Наше жаркое лето (ЛП) - Стоун Дениз
Нас окружает туман от водопада. Я беспомощно тянусь к ней, и она прижимает мою ладонь к своему лицу.
Я отчаянно целую ее, желая, чтобы самой естественной части нас было достаточно, чтобы убедить ее остановиться именно там, где формировались ее оправдания. Вода, падающая вокруг нас, только усиливает спазмы в моем животе.
Губы Лили устремляются к моим, сочетание ее, меня и наших языков, пока она не отстраняется.
Ни одна улыбка не украшает ее лицо так, как это всегда бывает после нашего поцелуя. Вместо этого она смотрит на меня, почти пустая и истощенная от борьбы. — Нико, я не знаю, способна ли я вообще понять, что на самом деле означает любить тебя в ответ. Я понятия не имею, как позаботиться о себе прямо сейчас, не говоря уже о том, чтобы быть в отношениях.
В первый раз, когда я влюбляюсь, я нахожу такую любовь, которая, я уверен, бывает только раз в жизни, если повезет. И моя любовь оглядывается на меня, пытаясь убедить себя, что она не может быть со мной.
Мои конечности словно замерзли. — Я имею в виду, что такое отношения, если не два друга, которые заботятся друг о друге и ведут себя так, как мы все лето?
Лили убирает с шеи прядь мокрых волос. — Не знаю, Нико. У меня никогда не было здоровых отношений.
— Я тоже, но я никогда не хотел стать для кого-то лучше. Я никогда не хотел держать свой телефон при себе, потому что думал, что важно присутствовать, но без тебя нет подарка. Ты возложил на меня ответственность, и, прежде чем ты что-то скажешь, это не потому, что я хочу измениться только для тебя. — Я отдышался. — Я тоже хочу измениться для себя. Ты заставила меня понять ценность лучшего друга, заботы о ком-то, постоянного, кого-то, с кем я могу поделиться своими приключениями, и кого-то, кто может уличить меня в моей ерунде.
Она отстраняется от меня, увеличивая дистанцию между нами, как всегда. Мое сердце болит.
Лили вздыхает. — Но моя жизнь сейчас превратилась в уродливый беспорядок.
Вот она, с теми же расплывчатыми ответами, которые продолжает использовать, чтобы защитить себя.
Я закончил принимать их.
Я устал рисковать своим сердцем только для того, чтобы она задрожала при виде этого.
— Можешь ли ты назвать мне более ясную причину? — Я нажимаю. — Я заслуживаю того, чтобы понять, почему ты не хочешь дать нам реальный шанс.
Ее нос морщится, но я не могу сказать, какая эмоция затуманивает ее глаза. — Прости, Нико. Я не могу.
— Попробуй, Лили. Пожалуйста . После всего, что произошло этим летом, ты так много мне должна.
Несколько мгновений она наблюдает за мной, а затем, наконец, говорит: — Когда мне было восемнадцать, я обнаружила, что мой первый и единственный парень мне изменяет.
Черт.
Ее признание ложится тяжелым грузом на мою грудь, усиливая и без того спрятавшееся там напряжение.
— Мне жаль. Я… я не знал.
— Как ты мог знать? — Она хмурится. — Его звали Чак, и мы были вместе три года. Я была так беспомощна рядом с ним. Я поддерживала его, пока он учился в колледже, и делал для него все, что мог. Я думала, что это и есть любовь, безусловная и бескорыстная.
Имя звучит у меня в ушах. Чак. Я не могу сдержать ревность, разливающуюся по моим венам, к мужчине, который первым испытал любовь Лили.
— Любовь должна быть такой. — Я тянусь к ее руке под водой, и она переплетает свои пальцы с моими. — Но только с теми, кто этого заслуживает.
— Может быть, ты прав. До тебя я никогда не думала, что снова влюблюсь или буду вынужден понять, что это на самом деле значит. Но с Чаком… — Она делает паузу, быстро прикусывая воспаленную губу. — Я позволяла себе игнорировать те моменты, когда он не ночевал в нашей постели, когда он держал свой телефон вне досягаемости и не отвечал, когда я звонила. — Она съеживается. — Мои родители не планировали отправить меня в колледж. Я была довольно паршивой ученицей со средними оценками и низкой концентрацией внимания, поэтому мы с Чаком составили план. Он получит свою степень, а я потом свою.
Моя свободная рука сжимается в кулак, подавляя волну гнева, пульсирующую во мне. — Полагаю, этот план не сработал?
— Это не так. — Лили криво усмехнулась. — Когда его член оказался во рту какой-то девушки из его бухгалтерского класса в ночь на нашу годовщину, все как бы развалилось.
— Что?
— Даже не самое худшее, — Лили вырывает свою руку из моей и перекидывает ею косы себе на плечи. — Он больше года изменял мне с моими друзьями, девушками из его классов и профессорами. Это была катастрофа. Его причина была простой и ясной. Это была моя вина.
Она отводит взгляд, ее щеки становятся ярко-розовыми.
— Нет.
Объяснение начинает помогать мне собирать воедино многое из ее поведения, о ее стенах и ее защитных механизмах. Глубокая часть меня болит, потому что я не мог быть рядом, чтобы защитить ее.
— Ага. Чак объяснил, что ему нужно быть с амбициозной и умной девушкой. Не та, кто сидит и пишет глупые истории.
Наконец она приковывает меня своим взглядом. Звук водопада заполняет растущее пространство между нами.
Вероятно, из-за этого придурка Лили считает, что ее сочинения не следует воспринимать всерьез.
Она рассказывает больше об ужасных подробностях своих единственных отношений, что превращает мое горе в тошноту.
— Ты не заслужила ничего из этого, Лили. Я надеюсь, ты понимаешь, что подонок, который имел возможность лелеять тебя, но вместо этого сломал тебя, не стоит того, чтобы тратить на него и минуты твоего времени.
Она поднимает большой палец между зубами, жуя застрявшую кутикулу. Я тянусь к ее руке, желая остановить чары самоистязания, и сжимаю ее в своей.
— Теперь я это знаю, — говорит она, — но Зои Мона родилась из-за этого разрыва. Я хотела стать таким человеком, который никогда не позволит кому-то растопить мое сердце так, как это сделал он. Стать такой девушкой, которая не позволит любви встать на пути.
Я открываю рот, чтобы дать ей хоть какую-то уверенность, но вместо этого позволяю ей продолжать.
Ее плечи поникли.
— Выяснить, как замкнуть эту петлю в моей жизни, — это то, что мне нужно прямо сейчас, Нико. Больше не мстить Чаку или себе, не позволять ему влиять на меня после всех этих лет.
— Я поддерживаю тебя, моя девочка. Я действительно так делаю. Но тебе не обязательно оставаться в одиночестве. — Я подхожу ближе и прислоняюсь лбом к ее. — Я не получил привилегию быть твоей первой любовью, показать тебе, как именно с тобой должны были обращаться, но я хочу быть твоей последней.
— Я верю тебе, Нико. Я действительно так делаю.
— Тогда чего ты так боишься? Я бы никогда не причинила тебе такой боли. Я никогда не разобью тебе сердце и не проявлю к тебе неуважение.
Лили снова закусывает нижнюю губу, слегка нахмурив брови.
— Я просто боюсь быть в отношениях прямо сейчас. Мне нужно вернуться домой, вернуться к своей безопасной рутине, чтобы попытаться обдумать последние несколько месяцев. Было бы неправильно связываться с тобой, не завоевав сначала больше опоры в моей жизни.
— Я бы никогда не позволил тебе потерять себя.
Несправедливо расстраиваться, потому что я знаю, что иногда нужно ставить себя на первое место. Я понимаю это лучше, чем кто-либо другой. Я наивно думал, что любовь будет исключением из этого правила. Несмотря на неразбериху и долги, я надеялся, что Лили захочет справиться с этим вместе.
Лили отстраняется от меня и делает небольшой шаг назад.
— Нико, пожалуйста, пойми. Я не хочу повторять ошибку, которую совершил с Чаком. Я ставлю свою любовь к нему выше себя. Пока у меня не будет вдоха реальности и времени, чтобы собрать себя воедино, я не смогу дать нам шанс.
Глубокая часть меня резонирует с тем, как она описала отчаяние своей первой любви; всепоглощающая природа его — чуждое чувство.
Если это то, чего она хочет, то я должен позволить ей это сделать. Как бы мне ни было больно представить себе мир, в котором она не присутствует в моей жизни каждый день.
