Кристина Лорен - Прекрасный игрок
– Вы, парни, всегда говорили, что это случится, и я охотно признаю, что вы были правы. Ханна очень красивая и прикольная. Она сексуальная и умная, как сам дьявол. Для меня она – воплощенный идеал. Мне хочется думать, что сегодняшняя размолвка – только временные трудности, иначе я буду колотить стены, пока руки себе не переломаю.
Беннетт рассмеялся и, подняв свой стакан, чокнулся со мной.
– Тогда выпьем за то, чтобы она передумала.
Макс тоже поднял кружку, понимая, что добавить ему тут нечего. Он только виновато поежился, словно накликал на меня несчастье, всего пару месяцев назад пожелав мне изведать все тяготы любви.
После моей краткой речи вновь воцарилась тишина и какая-то странная атмосфера. Я боролся, пытаясь не поддаваться унынию. Конечно, я боялся, что не смогу вновь завоевать сердце Ханны. С первой секунды, когда она запустила пальцы мне под рубашку на той вечеринке, в чужой спальне, других женщин для меня не существовало.
И даже, черт возьми, до этого. По-моему, я погиб в тот миг, когда натянул шерстяную шапочку на ее очаровательно взъерошенную после сна головку во время нашей первой пробежки.
Но, несмотря на мою уверенность в том, что Ханна солгала насчет своих чувств и что я ей небезразличен, меня вновь начали одолевать сомнения. Зачем она соврала? Что произошло в промежутке между нашим пылким сексом и отъездом на следующее утро?
Беннетт помешал мне окончательно впасть в отчаяние, пожаловавшись на собственные несчастья:
– Ну, поскольку мы тут решили пооткровенничать, видимо, наступила моя очередь. Свадьба сводит нас обоих с ума. Все мои родственники едут в Сан-Диего, чтобы поучаствовать в церемонии, и все – это, кроме шуток, какие-то двоюродные прабабушки, троюродные кузины, люди, которых я не видел с тех пор, как мне было пять лет. И то же самое со стороны Хло.
– Это же великолепно, – сказал я, но холодный взгляд Беннетта заставил меня быстро переменить мнение.
– Разве не здорово, когда люди принимают ваше приглашение?
– Полагаю, да, но многих из них мы не приглашали. Ее родные живут в основном в Северной Дакоте, а мои – по всей Канаде, в Мичигане и Иллинойсе. И все они рады законному предлогу провести выходные на побережье.
Покачав головой, он продолжил:
– Поэтому прошлой ночью Хлоя решила смыться от всех и пожениться где-нибудь втайне. Она хочет все отменить и так упорно на этом настаивает, что, боюсь, сама позвонит в гостиницу и отменит заказ, и тогда мы окажемся в полной жопе.
– Она этого не сделает, приятель, – проворчал Макс, вырванный из своей странной прострации. – Или сделает?
Беннетт схватил себя за волосы и сжал руки в кулаки, упираясь локтями в стол.
– Если честно, понятия не имею. Эта фигня все разрастается, и даже я чувствую, что она выходит из-под контроля. Все наши родственники приглашают, кого им заблагорассудится, как будто это просто большая халявная вечеринка, – а почему бы и нет? Сейчас уже дело не в цене, а в масштабе, в том, что нам хотелось устроить все по-другому. Мы представляли свадьбу примерно на сто пятьдесят человек. А набралось уже около трехсот.
Тут он вздохнул.
– Это всего один день. Всего день. Хлоя пытается остаться в здравом уме, но ей тяжело, потому что я могу помочь только…
Беннетт рассмеялся, качая головой, потом выпрямился и посмотрел на нас.
– Потому что я не хочу вдаваться в детали. В кои-то веки мне не приходится все контролировать. Мне плевать, какая у нас будет цветовая гамма и какие сувениры. Мне плевать на цветочные украшения. Меня волнует лишь то, что будет после. Что я смогу трахать ее целую неделю на Фиджи, а потом мы навечно будем мужем и женой. Вот это имеет значение. Может, надо позволить ей все отменить и пожениться в эти выходные, чтобы перейти прямо к сексу на Фиджи.
Я открыл было рот, чтобы возразить и сказать Беннетту, что каждая пара проходит через подобный кризис, но, по правде, я понятия не имел, так ли это. Даже на свадьбе Дженсена – где я был шафером – в течение всей церемонии меня поддерживала лишь мысль о двух подружках невесты, которых можно оттрахать в гардеробной. О более тонких чувствах я в тот день и не помышлял.
Поэтому я закрыл рот и прижал руку к губам, чувствуя, как на меня опять нахлынула волна отвращения к себе. Черт. Я уже скучал по Ханне, и сидеть в пабе с двумя друзьями, у которых в жизни все так… устоялось, было тяжело. Не то чтобы мне хотелось догнать их и перегнать – мне просто приятно было бы знать, что я могу пойти выпить с друзьями и вернуться домой к ней. Мне не хватало ее общества, того, как внимательно она слушала и делилась со мной всем, что придет в голову, – со мной и ни с кем другим. Я любил ее за то, что она упорно оставалась сама собой, такой упрямой и самоуверенной, умной и любопытной. И очень не хватало ее тела, доставлявшего мне столько удовольствия… и, черт возьми, готового получать нескончаемое удовольствие от меня.
Мне хотелось лежать с ней ночью в кровати и жаловаться на трудности организации свадьбы. Мне хотелось всего.
– Не сбегайте, – в конце концов сказал я. – Я понимаю, что ни черта в этом не смыслю и мое мнение ничего не значит, но я уверен, что на каком-то этапе любая свадьба – сплошной цирк с конями.
– Просто это чертова уйма работы ради одного-единственного дня, – проворчал Беннетт. – А жизнь намного длиннее.
Макс хмыкнул, поднимая свою кружку, но затем почему-то передумал, поставил ее обратно на стол и дико расхохотался. Мы оба обернулись к нему.
– Весь день ты смахивал на зомби по имени Макс, – заметил я. – Но теперь ты вдруг превратился в жуткого клоуна Макса. Мы тут все делимся своими напастями: мое сердце разбила Ханна, Беннетт борется с традиционным свадебным безумием. Твоя очередь.
Макс покачал головой, с улыбкой глядя в свою пустую кружку.
– Хорошо.
Он махнул Мэдди, заказывая еще один «Гиннесс».
– Но, Бен, ты тут сегодня только как мой друг. Не как босс Сары. Понятно?
Беннетт нахмурился и кивнул:
– Конечно.
Дернув плечом, Макс пробормотал:
– Ну что ж, парни, выяснилось, что я скоро стану папочкой.
Относительная тишина, окружавшая нас до сих пор, сменилась гробовым молчанием. Мы с Беннеттом застыли, а затем обменялись короткими взглядами.
– Макс? – начал Беннетт с нехарактерной для него деликатностью. – Сара беременна?
– Ага, друг.
Макс наконец-то взглянул на нас. Щеки его раскраснелись, широко распахнутые глаза лихорадочно блестели.
– Она ждет моего ребенка.
Беннетт продолжал смотреть на Макса, вероятно, оценивая его реакцию на происходящее.
