Элизабет Смит - Ничей ребенок
Джо пришел на память разговор с Кэти, состоявшийся прямо перед тем, как она попала в аварию, — горькие, несправедливые слова, которые жена бросала ему в лицо. И так же, как тогда, ощутил он сейчас поднимающуюся в душе волну злости.
— Меня не волнует, чему ты веришь, а чему — нет. Семья строится на доверии. Если ты решишь, что я достоин его, мы сможем пойти дальше. Но до тех пор — я сам по себе. Позвони, когда захочешь продолжить разговор. — Он направился по тропинке к дому.
— Не изнуряй себя ожиданием, — послышался за спиной насмешливый голос Стиви.
ГЛАВА 28
Они уходили со сцены под несмолкающий шум аплодисментов.
— Отлично сработано, ребята, — лаконично проронил Джо, когда группа собралась в его артистической уборной.
Ричи доставал из ведерка со льдом запотевшие бутылки пива.
— Помню, приходилось играть в местах, где за весь вечер только и зарабатывал, что на пиво, — усмехнулся Аллен Ли.
— Ты хотел сказать — на молоко, — добродушно поддел его Дэйв. — До пива ты тогда, пожалуй, еще не дорос.
— Сегодня у нас и в самом деле получилось лучше, а? — повернулся к брату Ричи.
Джо кивнул. Ему было ясно: все дело в том, что он просто несколько отошел от последнего разговора со Стиви. Ничего, придет время, и все их размолвки разрешатся сами собой, нужно только запастись терпением.
— Передай-ка мне бутылочку, Рич.
Раздался стук в дверь.
— Ради Бога, дайте же нам отдохнуть, — со смехом прокричал Ричи.
— Это охрана. Сообщение для мистера Девлина.
В комнате наступила тишина.
— Вам необходимо срочно позвонить домой, — послышалось из-за двери.
Оба брата вскочили на ноги; взгляды их встретились. Остальные молча направились к выходу.
Трясущимися пальцами Джо набрал номер. Трубку сняла Стиви.
— С тобой все в порядке? — с тревогой спросил он. — А как Элизабет?
— У нас все нормально, Джо, но около часа назад из Парксайда позвонила мать Кэти. С ней говорила Эллен. У Кэти резкое ухудшение. Миссис Хэррисон хочет, чтобы ты приехал как можно быстрее. Врачи считают, что завтрашний день Кэти вряд ли переживет.
— Передай, что я вылетаю первым утренним рейсом.
— Непременно.
Братья проговорили всю ночь. С первыми лучами рассвета Джо был в аэропорту.
Стиви встретила его в Атланте двумя часами позже. По дороге до Парксайда супруги не обменялись и десятком фраз.
Лечебница еще только пробуждалась, служители двигались, как сонные мухи.
— Тебе здесь все покажется странным, — заметил Джо.
Стиви хотелось ободрить его, сказать, что она понимает, как ему тяжело, что главное сейчас не их неурядицы, а Кэти и ее мать. Но когда они вошли в вестибюль, вместо этого она проговорила:
— Я подожду тебя здесь. Подъедут Эллен с Чарли, и я отправлюсь домой к малышке.
Пройдя до боли знакомым коридором, Джо открыл дверь палаты и замер на пороге. В кресле у постели Кэти в неудобной позе спала ее мать Франсис Хэррисон. Горестные морщины прежде времени состарили ее когда-то привлекательное лицо. Джо перевел взгляд на кровать: если бы не лежавшая поверх простыни тонкая рука, могло бы показаться, что в постели никого нет. Шевельнувшись, миссис Хэррисон открыла глаза.
— Джо, я и не слышала, как ты вошел.
— Я только прилетел, Франсис.
Она выпрямилась в кресле.
— Спасибо, что добрался так быстро.
После аварии они почти не разговаривали друг с другом, разве что о Кэти или о новых процедурах.
— Как она? — спросил Джо, указав глазами на кровать.
— Ночь прошла очень тяжело, Джо. Легкие почти не работают. Это… Ей совсем плохо. Не знаю, то ли надеяться на облегчение, то ли молиться, чтобы все ее страдания побыстрее закончились. — В других устах это прозвучало бы жестоко, но Франсис Хэррисон жила одной мукой с дочерью. — Сколько лет миновало, а, Джо?
— Да, Франсис. — Джо знал, что она имеет в виду. Он подошел к окну. Стояла осень, но только" по календарю. — Я много раз собирался позвонить, Франсис, сказать, что очень сожалею обо всем.
— А я избегала тебя, не так ли?
— Люди делают то, что велит им сердце. — Джо пожал плечами.
— Не очень-то я прислушивалась к своему, — призналась она. — Мне так хотелось видеть, как ты корчишься от боли и угрызений совести, что я не думала ни о чем ином. Это ужасно, Джо, ужасно! Во мне не осталось обычной человеческой порядочности. Я же знала, что ты невиновен в аварии. Какие надежды я возлагала на вашу начавшуюся семейную жизнь! Мне казалось, что моя девочка нашла наконец свою судьбу. Но она была больна, Джо, и ей становилось все хуже и хуже. И когда врачи сказали, что улучшения ждать не приходится, мне понадобилось свалить эту вину на кого-то. Так я выбрала тебя.
— Франсис, не стоит…
— Нет, позволь мне закончить. Ты был добр к Кэти, я знаю это. Но потом у нее начались припадки, паранойя, а я никак не могла осознать, что мое единственное дитя обречено, и я слушала ее и верила ей, закрывая глаза на правду. Потом пошли эти статьи в газетах о тебе и о Кэти, о вашем разводе. Казалось бы, у меня появился лишний повод ненавидеть тебя. Но получилось наоборот — каким-то образом я вдруг поставила себя на твое место, и тогда…
— Франсис…
— Нет-нет, все в порядке, Джо. Я знаю, как ты заботился о Кэти, хотя никогда и не любил ее, да и она, по-видимому, тебя тоже. Наверное, она любила не тебя, а твоего героя, парня из твоих песен. — Наступила долгая пауза. — Теперь у тебя ребенок.
— Да, — едва слышно выдохнул Джо.
— Ты счастлив?
— Да.
— Это хорошо, Джо. — Франсис смолкла. — Прости, ты не будешь против, если я выпью чашечку кофе? Может, вместе?
— Спасибо. Я посижу с Кэти.
Кивнув, мать вышла из палаты.
Вместе с Франсис Джо просидел у постели своей первой жены еще двенадцать часов — до той минуты, когда Кэти тихо и незаметно покинула их навсегда.
— Он мог хотя бы позвонить и спросить про дочь, — с раздражением бросила Стиви, сидя вместе с Эллен на крыльце дома. Смеющаяся Элизабет беззаботно ползала по коленям матери.
— По-моему, так оно и было, — невозмутимо ответила Эллен. — Звонил вчера, звонил позавчера. Я уверена, что позвонит и сегодня.
— Хочу налить еще чаю со льдом. Принести? — Стиви поднялась, передав девочку Эллен.
— Нет, спасибо.
Конечно, он звонил, рассуждала про себя так и не забывшая обиду Стиви на пути в кухню, но все равно он не должен был Бог знает где шляться в ту ночь. И уж во всяком случае ему следовало рассказать обо всем мне.
