Мери Каммингс - Кольцо
Нога заныла почти сразу же. Ник знал, что вскоре его ждет неизбежная расплата — судорога, от которой захочется взвыть, — но это сейчас не имело значения. Важно было лишь одно — держать, прижимать к себе, чувствовать под руками движущееся в одном ритме с ним упругое легкое тело.
В какой-то момент, подняв глаза, Нэнси воскликнула, удивленно и весело, будто увидела нечто очень забавное:
— Смотри-ка, даже люстра есть!..
Он не понял, в чем дело, но все равно рассмеялся. Еще один танец... и еще... Ник почувствовал, что нога вот-вот подведет, но признаваться в этом не хотелось.
Предложил:
— Пойдем, может, мороженого поедим?
— Давай, — согласилась она — и вдруг фыркнула, словно не в силах сдержать смех.
— Ты чего?
— Ничего... просто так...
Еще немножко — и можно уходить. Через час они уже будут в самолете. «На ней останется только ожерелье — больше ничего...» — Придерживая Нэнси за локоть и лавируя в толпе, Ник все еще смаковал эту идею...
Нэнси остановилась так внезапно, что он чуть не налетел на нее. Бросив взгляд через ее плечо, он увидел, что за их столиком сидит какая-то женщина с высокой седой прической, оживленно беседуя с миссис Хенли-старшей. «Да быть того не может!» — услышал Ник, подумал, что сейчас придется потревожить ее, — и в этот момент женщина обернулась.
На старом морщинистом лице выразилось сначала удивление, затем радость. Ярко накрашенные губы растянулись в улыбке, она вскочила и громко воскликнула:
— Нэнси, милочка! Господи, вот уж кого я не ожидала здесь увидеть!
Глава 17
— Здравствуйте, миссис Бретиган, — сказала Нэнси сухо и невыразительно.
Стоя чуть сзади, Ник не видел ее лица, но почувствовал, что она вся напряглась.
— Ну что ты, Нэнси, когда это ты меня так называла?!
— Здравствуйте, тетя Памела, — покорно поправилась Нэнси, шагнула вперед и поцеловала морщинистую щеку.
Старуха перевела взгляд на него.
— Здравствуйте, мистер Райан! Мы с вами незнакомы, но я про вас так много слышала от нашей дорогой Алисии!..
Нику показалось, что это имя прозвучало оглушительно громко; он мысленно чертыхнулся и бросил взгляд на Нэнси. Высокий возбужденный голос «тети Памелы» продолжал ввинчиваться в уши:
— ...Как это мило с вашей стороны — вывести в свет свою будущую падчерицу! Господи, какие глупости — так долго прятаться от людей! Все уже давно забыли эту неприятную историю с помолвкой! А я как раз пыталась объяснить Луизе, что вы не можете здесь быть с женой — Алисия бы меня непременно пригласила...
— Миссис Бретиган, тут какое-то недоразумение! — перебил ее Ник. — Я не понимаю, о чем вы говорите! Мы с Нэнси женаты уже четыре года!
— Но как же, ведь Алисия мне сама сказала... — очевидно, по инерции попыталась возразить старуха.
— Миссис Бретиган! — Он еле сдерживался, чтобы не рявкнуть в голос: «Заткнись, дура!», но их разговор и без того слышало достаточно много внимательных ушей. — Нэнси — моя жена!
С короткой вспышкой злости подумал: «Ну не стой ты, как неживая! Скажи же, подтверди!»
«Тетя Памела», очевидно, лишь теперь сообразила, что ляпнула что-то не то, — она захлопнула рот и потрясение уставилась на него. Сказала после секундной паузы, уже значительно тише:
— Но ведь... Алисия же...
— Измышления моей... тещи не имеют ничего общего действительностью. — Ник тоже понизил голос. — И я не думаю, что вам стоит их повторять.
Глаза старухи заметались по сторонам, словно в поисках выхода: получалось, что вместо того, чтобы показать вою осведомленность, она поставила себя в крайне неловкое положение. Ей явно захотелось оказаться за пару миль отсюда — в этом Ник был с ней полностью солидарен.
— Я... Наверное, я что-то не так поняла, — с запинкой выговорила она. Бросила взгляд за плечо Ника, изобразила губами радостную улыбку, словно увидела там кого-то знакомого, пробормотала: — Извините, мне надо... Очень приятно было познакомиться. Нэнси, милочка, еще увидимся, — и растворилась в толпе.
Он взглянул на Нэнси. С застывшим, безжизненным лицом она неподвижно стояла вполоборота к нему. Ничего не выражавшие глаза смотрели в никуда; если бы не едва заметное дыхание, ее можно было бы принять за манекен.
Ник и сам понимал, что получилось неудобно. Черт бы побрал болтливую суку Алисию — неужели она не могла держать язык за зубами... или хотя бы не врать! И черт бы побрал эту так некстати вылезшую раскрашенную старуху!
Больше всего ему хотелось сейчас схватить Нэнси в охапку, увести куда-нибудь подальше отсюда, туда, где они смогут остаться вдвоем, — и попытаться как-то утешить, успокоить, объяснить... Но поспешный уход выглядел бы как признание вины — а надо было сделать вид, что ничего не произошло.
Поэтому, прикоснувшись к ее плечу, он тихо сказал:
— Пойдем сядем!
Нэнси молча шагнула к столику и опустилась на стул.
Ник внутренне содрогнулся, увидев, с каким любопытством уставились на нее четыре пары глаз. Он не сомневался, что семейство Хенли слышало весь разговор — да еще неизвестно, что успела наговорить им «тетя Памела».
Стараясь выглядеть абсолютно естественно и невозмутимо, он подозвал официанта и попросил мороженое. Спросил у Нэнси:
— Ты мороженое будешь?
— Нет, спасибо...
— Может быть, вино или сок?
— Да, сок.
— ...И яблочный сок, пожалуйста, — кивнул он терпеливо дожидавшемуся официанту.
Атаку начала миссис Хенли-старшая, заметив, словно бы «в пространство»:
— Пэмми Бретиган всегда все путала. Мы учились с ней в одной школе...
— А это правда, что вы дочь Алисии Хэнсфорд? — встряла ее невестка, обращаясь уже к Нэнси.
— Да, миссис Хенли, — с любезной улыбкой кивнула Нэнси.
— Алисия Хэнсфорд — подумать только! Я помню ее совсем девочкой! — воскликнула старшая миссис Хенли. — Никогда бы не поверила, что у нее уже такая взрослая дочь!
— Очаровательная женщина — просто очаровательная! — добавил ее кавалер. — Недавно как раз снова показывали этот сериал...
Ник смотрел — и не мог понять, только ли ему видно, что улыбку, словно намертво прилипшую к губам Нэнси, едва ли можно назвать естественной, как и лихорадочный румянец, двумя пятнами выступивший у нее на скулах. Хотя, наверное, никто другой ее так хорошо не знал...
«Как интересно, наверное, быть дочерью такой известной актрисы! А правда, что она пользуется французской диетой?.. И неужели?..»
Нэнси отвечала высоким вежливым голосом, казавшимся Нику нестерпимо монотонным, кивала, улыбалась — лишь глаза по-прежнему оставались пустыми, безжизненными и устремленными куда-то внутрь себя.
