Аманда Эшли - Свет во тьме
Слишком взволновавшись, Сара уже не могла усидеть на месте и отправилась в кухню подкрепиться чашкой горячего шоколада. Воспоминания не оставляли ее, разные образы другой жизни роились в мозгу, и над всем вставал образ Габриеля. Сидящего рядом с ней, напевающего дивные старинные вальсы, баюкающего ее на своей груди.
Когда она нашла его умирающим в подвале, он умолил ее покинуть его, бежать, никогда не возвращаться…
— Габриель, мой ангел, умоляю, позволь мне помочь тебе!
— Ангел… ангел… — Он рассмеялся каким-то жутким хохотом, это походило на истерику. — Дьявол, верно, хотела ты сказать. Беги прочь от меня, моя Сара, беги, прежде чем я не навредил тебе, прежде чем ты не содрогнешься от ужаса, как Розалия…
— Я не уйду, — твердо сказала Сара и, не дожидаясь пока разыграется воображение и ее охватит испуг, пересекла разделявшее их пространство и приняла его в свои объятия. — Габриель, умоляю, скажи мне, что надо делать, — просила она.
С нечеловеческим вздохом отчаяния он повернулся к ней лицом.
— Уходи!
Сара уставилась на него, в его глаза, полыхавшие, как адское пламя, и поняла, что смотрит в лицо смерти.
— Что случилось с тобой? — спросила она дрожащим голосом, готовая в любую минуту сорваться, поддавшись страху и панике.
— Ничего не случилось со мной. Я таков, каков есть.
Он обнажил зубы, и она отпрянула назад. Даже в такой тьме можно было увидеть его клыки, острые, белые, смертельные. Дьявольский огонь бушевал в его глазах.
— Теперь ты уйдешь?
Голос его был грубым, руки стиснуты в кулаки и прижаты к бокам, как если бы он изо всех сил стремился побороть рвавшийся из него голод.
Сара глубоко вдохнула, пересиливая желание умчаться от него сломя голову.
— Нет, Габриель, — сказал она спокойно. — Я и теперь не покину тебя.
Он был болен, и ему необходимо было утолить свой голод. Зная это, она предложила ему свою кровь, но он отказывался, умоляя ее бежать от него. И она убежала, но лишь на минуту, чтобы подобрать осколок стекла и перерезать запястье. Но он не хотел этого. Она видела, как ужас в его глазах боролся с голодом, и сама прижала кровоточащее запястье к его губам. Низкий крик отчаяния, и рот его замкнулся на ранке…
Сара чуть не задохнулась от внезапной жаркой боли в правом запястье, ей казалось, будто кто-то сосет ее кровь… Странно, но это была очень чувственная боль, близкая к наслаждению…
— Я должна была очень любить его, раз сделала для него такое, — пробормотала она, не заметив даже, что сказала я вместо она.
Глотнув шоколада, она не почувствовала, что он уже остыл.
Габриель. Самый одинокий из всех существ, обреченный таиться в тени, вечных потемках, отрезанный от всего человечества…
И она стала лучом света, пронизавшим его мрак…
Сара бесцельно блуждала по дому, затем вернулась в гостиную и снова уселась на диване, завернувшись в плед. Разум ее был расстроен, ее измучила необходимость принять то, что она уже жила когда-то и что пожертвовала всем — счастьем материнства, нормальной жизнью и человеческим обществом, лишь бы оставаться рядом с вампиром.
ГЛАВА VI
Он стоял на веранде, облокотившись на резные перила, наблюдая за темными облаками, клубившимися по небу. Собиралась гроза. Он вдыхал влажный воздух, слушая отдаленные раскаты грома.
Такая ночь полностью соответствовала его настроению, мрачному и неспокойному.
Он потерял ее, нашел и снова потерял.
Он проклял себя за то, что не посмел передать ей свой Черный Дар. Она была стала презирать его за это, но все же была бы его. Навеки его. Ему бы уже не нужно было наблюдать за ее старением и смертной агонией…
Десять недель прошло с той ночи, когда он приходил за ней в ее дом. Десять дней прошли с того момента, как он насыщался в последний раз. Без нее он утратил стремление жить, но голод бушевал в нем, резал внутренности не хуже испанского кинжала, испепеляя его, как солнце. Он чувствовал, как слабеет тело, тускнеет память. Но это было уже неважно. Для него ничто теперь не имело значения, и завтра он собирался со всем покончить.
Он бесстрастно рассуждал о том, сколько продлится его агония. Сгорит ли он мгновенно под лучами солнца или будет какое-то время корчиться, как червь на раскаленной скале. И как с его душой? Если она, конечно, у него есть… Будет ли она прощена или попадет в геенну огненную. Возможно, она будет гореть в аду вечно…
Но даже мысль о том, что придется вечно гореть, не испугала его, потому что он и так постоянно пребывал в огне из-за мук голода, впивавшегося в его внутренности. Терпеть его было невыносимо.
«Последняя порция аппетитной красной жидкости перед смертью? — уныло подумал он. — Разве приговоренный не имеет права на свой последний обед?»
— Габриель?
Он дернулся и огляделся по сторонам при звуках ее голоса.
— Я стучала, — сказала Сара и, заглянув ему в глаза, отступила вдруг назад, схватившись за спинку кресла, чтобы не упасть. Она все поняла. Она уже видела его таким однажды, очень давно, в подвале заброшенного коттеджа.
— Уходи! — произнес он сквозь стиснутые зубы.
Она кивнула, именно так и собираясь поступить, но ноги не слушались ее, она стояла как вкопанная, не в силах отвести взгляд от его лица. На нем был черный свитер, подчеркивавший бледность кожи. Глаза полыхали знакомым ей красным огнем. Ноздри расширились, как у волка, почуявшего добычу…
— Уходи… немедленно…
— Почему ты постоянно стремишься избавиться от меня?
Он уставился на нее, силясь понять, что она сказала, но запах ее свежей крови заглушал все, он не мог думать ни о чем, кроме голода, впивавшегося в него все сильней с каждой минутой.
— В прошлый раз тебе очень повезло, — сказал он сухим неприязненным тоном. — Я не могу обещать, что тебе так же повезет и теперь. — Он сделал глубокий вдох, одновременно стараясь унять дрожь в руках. — Зачем ты пришла сюда?
— Нам нужно поговорить.
— Поговорить? — Он тряхнул головой. — О чем?
— О нас, о том, как нам быть дальше.
— Никаких «нас» не существует. Уходи, Сара.
— Не могу. Последние три недели я каждый миг вспоминала свою прежнюю жизнь и в ту ночь, что мы провели с тобой здесь, в этом доме. Я люблю тебя, Габриель.
Он закрыл глаза. Ее слова словно омыли его, прогнали всю желчь из его души. «Прекрасные слова, — думал Габриель, — самые желанные из всех, что есть в мире».
Но, сделав над собой усилие, он отвернулся.
— Сара, пожалуйста… уходи.
— Тебе нужна кровь. — Она мгновенно поняла, что уже произносила эти слова однажды, сто лет назад.
