнейшим выродком — без обид, — было бы сумасшествием.
— Но так мы думали до знакомства с ним. И Паркер не выродок, поэтому тебе нет надобности беспокоиться!
Паркер поднял руку:
— Эй, все в порядке. Он прав. Мы провели отличный вечер, но сейчас уже ночь.
Кей почувствовала себя подростком, которого отец рано забирает с дискотеки. Она вздохнула и сказала Максу:
— Дай нам всего две минуты.
— Хорошо. Две минуты. — Макс бросил на нее взгляд, в котором явственно читался вопрос: «Ты сошла с ума?». — Не больше.
Как только он удалился на достаточное расстояние, Кей проговорила:
— Извини моего бывшего мужа. Он никогда не отличался тактичностью.
— Он блюдет твои интересы. Честь ему и хвала.
Кей посмотрела на Паркера, чьи черты с каждой минутой становились все более родными. Они говорили о своем детстве, каникулах, школьных друзьях, сложных жизненных ситуациях, предпочтениях в еде, полученных на Рождество забавных подарках, любимых фильмах и нелюбимых темах. Они перескакивали с одного предмета на другой, потому что каждому хотелось очень многое сказать другому. И все равно им предстояло еще долго узнавать друг друга. Интересно, так чувствует себя человек, когда встречает родственную душу?
Продолжая размышлять над этим, Кей вдруг выпалила:
— Как бы то ни было, мы увидимся снова?
Паркер просиял.
— Ты спрашиваешь из вежливости?
— Нет, отнюдь.
— Я рад этому.
— Завтра вечером?
— Гм. — Паркер, улыбаясь, сделал вид, будто лезет в карман пиджака. — Надо свериться с ежедневником, не знаю, свободен ли я.
* * *— Наконец-то, — пробурчал Макс, когда Паркер ушел из ресторана, а Кей присоединилась к ним в баре. — Дело сделано. Поехали. Я планировал уехать еще до десяти.
— Какой он? — Тилли снедало любопытство.
Кей с трудом сдерживала ликование.
— Очень, очень милый. — Если она начнет объяснять, что чувствует к нему, они обязательно решат, что она сумасшедшая. С другой стороны, какая ей разница, что они подумают? — Он действительно очень милый. Завтра вечером я снова с ним увижусь.
— Только через мой труп, — возмутился Макс.
— Ладно. — Кей выставила в его сторону сложенные вместе указательный и средний пальцы и изобразила звук выстрела. — Все, ты труп.
— Вот именно это произойдет с тобой. Боже, неужели ты не понимаешь? — Максу все не верилось. — Ты же не знаешь, что это за человек. Тебе известно только то, что он прислал тебе подарок, практически преследовал тебя и заплатил сумасшедшие деньги за то, чтобы перелететь через Атлантику и поужинать с тобой. Скажи, это нормально?
Кей пожала плечами.
— Я все равно встречусь с ним завтра вечером. И ты не обязан болтаться поблизости.
— А я буду! Кто-то же должен! Черт побери, просто не верится, что все это происходит на самом деле! — воскликнул Макс.
«Мне тоже, — весело подумала Кей, — но ведь происходит.
Разве это не здорово?»
Есть вещи, которые мало кто ожидает увидеть по дороге на работу без четверти восемь в четверг: например, Джека Лукаса, держащего на вытянутых руках орущего полуголого ребенка.
Тилли въехала на заправку, встала в очередь за белым минивэном и со смешанными чувствами стала наблюдать. Машина Джека стояла у колонки, а красный «форд» с распахнутыми дверцами был припаркован в небольшом замане. Ребенок лет трех сидел в своем кресле и кричал, измотанная мамаша пыталась успокоить его. Когда ей это удалось, она переключилась на младшего и принялась стягивать с брыкающегося малыша комбинезон, при этом старалась, чтобы рвотные массы случайно не попали на тенниску Джека. Задача была выполнена, и она бросила комбинезон в сумку. Малыша, которого Джек все еще держал под мышки, тут же снова стошнило, однако Джек каким-то чудом увернулся и его джинсы остались чистыми. Передав малыша матери, он подошел к своей машине и достал оттуда коробку бумажных салфеток. Несчастная мамаша с благодарностью приняла ее.
Белый мини-вэн уехал. Тилли подъехала к колонке и принялась заправляться. Джек тоже стал заправляться, только у другой колонки. Мамаша обтерла своего вопящего отпрыска, усадила в кресло, шумно выразила Джеку — своему рыцарю в сияющих доспехах — благодарность и уехала.
Тилли раздирали противоречивые эмоции. Одна ее часть признавала, что Джек сделал доброе дело. Другая же кипела от негодования: как можно быть таким заботливым, а в следующее мгновение стать законченным эгоистом. У нее это в голове не укладывалось.
Джек кивнул ей и жизнерадостно крикнул:
— Доброе утро.
— Привет.
Борьба внутри Тилли продолжалась. В бежевой тенниске, потертых «ливайсах» и грубых ботинках он выглядел… Господи, да просто шикарно. Темные волосы блестели на утреннем солнце, а когда он вставлял пистолет в горловину бензобака, она видела, как перекатываются налитые мускулы под загорелой кожей. Скажем так, если бы клип о том, как Джек заправляет бензином свою машину, появился на «Ю-Тубе», ролик смотрели бы снова и снова. Физически он был само совершенство… что только усугубляло разочарование от другой составляющей его натуры.
— Видела, как я чудом спасся от этого невероятно проказливого малыша?
