Даниэла Стил - Ранчо
– Я бы с радостью, – тихо ответил он, напряженно прислушиваясь к ее интонации. Он не сомневался, что она плачет. – Только я все равно чувствую, что-то там не так. Скажи, чем я могу тебе помочь?
– Ничем. – Она не собиралась открывать ему правду. – Главное, скажи: сможешь ли ты пробыть в моей клинике еще неделю?
– Я уже сказал, что смогу, не беспокойся. Дело не в этом. Признайся, Зоя, что случилось? Вечно ты что-то от меня скрываешь! Зачем эта таинственность? В чем дело, детка? Я ведь слышу, как ты плачешь... Пожалуйста, окажи мне доверие! Я так хочу тебе помочь. – Он тоже был близок к слезам.
В трубке раздались всхлипывания.
– Не могу, Сэм. Пожалуйста, не проси.
– Почему? Неужели это такой страх, что ты обязана таиться и одна сгибаться под неподъемной тяжестью?
Собственно, зачем мучить ее вопросами? Ведь он и сам догадался. Это то же самое, с чем он сталкивается в последние дни ежеминутно. Бедствие, по сравнению с которым меркнет любая беда, губительный стыд, горе без дна. Имя ему – СПИД. Она отказывалась ему говорить, но теперь он сам это знал.
– Зоя?
Теперь и она поняла по его голосу: что-то произошло. Она притихла. Он бессильно закрыл глаза. Это сразу все объясняло: почему она ни с кем не желает знаться, почему так плохо выглядит. Эта ловушка подстерегала многих врачей, отваживающихся сражаться со СПИДом, при всей их осторожности. Ошибиться может любой: неверное движение – и укол, предназначенный больному, достается тебе. Усталость, оплошность – причин может быть множество, а результат один: летальный.
– Зоя? – повторил он тихо. Сейчас он хотел одного: оказаться с ней рядом, обнять, попытаться утешить. – Ты укололась? Я должен знать. Прошу тебя...
Последовало нескончаемое молчание, потом обреченный вздох. Дальнейшая борьба потеряла смысл. Он сам вывел ее на чистую воду.
– Да, в прошлом году. Девочка-крошка, ни секунды покоя, вот и...
– Господи! Так и знал! Почему ты скрывала? Каким же я был глупцом! И ты не лучше. Что ты делаешь? Почему от меня прячешься? Сейчас тебе плохо? – Он был близок к обмороку: У нее СПИД, а он ничего не сделал, чтобы ей помочь, всего лишь заменил ее на работе. Сердце билось с удвоенной скоростью, мысли путались. – Тебе плохо?
– Не очень хорошо. Ничего серьезного, но здешний врач советует соблюдать покой. Думаю, к понедельнику поправлюсь. Врач говорит, что надо выдержать неделю, чтобы избежать повторной инфекции.
– Делай то, что рекомендует врач. Что за инфекция? – Он заговорил убедительно, как и подобает медику, и она поневоле улыбнулась. – Респираторная?
Ее голос не выдавал простуду. Она плакала, но не кашляла.
– Нет, обычная гадость, сопровождающая эту болезнь: страшный понос. Я уже думала, что не переживу ночь. Странно, что еще жива.
– Ты еще долго не умрешь, – уверенно произнес он. – Я тебе не позволю.
– Я сама через это прошла, Сэм, – грустно молвила Зоя. – Не хватает, чтобы теперь то же самое повторилось с тобой! Помнишь, я рассказывала, как занялась СПИДом? Человек, с которым я жила, заразился при переливании крови. Я открыла клинику благодаря ему. Самое страшное, что было у меня в жизни, – это то, как он умирал. Перед этим мы прожили вместе несколько хороших лет. Никому бы такого не пожелала. Разве можно так начинать? Здесь впору не начинать, а все заканчивать. Я на это никогда не пойду.
– Ты сожалеешь о содеянном? Считаешь, что напрасно была с ним рядом?
– Нет, конечно! – Она любила Адама до самого конца. Просто не хотела, чтобы Сэму достались те же муки, что и ей.
– Предположим, он сказал бы, что не позволит? Попытался бы отправить тебя куда подальше?
– Думаешь, он не пытался? Сколько раз! Я затыкала уши и не уходила. Не хотела оставлять его одного. – Она спохватилась, что отвечает именно так, как требует логика его мысли. – Но это совсем другое дело. Я бы почувствовала себя обманщицей. – Ее мысли занимал Сэм. С одной стороны, она едва его знала, с другой – знала всю жизнь.
– Зачем ты пытаешься меня провести? – Он не хотел ходить вокруг да около, притворяться, скрывать свои чувства. – Я люблю тебя. Получается, что люблю уже давно, может быть, с самого Стэнфорда. Наверное, тогда я был глуп и сам не мог в себе разобраться. К тому же ты никогда не предоставляла мне возможности признаться в моих чувствах. Все. Теперь я тебе не позволю заткнуть мне рот. Я буду рядом с тобой. Какая мне разница, что делает с тобой подлая болезнь? Что мне до твоего поноса, язв на лице, пневмонии? Я хочу помочь тебе остаться в живых, хочу работать вместе с тобой. Я буду заботиться о тебе и о Джейд. Пожалуйста, позволь мне тебя любить! В мире так мало любви! Если мы ее нашли, то давай разделим на двоих. Зачем сорить любовью? То, что ты больна СПИДом, ничего не меняет: от этого моя любовь к тебе не становится меньше, наоборот, это только, повышает ее ценность. Я не позволю тебе ею пренебречь. Слишком она для меня важна... – Теперь плакал и он. Она была так растрогана, что не могла говорить. – Зоя, я тебя люблю. Если бы не твоя клиника, ябы прилетел первым же самолетом и сказал тебе то же самое не по телефону, а в глаза, но ты бы сама меня убила, если бы я так поступил и оставил лавочку без присмотра. – Оба засмеялись сквозь слезы.
– Да, убила бы. Не смей покидать лавочку!
– Придется подчиниться, иначе уже вечером ты имела бы удовольствие, меня лицезреть. К тому же я по тебе соскучился. Слишком долго ты отсутствуешь.
– Опомнись, Сэм, не дури! Зачем тебе обрекать себя на такие муки?
– Затем, что такие вещи не выбирают. В кого влюбишься, в того и влюбишься, что ж тут поделаешь! Лучше бы ты оказалась здоровой, но это не главное. Вдруг женщина, в которую я влюбился бы вместо тебя, попала завтра под поезд? В нашем случае, по крайней мере, известно, на каком мы свете. У нас есть время – может, много, может, совсем чуть-чуть. Я хочу воспользоваться тем, что есть. А ты? Предпочтешь махнуть на все это рукой?
– Представляешь, какую тебе пришлось бы соблюдать осторожность? – Она хотела его вразумить, но он был глух к доводам разума. Он совершенно уверен в своем чувстве.
– Осторожность – очень невысокая цена. Разве игра не стоит свеч? Боже, как я по тебе скучаю, Зоя! Просто сплю и вижу, чтобы обнять тебя и подарить счастье.
– Ты будешь со мной работать? Постоянно или хотя бы по совместительству? – Для нее это было так же важно, как личная жизнь, а может, еще важнее. Она ощущала ответственность перед многими людьми и заботилась о них не меньше, а может, и больше, чем о самой себе. Ей требовался помощник и именно такой, как Сэм.
Его не пришлось уговаривать.
– Я стану работать с тобой день и ночь, только позови. – Сказав так, он тотчас уточнил: – Вернее, я буду отрабатывать по две смены подряд, а ты больше отдыхай. Давай уделять немного времени самим себе. Не допущу, чтобы ты и впредь работала на износ. Я буду о тебе заботиться. Договорились? Так мы придадим надежды своим пациентам. Советую тебе прислушаться к моим словам. Для тебя врач – я.
