Даниэла Стил - Все могло быть иначе
Струйка крови скользнула из уголка ее рта. Кэрли взяла со стола салфетку и передала девочке.
— Пожалуйста, помолчи, тебе надо отдохнуть.
Андреа кивнула, не в силах возражать.
— Я побуду с тобой пока не придет Джеффри, потом отнесу чемодан на квартиру. Еще мне надо повидаться с Дэвидом.
— Я люблю тебя, мама.
У Кэрли откуда-то взялись силы на улыбку.
— Я тебя тоже люблю.
Перед тем как уйти, она надела Андреа наушники и прошептала: — Спи спокойно.
— И не позволяй постельным блохам кусать тебя, — тяжело выговорила Андреа окончание этой стародавней присказки для детей.
Глава 36
Уличные фонари отбрасывали длинные тени через всю гостиную квартиры Кэрли. Дэвид отошел от окна к буфету и налил себе виски. Повертев стакан в руках, он посмотрел на Кэрли.
— Каждый раз, когда ложусь спать, я привычно думаю о том, кто же мог тебя изнасиловать, и почему ты так упорно скрываешь имя этого человека. Не раз мне приходило в голову, что этим человеком мог быть твой отец.
— Почему ты так решил? — спросила Кэрли, опускаясь в кресло напротив окна.
Она была измучена до отупения, и ее воля готова была отказаться от защиты.
— Потому что это очевидно. Я совсем ослеп, что не понял этого сразу, черт побери!
Он одним большим глотком выпил виски и поставил стакан на серебряный поднос.
— Смерть твоего отца, холодный прием Барбарой моих соболезнований при встрече в бакалейном магазине, и тот странный день на лесопилке, когда ты выспрашивала о моем отношении к Андреа.
Он скрестил руки и нагнулся вперед.
— Я догадался?
— А какое это имеет значение, — спокойно ответила Кэрли.
— Я был нужен тебе, но меня не было рядом.
— Потому что я сама оттолкнула тебя.
— А я позволил тебе сделать это.
Дэвид пересек гостиную и встал на колени перед Кэрли, положив голову на ее колени.
— Я виноват.
— Не могу забыть все эти годы, когда считала, что своим молчанием защищаю Андреа, Барбару и Вэлли. А теперь, в один миг, все, что я терпела так долго и с таким трудом, сделалось бессмысленным.
— Значит, ты считаешь, не нужно было обращаться к бабушке?
— Это был ужасный риск. И посмотри на результат. Я безвозвратно разрушила, если не уничтожила окончательно, жизни людей, которые верили мне.
Кэрли обхватила голову руками, с силой перебирая пряди волос.
— Я уж не говорю об Андреа. Как это повлияет на нее, когда все откроется?
Дэвид поднял голову, чтобы посмотреть на Кэрли.
— Она сильнее, чем ты думаешь, — сказал он.
— Она никогда не будет чувствовать себя нормально…
— Когда-нибудь она все поймет… Даже все эти ужасы не могут сильно повлиять на ее внутренний мир.
— Меня интересует, как поведет себя Джеффри?
Дэвид на минуту задумался.
— Если бы я только мог знать, как он поведет себя. Он любит Андреа. Ничто, кажется, не сможет помешать его чувствам. Вся его жизнь проходит сейчас рядом с ней.
Боль пронзила грудь Кэрли.
— Знаешь, она считает, что скоро умрет?
Дэвид сел на пол.
— Когда она это сказала?
— Сегодня, после обеда.
— Может быть, что-то случилось? Ты не говорила об этом с доктором?
— Дэвид, она совсем истощена. Она не хочет больше бороться.
Растерянность исчезла из его глаз.
— Ну, этого следовало ожидать, — ответил Дэвид приободряясь. — Она почувствует себя лучше после нового курса лечения и начнет восстанавливать силы.
— Боже мой, как я хочу, чтобы ты оказался прав. Она так напугала меня. Так сильно, что я попыталась дозвониться маме и сказать, чтобы они собирались и первым же самолетом прилетали сюда. Слава Богу, я смогла взять себя в руки прежде, чем дозвонилась.
— Что ты сказала девочке?
— Я пыталась переубедить ее, но она попросила не делать этого и стала рассказывать мне о том, что у нее на душе.
— Ты не сказала…?
— Нет, Дэвид, — прервала Кэрли, накрыв ладонью его руку. — Я устала слушать советы о том, что я должна и чего не должна была делать в своей жизни. Я не могла и не должна была отказывать ей.
Дэвид отвернулся. Свет с улицы упал на его лицо. Кэрли увидела, как слезы текут по его щекам.
— Не знаю, что буду делать, если потеряю ее, — сказал он.
— Любовь Джеффри помогла Андреа понять, почему я отказалась от тебя, вместо того, чтобы рассказать тебе обо всем.
Кэрли пыталась сдержать рыдания.
— Она готовится умереть, Дэвид. Я не могу ничего поделать с этим, не могу заставить ее жить.
Он встал и отошел от нее. Кэрли шагнула за ним.
— Дэвид, не оставляй ее. Ей необходимо поговорить со всеми нами о том, что с ней происходит.
— Как ты можешь быть так спокойна?! — закричал Дэвид.
Лицо его исказилось от боли. Его вопрос привел ее в чувство.
— Потому что я не верю в ее смерть, — ответила она спокойно. — Мой разум считает, что она умрет, но сердце отказывается принять это.
Зазвонил телефон. Дэвид снял трубку.
— Что такое? — проорал он. — Джеффри извини, что я кричу.
Дэвид секунду помолчал.
— Насколько высока?
И потом.
— Мы сейчас будем у вас.
— В чем дело? — спросила Кэрли.
— У Андреа поднялась температура.
Сердце глухо шевельнулось и замерло в груди Кэрли. Как хочется убежать куда-нибудь, найти щель и забиться в нее, чтобы никто не смог отыскать и сказать то, что она не желает слышать. Сердце шевельнулось вновь.
Кэрли схватила сумочку и пальто и вместе с Дэвидом выбежала на улицу.
Глава 37
Шел дождь, когда хоронили Андреа. Казалось, сами небеса оплакивают эту потерю.
Панихида состоялась в Лондоне для того, чтобы большее количество людей смогли приехать и проститься с девочкой. Похоронили ее на вершине холма в Хэзорне, рядом с заброшенной церковью. Андреа сама выбрала это старое кладбище.
Однажды, во время верховой прогулки, они с Джеффри увидели надгробный камень на могиле молодой девушки. Теперь Андреа лежит рядом с ней, им обеим по восемнадцать лет, только между датой их смерти прошло триста лет.
Все уже разошлись, а Дэвид, Кэрли, Виктория и Джеффри стояли под дождем у могилы. Раскрыть взятые с собой зонтики они забыли. Виктория плакала с самого утра. Дэвид был недоволен ею, она долго не понимала всю тяжесть потери для него девочки.
Джеффри был неутешен. Молодым людям трудно понять смерть. Он не мог представить свое будущее без Андреа. Его жизнь безвозвратно изменилась. Утрата и переживания, связанные с этим, отстранили его от друзей. С беззаботной юностью покончено навсегда.
