Любить нельзя. Расстаться - Галина Милоградская
– Хорошо, – покорно вздохнул Лёва, опуская голову. Реакции отца он боялся больше, гораздо больше. Не потому, что тот будет кричать. Скорее, наоборот, вздохнёт и покачает головой, всем своим видом давая понять, что разочарован. Молчаливое неодобрение ранило больше любых криков. Отец обнаружился практически моментально – сидел под деревом в глубине сада и читал. Когда Лёва подошёл, Никита посмотрел на него поверх яркой обложки и поинтересовался:
– Получил?
– Получил, – понуро кивнул Лёва, внутренне сжимаясь.
– В первый раз я попробовал алкоголь в тринадцать, – вдруг хмыкнул Никита, и его глаза вновь вернулись к книге. – Это было… забавно.
Действительно, когда Генка принёс две бутылки вина, которые стащил из родительского погреба, они пили полночи, сидя у костра. Никита делал вид, что ему скучно, хотя на деле наслаждался каждой минутой. А потом так страдал, что решил вообще больше не прикасаться к алкоголю.
– И ты… не злишься? – снова напомнил о себе Лёва, с надеждой глядя на отца.
– Нет, – хмыкнул Никита, перевернув страницу. – Хотя надеюсь, что в следующий раз у тебя хватит ума отоспаться, прежде чем идти домой.
– Это будет нескоро! – горячо пообещал Лёва, широко улыбнувшись. – Обещаю.
– Я тебе верю, – серьёзно кивнул Никита и также серьёзно посмотрел на него.
Он проводил удаляющегося сына взглядом, потом тяжело вздохнул и тихо спросил:
– Плохой из меня воспитатель, да?
– Ужасный, – согласилась Света, обходя дерево с другой стороны. – Самый отвратительный на свете.
– Наверное, всё дело в возрасте. – Никита вздохнул и подвинулся, уступая место рядом с собой. Света моментально этим воспользовалась, удобно устроившись под его приподнятой рукой.
– М-м, кто-то вспомнил, что уже старый? – игриво пробормотала Света, целуя его под ухом. – А ночью мне так не казалось.
– Это всё таблетки, – снова вздохнул Никита, рассеянно поглаживая её плечо. – Без них ты давно бы сбежала к кому-то помоложе.
– Ты уже пять лет собираешься начать их пить, – Света прихватила мочку слегка прикусила. – Но я до сих пор считаю, что от них никакой пользы.
– М, Лучик, как ты можешь так говорить? Они помогло бы множеству мужчин. И, – он тихо выдохнул, когда она поцеловала его в подбородок, – женщин. Определённо, женщины довольны.
– Только ты можешь думать о благе всех женщин в такой момент, – прошептала Света, добираясь до его губ и одновременно садясь сверху. Никита ответил на поцелуй, кладя одну руку на поясницу, а другую запуская в волосы. Драгоценная книжка, сверкнув оранжевой обложкой, упала на землю.
– Вообще-то Лёва всё ещё где-то поблизости, – прошептал Никита в перерывах между поцелуями. Потянул её за волосы, заставляя откинуть голову назад, и приник к шее, вбирая кожу.
– Если он увидит, скажем, что таким образом ты уговариваешь меня больше на него не злиться.
– И всё-таки я предпочёл бы более уединённое место. – Никита с сожалением выпустил её, ссадил с себя и встал. Поднял книгу, бережно отряхнул и посмотрел на Свету. – Ты против?
– Нет, – улыбнулась она, оказываясь рядом. – Думаю, нашу спальню сложно заменить.
Стоило переступить порог, и Света оказалась прижата к двери, а её нога взлетела за его спину. Никита обрушился на неё с жадными глубокими поцелуями, ловко расстёгивая платье. Света сладко выдохнула, когда его ладонь накрыла грудь и слегка сжала. Подалась навстречу, потёрлась о пах и вдруг замерла. Взгляды встретились. Не сговариваясь, Никита и Света отпрянули друг от друга, спешно приводя в порядок одежду и выравнивая дыхание.
– Алина! – крикнула Света в пустоту. – Когда ты вернулась?
Ответом послужило молчание. Света тяжело вздохнула, послала Никите извиняющийся взгляд и направилась в комнату дочери. Алина лежала на кровати, закинув руки за голову, и рассматривала потолок. К семнадцати она вытянулась, переросла Свету и обзавелась приятной для глаз фигурой. Света вздыхала, говоря, что грудью дочь точно пошла в бабушку, а ногами – в папу. Пару лет назад вокруг дома начали виться поклонники. Никита посмеивался, говоря, что, стоит ему выйти наружу, и они разбегаются в стороны, как тараканы. Алина не обращала на них внимание, и порой Света начинала бояться, что дочь повторяет её ошибку, влюбившись не в того человека. Но Алина отшучивалась, смеясь, что скорее выйдет замуж за Даню или Игоря, чем влюбится в того, кто не обращает на неё внимания. Но в последнее время она стала задумчивой, постоянно ходила, погружённая в себя, иногда мечтательно улыбаясь. Давить не хотелось, Света понимала, что дочь выросла и у неё могут быть свои тайны. Однако оставаться в стороне тоже не могла.
– Я могу зайти?
Дождавшись кивка, Света прикрыла за собой дверь, присела на край кровати и тихонько вздохнула.
– Мам, как ты поняла, что влюбилась в папу? Вы же были не так долго знакомы до этого, – внезапно нарушила молчание Алина, продолжая смотреть в потолок.
– Ты права, мы были недолго знакомы. И было множество обстоятельств, которые мешали разглядеть друг друга. Мне точно мешали. – Света задумчиво улыбнулась. – Но когда он впервые сказал, что любит, у меня словно глаза открылись.
– А до этого ты совсем-совсем не обращала на него внимание? – Алина скосила глаза, всё ещё стараясь делать вид, что ответ её совершенно не интересует. И вообще, что это праздный разговор без какой-либо подоплеки. Приняв её игру, Света пожала плечами.
– Почему же не обращала? Я видела, какой он сильный. Восхищалась его умениями. Пока не увидела в нём мужчину. Это было… странное, но очень волнующе чувство: заново открывать для себя знакомого человека.
– Даня признался мне в любви. – Алина тяжело вздохнула, села и серьёзно посмотрела на маму. – Я рассмеялась и убежала. Несколько дней хожу и только об этом думаю. Почему так поступила? Почему не осталась? Что, если я его тоже люблю?
– Даня? – удивилась Света, невольно улыбнувшись. Что ж, возможно, так или иначе они с Инной породнятся, пусть даже через пасынка. – Почему ты решила, что любишь его?
– Понимаешь, – замялась Алина, опуская глаза на свои руки, – я вдруг начала о нём думать. Постоянно думать, как будто до этого не замечала, а сейчас отчётливо
