Дышать счастьем - Рокси Нокс
— Ты хочешь сказать, что тебя бросали, как только «выбивались в люди»?
— И нередко. Не так уж я и хорош, как ты говоришь. Многие даже говорят, что нудный и скучный до безобразности. А еще у меня неровные зубы и…
— Хватит! Ты чудесный мужчина. Идеальных людей не существует. Каждый, кто смотрится в зеркало, всегда найдет в себе изъяны. И я… В общем, я рада, что мы здесь, катаемся на лошадях. Эльза прекрасна. Ты доставил мне истинное удовольствие.
Мы так ничего и не решили по поводу контракта. Черт, как же не хочется портить такую классную прогулку!
— Подожди минутку, ладно? Подержи Гектора, — просит Генри.
Он слезает со своей лошади и протягивает мне поводья. Искренне надеюсь, что черный конь никуда не рванет. Я тоже спешилась, стала между лошадьми и проводила удивленным взглядом скрывшегося среди пышных кустов мистера Гаррисона. Рой последовал за своим хозяином. Интересно, куда их понесло?
Мистер Гаррисон вернулся с крупной алой розой в руке и с кровью на щеке. Вид у него был такой героический, будто он только что участвовал в исторической битве за цветок.
— Давно приметил тут цветочный сад. Это тебе! — он протягивает мне наикрасивейшую розочку с рваным стеблем.
— Генри, у тебя на лице кровь.
— Пустяки, пришлось ее зубами отгрызать, — отмахнулся он.
— Ты спер для меня розу и для этого тебе пришлось грызть ее зубами? — опешила я.
— Да, моими неровными зубами, хоть на что-то сгодились, — съязвил мужчина, как будто бы это я придумала глупость про его зубы.
— Кстати, у меня во рту теперь очень горько, — жалуется он, непрозрачно намекая, что неплохо было бы получить благодарность в виде сладкого поцелуя.
Неожиданно для самой себя кинулась к нему, порывисто обняла, потом спохватилась, достала из поясной сумки влажную салфетку и вытерла кровь с его лица. Веду себя как средневековая барышня, которой сир рыцарь притащил полевой цветок, но ничего не могу с собой поделать — так потряс меня мистер Голливудская Знаменитость.
Осыпаю его лицо мелкими поцелуями, трусь щекой об колючую щеку, и снова вытираю выступившие капли крови. Наконец, прекращаю суетиться и целую его по-настоящему так, как он любит. Наши языки пустились в свой собственный чувственный танец.
— Твой поступок впечатлил меня, мистер Гаррисон. Это очень мило, — говорю ему в губы.
— Наконец-то мы вернулись к тому, с чего начали — к поцелуям, — заявляет он и притягивает меня к себе, — готов еще пустить себе немного крови, чтобы ты и впредь доброжелательно ко мне относилась.
— Не надо больше крови, Генри. Но о большем и не мечтай.
— Ну вот, стоит только обрадоваться, как снова облом. Поехали дальше? Намеченный маршрут еще не пройден до конца.
Я оседлала лошадь и натянула поводья. Неудобно держать розу, но я ухитрялась подносить ее к лицу, вдыхать аромат и украдкой улыбаться.
— Стой, Хелен. Останови Эльзу на минутку, — просит голубоглазый Селебрити.
— Зачем?
— Сейчас узнаешь, — с загадочным выражением лица отвечает он.
Мы с Эльзой застыли на месте и выжидающе уставились на Генри, который достал из кармана куртки телефон и навел на нас объектив фотокамеры. Я опустила пониже шляпу и закрыла лицо розой.
— Сфоткал? Покажешь, что получилось? Давно мечтала сделать фото с лошадью, но не было подходящего случая.
— Да. А теперь зайди в Инстаграм на мою страницу.
Ничего не понимаю, но делаю, как велит Генри. Открываю Инстаграм, ищу страницу Гаррисона. Благо она у меня уже в закладках, долго рыться не пришлось.
— Дальше что?
— Истории смотри, которые 24 часа держатся.
— Генри, нет! — нажимаю на красный кружок и зажимаю рот ладонью.
Он залил эту фотографию для своей 20-ти миллионной аудитории и подписал по-английски: «Она прекрасна!»
Фото нереальное, будто кадр из фильма. Я верхом на белой лошади на фоне заходящего за горизонт пламенеющего солнца, белые волосы под шляпой, слегка побеспокоенные ветром, в руке красная роза, скрывающая сияющую улыбку. Зачем он это сделал?
— Твой Гугл Пиксель делает отличные снимки, — говорю я для того, чтобы что-то сказать.
Руки дрожат. Эмоции просто зашкаливают. Невероятно приятно получать такие сюрпризы, совсем не ожидая от мужчины ничего подобного. Зачем он это сделал? А как же образ холостяка, предназначенный для поклонниц?
— Думаю, многие оценят и согласятся со мной, что ты прекрасна. О, уже оценили. Мой менеджер настоятельно рекомендует удалить снимок, но я этого не сделаю. Пусть катится к черту! Хочу, чтобы они тоже восхищались тобой. Твоими волосами, твоим телом, твоим умением держаться в седле. Ты — моя!
— А ты — мой. Я поражена твоими поступками. Спасибо тебе! Сегодня ты сделал меня наисчастливейшей женщиной на планете.
Сохраняю эту восхитительную фотографию в свою галерею. Мне тоже хочется сделать для него что-нибудь в крайней степени сумасшедшее. В объятиях друг друга провожаем багровый закат, и, держась за руки, возвращаемся к конюшне. Наши лошади идут бок о бок — черная и белая, как день и ночь.
Эмоционально прощаемся с лошадками и конюхом Пауло. Садимся в минивэн, и машина мчит нас обратно в город в сгустившихся сумерках.
— Выпьем немного вина? Хотел устроить пикник на природе, но не рассчитал, что так рано стемнеет, — здесь сыр и хлеб.
— Не откажусь.
— Это я экспериментировал, когда нервничал сегодня днем, ожидая твоей реакции на контракт, — убирая полотенце с корзины, сказал он.
— Что? Ты испек этот хлеб собственноручно?! Генри, ты не устаешь меня удивлять. С тобой не останешься голодной. Ты просто чудо и кладезь талантов, — кажется,
