Крис Манби - Тайная жизнь Лизы

– А я думала, что на Мальте она избавлялась от целлюлита. – Я запнулась, сразу же поняв, как глупо это звучит. Билл фыркнул, но не очень сердито. – Я не знала, что она так втянулась, – тихо добавила я. – Я думала, что она нюхает кокаин, только когда идет куда-нибудь. Она говорила мне, что это только для развлечения.

– Уверен, так оно и было. Сначала. Все наркоманы начинают именно так. Вы поедете со мной в больницу? Ее родители уже едут, но я не знаю, когда они там будут. Я бы не хотел, чтобы Мэри была одна, когда очнется. – Брайан уже нес мне плащ.

– Так она очнется? – с надеждой спросила я. – Все будет хорошо?

– Думаю, очень скоро мы узнаем, что она себе повредила на этот раз.

По дороге в больницу (я даже не задумывалась, откуда я возьму деньги, чтобы забрать машину Харриет со штрафной стоянки) Билл и Брайан сидели в такси молча. Я сидела между ними и держала их за руки. Время от времени то Билл, то Брайан сжимали мне руку, словно напоминая, что мы все еще вместе. Снова вместе.

Но мне все время казалось, что они знают, что передозировка Мэри случилась по моей вине. Скандал на телешоу был ее криком о помощи. Она хотела остановить меня на дороге к счастью, потому что я исчезала из ее жизни и оставляла ее наедине с отчаянием. Она хотела остановить меня и попросить о помощи. Но я не видела ничего дальше своего стыда и злости. Я отказала ей в помощи и тем самым подтолкнула ее к самоубийству.

Я все время возвращалась к разговорам, которые мы вели с Мэри за последнюю неделю. Были какие-то признаки до этого дурацкого телешоу с Арабеллой? Она, безусловно, была очень раздражена во время разговора за обедом в мой день рождения, но потом все свалила на месячные. Она совсем не выглядела человеком на грани нервного срыва, когда совершенно буднично рассказывала мне, что Арабелла будет ее подружкой на свадьбе с Митчеллом.

– Она собиралась выйти замуж, – пискнула я, когда таксист подъехал к ярко освещенному приемному покою.

Билл и Брайан посмотрели на меня так, будто я сообщила им о том, что Мэри похитили инопланетяне.

– Да. Она сказала мне об этом в субботу вечером. Она собиралась выйти замуж за Митчелла.

– Что? Да ведь он голубой, – сказал Билл.

– Да. Он голубой, – подтвердил Брайан.

Голубой. Похоже, я единственный человек, который этого не знал.

Билл повел нас прямо в палату, где лежала Мэри. Сестра, узнав его, остановила нас и сказала:

– Она очнулась. Но сейчас у нее родители.

Я перевела дыхание. Почему-то казалось, что если родители у нее, то ответственность с нас снимается.

Из холла перед палатой Мэри вышли двое. Мужчина с явно южным загаром пытался обнять за плечи женщину, но она все время отворачивалась. Она плакала и не пыталась скрыть это. У мужчины были красные глаза.

– Она сделала это из-за тебя, – сказала женщина, всхлипывая, когда они прошли мимо нас. – Потому что ты все время уезжаешь и постоянно крутишь свои идиотские романы.

– У тебя тоже романы.

– Только в отместку тебе. Боже, Банни, какой ты эгоист.

– Я эгоист? Ты – ее мать. Где ты была, когда ей нужно было поговорить с кем-нибудь?

– У нее был номер моего мобильного. Она знала, что мне можно звонить в любое время дня и ночи.

Я видела, что Билл хотел прервать их и спросить мистера и миссис Бэгшот, как чувствует себя их дочь, но потом он передумал и пошел прямо к дверям палаты Мэри.

– Ты идешь? – спросил он меня. – Можно заходить по двое.

– Возьми с собой Брайана. Я бы хотела увидеть ее одна.

Брайан пошел за Биллом, а я осталась читать наполовину ободранный плакат с рекламой психологической службы «Самаритяне». Несколько поздно читать его здесь, подумала я.

Почему Мэри пыталась отравить себя? Когда я швырнула на пол одолженный у нее костюм, это было еще самое мягкое, что она могла получить от человека, находящегося в состоянии слепой ярости. Совершенно непохоже было, что она собирается через восемь часов свести счеты с жизнью. Скорее всего, ее слова, что у меня есть всё, а она, мол, обделена человеческим теплом, – просто очередной трюк, чтобы заставить меня испытывать чувство вины, чтобы я ей простила то страшное унижение перед всеми телезрителями страны, которому я подверглась благодаря ей.

С тех пор как я познакомилась с Мэри, мне всегда казалось, что она во всем видит только темную сторону, для нее не существовало света в конце тоннеля, но не было ни единого намека на то, что она попытается покончить с собой. Вечно подворачивался какой-нибудь ободранный гот, в которого она влюблялась, или концерт вновь объединившейся группы «Bauhaus». Кроме того, она была ужасно осторожна. Она не могла съесть таблетку аспирина, не подавившись, не говоря уже о том, чтобы травиться. А один раз она потеряла сознание, когда я прищемила палец и мне пришлось снять ноготь. Такие черты характера не сочетаются со склонностью к самоубийству. Нет, Мэри всегда относилась к тому типу людей, которые сначала замучают остальную часть человечества рассказами о своих проблемах, а уж потом примут положительное или отрицательное решение.

Тут Брайан и Билл вышли из ее палаты, нервно улыбаясь, словно два мальчика, вышедшие из аттракциона «Поезд призраков». Всю дорогу они ехали, вцепившись друг в друга от страха, а теперь делают вид, что совсем не испугались.

– Ну как она?

– Хорошо. Физически хорошо. Наверно, ее завтра уже выпишут. Но сначала ей нужно показаться психиатру.

– Она сказала, почему она это сделала?

– Я думаю, что она сама не очень знает, – сказал Брайан. – Послушай. Она тебя ждет. Ты лучше зайди к ней.

Посещения ее палаты было не избежать.

Она лежала как фарфоровая кукла, одетая в нелепую кружевную рубашку и обложенная со всех сторон подушками. Из рук шли темные пластиковые трубочки к пакетам с физиологическим раствором, ладони покоились на коленях. Лицо ее было бледно, и большие черные круги вокруг глаз, от усталости и остатков косметики, делали ее похожей на милую панду.

– Здравствуй, Лиза, – голос ее звучал очень тихо и словно издалека.

Я села на стул рядом с кроватью. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Было странно, что та самая девушка, с которой мы еще сегодня днем так яростно ругались, кажется такой хрупкой. Такой разбитой.

– Прости меня за все, что я тебе сделала, – начала она. – Я знаю, ты хотела провести этот последний вечер с Брайаном. – Она шмыгнула носом.

– Зачем ты это сделала? – прошептала я. – Зачем ты хотела покончить с собой?

– Я не хотела покончить с собой, – возразила она. – Я просто чувствовала себя одинокой и подумала, что от двух дорожек кокаина станет легче.

– Двух? Билл сказал, что там этих дорожек на целый стадион.