Расколотый рыцарь - Девни Перри
— Он хотел, чтобы Дэш убил меня, — сказала Женевьева. — Он был настроен на это. Зачем?
— Чтобы наказать Дрейвена, — ответил я, подойдя к спинке ее стула. Я положил руки ей на плечи. — Все это было продиктовано его ненавистью к Дрейвену. Если Дэш убьет его тайную дочь, он не сможет отомстить собственному сыну.
В комнате воцарилась тишина, пока все обдумывали это.
— И он подбросил ожерелье, потому что я сбежала, — прошептала Женевьева. — Он должен был знать, что полиция найдет его. Вы, ребята, потеряли его среди деревьев. Он вернулся и подбросил ожерелье. Поскольку он не добился своего, а я выжила, он рассчитывал, что копы повесят убийство и пожар на меня.
Если он не мог заставить Дрейвена страдать, наблюдая, как его сын убивает ее, то он мог наблюдать, как ее приговаривают к тюрьме. Во многих отношениях это наказание было хуже.
— Такер мог убить нас в любой момент, — добавила Брайс. — Если бы он хотел нашей смерти, мы бы уже были мертвы.
— Она права. — Дэш кивнул, подойдя к жене и положив руку на голову Ксандера. — Когда Такер хочет кого-то убить, он лежит в земле.
— И его зовут не Ли, — добавил Эммет.
— Черт, — рявкнул Лео. — Это почти сработало, но не совсем. Мы знаем Такера. Он тоже не из тех, кто прячется за лыжными масками и солнцезащитными очками.
— Моя интуиция говорит, что это не Такер. — Дэш прорычал. — Черт побери. Но в одном ты прав, Исайя, это всегда было связано с отцом. Черт возьми, как бы я хотел, чтобы он был здесь. Он умел смотреть на вещи с другой точки зрения.
— Что мы упускаем? — спросила Брайс.
— Что, если ожерелье подбросил не похититель? — Голос Женевьевы привлек наше внимание. — Возможно, я ошиблась.
— Тогда кто?
Она вздохнула. — Полицейский. Это место должно было кишеть полицейскими.
— Какой коп? — спросили Дэш и Эммет в унисон.
— Маркус, — прошептала она. — Он ненавидит Дрейвена.
— Нет, не ненавидит. — Дэш покачал головой. — Они всегда ладили. Да, Маркусу приходилось арестовывать его пару раз, но обвинения так и не были предъявлены. После расформирования клуба они встречались за выпивкой каждые пару месяцев в The Betsy.
Трудно было представить себе Дрейвена, сидящего напротив начальника полиции в местном забегаловке, поедающего соленый попкорн и болтающего за кружкой пива.
— Говорю тебе, — настаивала Женевьева, — в его голосе сегодня было столько яда. Он сказал, что Дрейвен трус, раз покончил с собой. И в его взгляде было… что-то не то. Он ненавидит Дрейвена. Ненавидит его. Я уверена в этом.
В комнате все стихло, только бульканье доносилось от ребенка.
— Ты уверена? — спросил я Женевьеву. Выступать против Такера было бы сложно. Выдвигать обвинение против начальника полиции было просто невозможно.
Она не ответила сразу. Ее глаза оставались суженными и расфокусированными на жирном пятне на полу.
— Женевьева?
Она подняла лицо. — Мне нужно в офис. Я никогда не записывала его в свой блокнот. Но он мог подбросить ожерелье. Он мог подставить Дрейвена. Это должен быть он. Шеф Вагнер — Ли.
— Эммет, какое второе имя у Маркуса? — спросил Дэш.
Он пожал плечами. — Ни хрена не знаю.
— Я могу посмотреть, но для этого мне нужно быть на работе, — сказала Женевьева.
— Понял. — Эмметт достал свой телефон, с яростью набирая текст. Мы ждали, пока он прокручивал и прокручивал. — Этого нет нигде в открытом доступе. Мне нужен один из моих ноутбуков.
Стулья покатились, а тела вскочили на ноги. Следуя примеру Эммета, мы все бросились к боковой двери и вышли на летний солнечный свет. Затем мы промаршировали к зданию клуба, открывая запертые двери, чтобы Эммет мог исчезнуть там, где исчез Эммет, а остальные стояли в открытой комнате и ждали.
Ксандер издал громкий писк, наполнив своим шумом затхлую комнату. Эхо, должно быть, испугало его, потому что его глаза расширились.
— Ты возьмешь его? — спросила Брайс у Дэша. — Он становится тяжелым.
— Конечно, детка. — Он улыбнулся своему сыну, подхватывая его на руки. — Иди сюда, малыш.
Я обнял Женевьеву, притянув ее к себе. — Ты в порядке?
— Здесь воняет, — прошептала она. — Я не могу поверить, что это происходит. Что, если это не он? Что, если я ошибаюсь? Что если…
— Ви. — Я прижал палец к ее бессвязным губам. — Все будет хорошо.
— Но…
— Ты уйдешь от этого.
Ее глаза стали стеклянными. — Но я не хочу уйти от этого, если ты не будешь со мной. Обещай мне, что не признаешься.
Я грустно улыбнулся ей. — Не могу, куколка.
— Я не потеряю и тебя. — Она закрыла глаза, прижавшись лбом к моей груди. — Я люблю тебя.
Я обхватил ее руками. — Я тоже тебя люблю.
Я так не решался произнести эти слова. В последний раз, когда я говорил женщине, что люблю ее, я убил ее вскоре после этого. Но вид Женевьевы в сопровождении двух полицейских переключил меня.
Что, если я потерял ее? Что, если у меня не будет возможности сказать эти слова?
Жизнь быстротечна. Авария научила меня этому.
Слова Я люблю тебя вырвались в паническом порыве. Я замедлял их, каждый день до конца ее жизни.
Моя жена.
Она нашла меня. Она прорвалась. Она любила меня.
Я не собирался ее терять. Мы разберемся с этим или умрем, пытаясь.
Мы стояли там, держась друг за друга, перенося вес с одной ноги на другую. Мы ждали возвращения Эммета. Брайс и Дэш стояли у бара, их внимание было приковано к сыну, а Лео бродил по комнате, перебирая кусочки прошлого.
Его пальцы задержались на стойке с бильярдными киями. Его рука провела по зеленому войлоку на столе. — Мы должны сжечь это место.
Его слова привлекли внимание всех присутствующих, но прежде чем кто-то успел отреагировать, в комнату вбежал Эммет.
— Это Ли, — задыхался Эммет. — У него два вторых имени. Маркус Росс Ли Вагнер.
— Черт. — Дэш был на грани потери сознания, но сдержался ради ребенка на руках. — Он подставил отца. Он спланировал все это. Как? Почему?
— Маркус сказал мне кое-что однажды, — сказала Брайс. — Около года назад. Он сказал, что Дрейвен всегда выходил чистым. Тогда я не придала этому значения. Это было до того, как я узнала вас, ребята. Но он говорил… с горечью. Как будто он провалился как коп.
— Это достаточная причина для личной мести. — Я кивнул. — Добавьте сюда отношения с Аминой — если он был ревнивым любовником, это правдоподобно.
