Мой гениальный залёт - Ева Ночь
Эта тварь ни уши не прижимает, не шипит и клыки не показывает. Вот даже как бывает. Смотрит на Эльку благосклонно, томно дёргает пушистым хвостом и позволяет себя погладить. Более того, я вижу, как он ответно бодает её ладонь. Капец. Предатель. Мама, наверное, расстроится.
Я прокашливаюсь натужно, чтобы привлечь к себе внимание. Потому что у мамы вообще глаза из орбит полезли. Её божество в Эльку влюбилось. Ну, слава богу. Хоть не один я.
Стоп. Я?.. Да?.. Блин. Я лучше об этом позже подумаю. Я не трус, нет. Но не сейчас. Не сейчас!
– Мам, – произношу слишком громко. – Познакомься. Это моя девушка Эля. Элиза.
Я вижу, как застыла Элька. Рука у неё у Мурзона на башке замерла. А затем она медленно выпрямилась. Как старушка, что боится рассыпаться. О, да. Я мечтал. Жаждал. Вот это её потрясённое лицо. У мамы тоже, но у Эльки… нет слов! Сплошной героин эмоций. Чистейший кайф!
– А это мама Лена, Эль. А там – ещё и папа Дима. Мы пройдём, мам, ага?
И мама отмирает. Улыбается. Только губы у неё повело слегка. Дрожат, что ли… Не пойму.
– Конечно, сынок. Мы вас ждали. Очень-очень.
Я буквально ловлю Эльку за талию, когда она не просто попятилась, а попыталась выскочить задом. Нет уж, дорогая. Допрыгалась. Добро пожаловать в семью!
Глава 62
Семейный ужин. Часть вторая.
Егор
Юльку встретили как родную. Мама тискала её так, словно пыталась к себе приклеить. Я видел, как она хищно поглядывает на её живот и разве что не облизывается. Подозреваю, у неё руки тряслись – так хотелось Юльку пощупать именно в самом интересном для неё месте.
Папа вёл себя скромнее, но был рад – по глазам видно.
– Наконец-то встретились! – торжественно объявил он. – Как ни крути, а семейные посиделки – самое ценное.
Мама кинула в него взгляд-дротик. Сердится за тот несостоявшийся ужин, который он посмел пропустить. Мурзик дулся в углу. Смотрел презрительно и к нам не приближался. Всем видом котяра показывал, что нам здесь не рады, но, так и быть, он потерпит ради дорогой хозяйки.
– Мам, – позвал я родительницу, – я вообще-то цветы принёс.
Она захлопала ресницами, вина и ужас так явственно промчались по её лицу, что я улыбнулся. Ясное дело, что главное действующее лицо здесь не я. Не спорю и не ревную. Мама дождалась.
– Мурзик! Мы и тебе подарочек принесли, – шелестнул я пакетом, хохотнул, увидев, как навострились Мурзиковы уши, но из угла он выходил лениво, словно делая одолжение.
– Егор! – строго прикрикнула на меня мама. – Не порть коту аппетит.
– Можно подумать, он когда-то страдал его отсутствием, – буркнул я и достал паштет. Вскрыл его на ходу, и Мурзика расплющило от чувств.
– Мау! – издал он победный клич индейца и проскакал в кухню к миске. Стоял и ждал, когда я его осчастливлю. Он заглядывал в кормушку, поднимал глаза на меня, а затем снова опускал морду, словно показывая: давай, пустая, что ты тянешь?
– И вот так всегда, – вздохнула мама и принялась жаловаться на меня, на Павлика и даже на папу, что только закатывал глаза и улыбался, как будто кто-то дёргал его за верёвочки.
К слову, к столу нас не звали, а заговаривали зубы. Юлька кровожадно косилась на салаты и стейки лосося. А я знал, кого мы ждём, но старался держать нейтралитет. Думаю, сегодня будет много открытий и удивлений.
Пашка опаздывал. Вот же бизнесмен хренов. Вечно у него всё в последнюю секунду. В деловой сфере он хоть успевал и практически не нарушал пунктуальность, а на семейный ужин он позволил себе опоздать. К счастью, ненадолго.
Когда они зашли в комнату, Юлька забыла о еде. Пялилась на подругу, а та, судя по всему, была близка к обмороку и злилась. Кидала на Пашку такие взгляды, что маме у неё можно смело брать мастер-классы.
– Привет, Юль, – сказала Элька. – Здравствуйте, – это она с папой поздоровалась.
– Вы знакомы? – поинтересовалась на заднем фоне мама каким-то слабым голосом.
– Лучшие подруги, – брякнул Пашка.
– И тоже беременная? – бестактно спросила мама.
– Нет, мам, мы ещё не беременные, – не давал Пашка никому рот открыть. Но, может, и к лучшему. Судя по тому, как краснела, синела, злилась его Элька.
– Прошу к столу! – торжественно повёл рукой, как оперный певец, папа.
«Да-да-да!» – прочитал я в глазах Юли и наконец-то отодвинул для неё стул. Трое из ларца хотели жрать. И я активно пытался придумать, как получше обрадовать родителей. Не силён я в толкании важных речей.
– Ну что, за тургеневскую тройню? – испортил всё Пашка, когда поднял бокал с вином.
За столом воцарилась тишина.
– Как тройню? – икнула мама.
– Ты что, не успел рассказать? – вытянулось у Пашки лицо.
Может, и к лучшему, – снова подумал я. Не надо мучиться. Все уже в курсе.
– Ну, как бы да, – кашлянул, пялясь на вино. – У нас тройня. Будет. Вот. И мы сегодня заявление в ЗАГС подали.
Юлька с тоской посмотрела на еду. Пока никто не ел, она стеснялась нарушать этикет.
– Все три внука будут Тургеневыми? – взревел отец, теряя благодушие. – Хватит старший сын носит не нашу фамилию!
– Что значит «не нашу»? – взвилась мать.
Пашка закатил глаза. Юлька снова долгим взглядом обласкала тарелку. У Эльки отвисла челюсть.
– Мау! – поддакнул матери Мурзик.
– Ну что ты, пап, раскипятился? – отпил глоток вина мой брат. – Будут тебе Костровы. Чуть позже, но будут. Какая разница – первые, вторые, десятые? Всем хорошо. Не вижу трагедии. И баба Оля успокоится наконец-то.
– Да эта ве… – осёкся папа под маминым орлиным взором, – великая женщина, я хотел сказать, никогда и ничем довольна не будет. Ей всё мало!
– Ну, может, тройни будет достаточно? – философски изрёк Пашка.
– Юль, ты ешь, а то их не переслушаешь, – сказал я и положил ей салат на
