Нарушая все запреты - Мария Анатольевна Акулова
– Мне нужно в комнату.
Её снова начинает тошнить. Полина захлопывает папку, возвращает на стол и, не глядя, выходит из отцовского кабинета.
Глава 36
Глава 36
Полина чувствует себя опустошенной, заторможенной и глупой. Раньше это сочетание могло бы вогнать в отчаянье, теперь же оно служит спасением. И радует.
Ей плохо так, как не было никогда. Но уже не страшно.
Она сидит на приеме у гинеколога, который, так уж получилось, ведет её беременность. Рядом с ней не мать, на сей раз отец. Он держит ей холодную руку в своей и поглаживает. Полина же просто смотрит в стену над плечом женщины-врача, пока та листает распечатки.
Немного раньше её снова обследовали вдоль и поперек, выкачали литр крови и вот теперь должны что-то сказать.
Должны – хорошо. Полина послушает.
– Полина, – её окликают, Поля медленно переводит взгляд на лицо. Не тянет, просто в принципе медленная в последние дни. Так меньше болит.
И неразговорчивая. И не улыбчивая.
Поэтому ничем не отвечает на вежливо сложенные в улыбке губы.
– Ваши родители просили не беспокоить вас по возможности, но есть вещи, которые не проговорить лично с вами мы не можем…
Врач делает паузу. Может быть ждет какой-то словесной реакции, но Полина просто продолжает смотреть.
Чувствует кожей поглаживания отца. Не чувствует ничего.
Забавно, но ей ведь даже ни разу ничего не вкололи. Она как-то сама… Отключилась. В ту, первую ночь, после звонка Гавриле, очень сильно и горько плакала. А потом кончилось всё – слезы, эмоции. Казалось даже, будто бы жизнь.
– Мы очень серьезно и по несколько раз проанализировали все показатели развития плода. Я советовалась с коллегами. Вот сейчас посмотрела снова и убедилась…
Полине не нужны театральные паузы, но и ускорить рассказ она не просит. Ждет.
– Насколько я знаю, ваш партнер – человек с наркотической зависимостью.
Не сдержавшись, Поля закрывает глаза и сглатывает. Потом снова распахивает, продолжая смотреть безразлично и сквозь.
– К сожалению, это сказалось на плоде. У него множественные пороки развития. Нарушена работа практически всех жизнеобеспечивающих систем организма…
Врач говорит, Полина впитывает информацию, будто воду песок. Она слышит. Она понимает. В ней чувства выжжены. Не зло и не страшно.
– С высочайшей вероятностью плод замрет. Если каким-то чудом родится – проживет несколько минут. И скорее всего… Он не будет выглядеть, как выглядят новорожденные дети, Полина…
Не зло. Не страшно. А глаза застилают слезы.
– Мы можем исследовать всё еще раз, но я даю гарантию – мы не ошиблись. Как врач я рекомендую сделать аборт. Чем скорее – тем лучше. Затягивать бессмысленно.
В кабинете повисает тишина.
Взгляд Полины снова съезжает с лица женщины на белую стену за её спиной. Слезы не проливаются, а потихоньку высыхают. Картинка становится ясной.
Полина хмурится, прокашливается…
От нее, кажется, ждут ответа.
– Сколько времени есть у Полины на раздумья? – тишину нарушает отец. Обращается к врачу, давая той возможность посмотреть на себя, а не потерявшуюся в пространстве и времени пациентку…
– Времени… Я настойчиво рекомендую не затягивать. Ситуация не изменится в лучшую сторону. А в худшую для матери может. Чем раньше мы всё сделаем – тем лучше для вас, Полина. И тем с большей вероятностью следующая беременность будет. И будет удачной.
Полю убеждают, а ей так ровно… Вообще без разницы.
– Мы вас услышали, спасибо, – благодарит, конечно же, отец.
Полина же высвобождает из его руки свою, трет запястье, встает с кресла.
– Поля, – тормозит уже у двери, реагируя на довольно требовательное обращение папы. Это всё те же рефлексы из глубокого детства. Подчиняться.
Оглядывается, встречается взглядом с ним, размыкает губы:
– Мне нужно подумать.
Отец догоняет её уже у машины. Безразличная Полина садится с одной стороны, забыв поблагодарить за помощь водителя. Михаил – сам с другой. Молчание давно не напрягает Полину. Она пусто смотрит на проносящиеся мимо пейзажи.
Услышав шелест и почувствовав движение сбоку, мысленно кривится. Не надо её трогать.
Но не просит. И не брыкает, когда отец снова берет в свою её руку. Снова же гладит.
Она не хотела бы этого, но не протестует.
– Это хороший врач, Полина. Она правду сказала. Не упрямься, дочка. У тебя ещё всё будет. Тебе только девятнадцать...
Отец замолкает, он не против тут же получить ответ. Поля же снова высвобождает руку и прячет между коленями.
* * *Над головой Полины – белый потолок. Он не крутится. В голове не мутно. Предложенный ей вариант операции проводится без наркоза. Она практически ничего не чувствует. Разве что легкий дискомфорт.
Наверное, кому-то её положение может показаться унизительным, но в ней всё выжжено.
Она не ждет Гаврилу. Она перестала таскать с собой везде телефон в надежде…
Надежды больше нет. Нет веры. Нет любви.
И ребенка тоже больше нет.
На её телефоне только сообщение из клиники, в которой работает Павловна:
«Полина Михайловна, Людмила Павловна просила сообщить всем клиентам, что с 20 по 5-е число будет в отпуске. Поэтому, если есть необходимость записаться на прием, – лучше успеть до»
Полина Михайловна очень благодарна за заботу, но Полина Михайловна не хочет.
Уже ничего не хочет.
Даже жить.
Сегодня утром Полина совершила последнюю попытку связаться с Гаврилой. Как бы там ни было, такие решения должны приниматься вдвоем. Но он не захотел. Привычно не взял. Дальше... Полина сказала, что готова, отец всё организовал быстро. Это не удивительно. Всем кажется, что так будет лучше. А ей... Наверное, ей всё равно.
