Если только ты - Хлоя Лиезе
***
Себастьян, раскрасневшийся и сияющий, выходит с Реном, только что закончившим послематчевое интервью, которое Фрэнки уже внимательно смотрит онлайн, забившись в угол подальше от нас и бормоча что-то себе под нос.
Его волосы, мокрые после душа, зачёсаны назад сильнее обычного, открывая взгляду большие проницательные серые глаза, красивые линии скул и подбородка. При виде меня Себастьян улыбается, как тогда, на льду — ослепительные зубы и глубокие ямочки на щеках. Моё сердце кружится волчком.
Когда он роняет сумку, я обхватываю его руками и позволяю ему закружить меня.
— Ты был невероятен.
— Я знаю, — говорит он, смеясь мне в шею.
Я фыркаю, когда Себастьян ставит меня на пол, и дотрагиваюсь до его головы.
— Ты в порядке?
— Да, — он пожимает плечами. — Возможно, это тебя шокирует, но у меня есть некоторый опыт участия в драках. Я знаю, как сделать так, чтобы меня не слишком сильно ударили.
— Про последнюю часть я бы и не подумала, — говорит Фрэнки, подходя к нему. Она сжимает его руку и выдает нечто, поразительно похожее на улыбку. — Ты отлично справился.
Улыбка Себастьяна увядает, как будто Фрэнки ошеломила его. Он моргает, глядя на неё.
— Я, эээ… спасибо.
Фрэнки хмурится, затем шлёпает его по руке.
— Что с тобой не так? Почему ты так себя ведешь?
— Ты сделала мне комплимент! — он отступает на шаг, чтобы она не могла до него дотянуться. — Я не знаю, что с этим делать.
— Прими чёртов комплимент, Готье, Господи. Я же не настолько строга к тебе, правда?
Рен обнимает Фрэнки за плечи и целует в висок.
— Франческа. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — бормочет она, глядя на Себастьяна. — Но вот этот наводит меня на мысль, что я его травмировала.
Себастьян улыбается Фрэнки, и выражение его лица становится теплее.
— Ты не травмировала меня, Фрэнки. Я просто… начинаю привыкать к тому, что на самом деле заслуживаю от тебя добрых слов.
Выражение лица Фрэнки смягчается.
— Что ж, хорошо.
— Ты был великолепен, älskling, — говорит мама, притягивая голову Рена к себе и целуя его в висок.
Рен улыбается.
— Спасибо, мама.
— И ты тоже, Себ, — мама обнимает Себастьяна.
Он моргает, глядя на меня поверх её плеча и широко раскрыв глаза, затем медленно кладёт руки ей на спину.
— Спасибо…
— Классная игра, сынок, — следующим появляется папа, по-медвежьи стискивает Рена, затем прижимает к себе Себастьяна, как только мама отпускает его.
Из Себастьяна вырывается весь воздух.
Я прикусываю губу и пожимаю плечами, когда он смотрит мне прямо в глаза, морщась, как мне кажется, от сдерживаемого смеха.
— Дай парню дышать, — говорит Рен, похлопывая папу по спине.
Папа отпускает его.
— Вы двое, — он указывает на моего брата и Себастьяна. — Это был прекрасный хоккей.
— Спасибо вам, доктор Би…
— Себби!
Голос, которого я никогда раньше не слышала, прерывает наш разговор. Плечи Себастьяна приподнимаются, а челюсти сжимаются. Он оборачивается. Там стоит женщина, на вид лет сорока с хвостиком, высокая и худощавая, сложенная, как балерина. Его мать?
Волосы у неё тёмные, как у Себастьяна, но глаза тёмно-синие, совсем не такие, как у него. Рядом с ней стоит седовласый мужчина в очках в металлической оправе, с такой же прямой спиной, как и у неё. На нём дорогое шерстяное пальто. Он вообще не обращает на нас внимания, хотя женщина бросает на нас косой взгляд, прежде чем устремиться к Себастьяну.
— Ты был великолепен, мой дорогой сын. Я так горжусь тобой.
Себастьян застывает в её объятиях. Я наблюдаю за этим разговором с растущим беспокойством.
— Думаю, нам пора, — говорит мне мама, прежде чем повысить голос. — Себ.
Он бросает взгляд в её сторону, всё ещё не выбираясь из объятий своей матери.
— Присоединяйся к нам, ладно? — говорит моя мама. — Мы отпразднуем.
Он сглатывает, затем кивает.
— Я с удовольствием.
— О, но, Себби…
— Вам тоже будут рады, — говорит мама, вежливо улыбаясь. — Если, конечно, Себ захочет, чтобы вы пришли.
Я прикрываю рот рукой, ахнув. Моя мама такая крутая.
С этими словами мама берёт папу под руку, затем поворачивается к Рену и Фрэнки, двигаясь следом за остальными членами моей семьи, которые прошли немного дальше по коридору. Рен оглядывается на Себа, переводя взгляд с него на маму и озабоченно хмуря брови.
Я прогоняю его взмахом руки. Я тут сама справлюсь.
— Мам, — голос Себастьяна напряжён, как будто его душат. Когда я оборачиваюсь, мне кажется, что так оно и есть. Его мать всё ещё прижимает его к себе и что-то шепчет ему на ухо.
— Кэтрин, — произносит мужчина. Если голос Себастьяна показался мне холодным, то голос этого человека — просто арктический мороз. Он до сих пор не взглянул ни на меня, ни на мою семью, и, что более важно, даже не среагировал на присутствие Себастьяна. — Тебе не кажется, что этого уже достаточно?
— О, Эдвард, я просто счастлива его видеть. Я так горжусь им, — она отстраняется, похлопывая Себастьяна по щеке. Он вздрагивает. — Ты наконец-то взял себя в руки, не так ли?
Взгляд Себастьяна становится холодным, пока он смотрит на неё сверху вниз. Я чувствую, как он ускользает, словно солнце, скрывшееся за тёмными, тяжёлыми тучами.
Я не могу это объяснить, но просто знаю — он не может вернуться туда снова, что он этого не хочет. Прямо сейчас он окружён двумя людьми, которые сделали его несчастным, напоминая ему о несчастьях, о том, каким несчастным он был раньше. Но я тот друг, который знает, каким человеком он становится, живёт счастливой и здоровой жизнью, о которой мечтает, в окружении людей, которые дарят ему здоровье и счастье.
Я беру его за руку и становлюсь рядом с Себастьяном, протягивая его матери свободную руку.
— Я…
— Зигги, — тихо произносит он, притягивая меня ближе к себе и
