Бить нужно смело - Юлия Флёри
Влада сопротивлялась. Как обычно из страха. Она так и норовила выскользнуть, выкрутиться, соскочить с иглы возбуждения, которое охватывало всё сильнее. Она плакала и тут же смеялась, забываясь в наслаждении. Она злилась и проклинала, чтобы уже в следующее мгновение царапать его шею и затылок в неуёмном азарте обладать, подчинить, завладеть вниманием. Всё это они уже проходили. Много, очень много раз. Когда громкая ссора сменялась бурным сексом, а яркая истерика – отчаянным желанием принадлежать ему одному.
– Не смотри на меня так и касаться не смей! – гневно прошипела Влада.
Она, будто безумная, пыталась сбросить его пальцы со своих бёдер, и как неопытная девчонка дёргала их по одному. Взвыла, когда Багдасаров прижался губами к плоскому животу, рухнула на кровать, выгнулась, рассчитывая разорвать порочную связь. И у неё почти получилось. Почти. Вот только он по-прежнему не уступал. Он с тем же упоением прижимался к её аккуратным коленкам. Прижимался губами, согревал дыханием. Он, чёрт возьми, закрывал глаза! Потому что сомнительное удовольствие не имело границ. Ни удовольствие, ни охватившее безумие.
В один момент её силы закончились. Совсем. Влада почувствовала, насколько сильно устала, насколько опустошена. Будто и не жила без него. Будто оставила ему всё, а с собой, точно неудачливый вор, унесла только оболочку. Из глаз покатились слёзы. Теперь без боли и без горечи. Влада вдруг заметила, что сидит на кровати, а Юра на полу, у её ног. И только его губы, что так и прижимались к коленкам, держали её на этом свете.
Она провела ладонью по его волосам на макушке, с удивлением посмотрела на свои пальцы, которые будто скучали по этому прикосновению, так сейчас дрожали, требуя повторить. К горлу подкатил ком, в груди разрасталась досада. Потому что всё оказалось бессмысленно. И только улыбка на губах не вписывалась в эту историю. Улыбка и вызов в голосе, что вдруг показался чужим.
– Багдасаров? – фыркнула Влада, требуя внимания.
Когда мужчина не отозвался, она потянула его за волосы, заставляя запрокинуть голову.
– А давай потрахаемся? Я честно отработаю, обещаю. В этот раз без приколов и истерик, – сглотнула она, будто дальше придётся поклясться на библии.
Жгучий взгляд буквально размазывал сознание.
– Ну не могу я так, понимаешь ты это или нет?! – Влада закричала и забилась в крепких руках. Юра удержал. Как обычно. – Я так не могу… – болезненно зажмурилась она и растёрла лицо онемевшими ладонями.
Отдышалась, опомнилась, будто пьяно улыбнулась.
– У тебя был шанс отработать честно. Ты им не воспользовалась. – Прозвучал его голос. Скрипучий и сухой. Сердце Влады забилось чаще.
– Давай сейчас, Юр?! Я согласна сейчас! – упрямо втирала она, как вдруг наткнулась на непроницаемое лицо со стеклянным взглядом.
Багдасаров расправил плечи, стёр с её коленок последний, особенно долгий поцелуй.
– Нет. Ты мне должна, родная. И помни: однажды вся эта херня с твоими приключениями закончится, и тогда мы… не потрахаемся, нет… мы поговорим.
Влада замерла, пытаясь осознать, что он только что сказал. Даже, наверно, не дышала, боясь спугнуть непривычное чувство умиротворения и покоя, что буквально расцвело внутри. Ведь Багдасаров мог потребовать взамен что угодно. Ведь мог… Но он хотел только поговорить. И это был тот самый случай, когда Юра всё же сдержит слово.
Плечи Влады в какой-то момент опали, а по телу разлилась усталость. Настолько явная, что она даже не думала этого скрывать. Только совершенно несчастно вздохнула и будто виновато развела руками.
– Прости меня, – прошептала, так и не осилив улыбку. – Я не понимаю, что говорю.
Багдасаров присел на кровать рядом с ней и обнял за плечи. Так, будто и не было всех этих лет «не вместе», да и вообще ничего не было. Влада вдруг смешливо фыркнула, а он уставился на неё в недоумении.
– И что это было? – прошептал, прижавшись губами к макушке. Так понятно и так знакомо. Влада отмахнулась.
– Да ну, глупость! Даже говорить не хочу.
– Сколько раз я это слышал? – так же насмешливо проронил он, и Влада сдалась. Да и не сказать, что особо таилась, а так…
– Ты сейчас обнял меня совсем как прежде. Когда всё только начиналось, помнишь?
Юра пошёл в отказ, правда, пользуясь заминкой, прижался теснее.
– Разве? Быть такого не может! – категорично открестился он. – Ты не терпела все эти нежности и независимо фыркала всякий раз, как я пытался подкатить.
– Да точно! Ты вот так же садился, обнимал, а потом звал меня в баню. Я, конечно же, отказывалась, и тогда ты начинал заманивать чешским пивом, которое тебе передали из частной пивоварни в Европе. Кстати, отличное было пиво.
Багдасаров тепло улыбнулся. Влада не могла этого видеть, но точно знала. И совершенно неосознанно, инстинктивно прижалась головой к его плечу, закрыла глаза.
– Я так устала быть сильной… – прошептала она, будто по секрету. – И устала быть одна. Разве это справедливо?
Тёплые губы коснулись виска, и Влада поторопилась смахнуть очередную непрошеную гостью – одинокая слезинка была совсем некстати.
– Нужно поспать, и обязательно станет легче.
Влада с готовностью кивнула.
– Очередной обман. Сладкий… – мечтательно потянула, запрокинув голову так, чтобы видеть лицо бывшего. – Обман всегда давался тебе особенно легко. Я всё время злилась, а не так давно вдруг поняла, что это не имело абсолютно никакого значения. Правда никому не нужна. С ней становится больнее.
– Моя маленькая принцесса повзрослела? – удивлённо потянул Багдасаров, но Влада с сожалением покачала головой.
– Увы… Меня уже не переделать. Как, впрочем, и тебя.
– А расскажи мне свою правду? – вдруг предложил Юра, но Влада не отозвалась. Куда больше её занимали их переплетённые пальцы. В какой момент она доверилась бывшему настолько?
Опомнившись, Влада тряхнула головой и неприязненно скривила губы.
– Кому она интересна? Да и что изменит?
Юра передёрнул плечами.
– Я попробую тебя понять.
– Возможно… Но я никогда не пойму тебя! – Прозвучал очевидный упрёк, и Влада сделала попытку отстраниться. Впрочем, она уже достаточно влипла в паутину, а голос, запах, мужское тепло были сродни парализующему яду. И этот яд не оставил ей ни единого шанса.
– А я практически уверен: тебя так и подмывает всё рассказать. Никто, кроме меня, и не подозревает, что
