Диана Холквист - Нет тебя прекрасней
И как назло, у самой Жасмин все шло на удивление неплохо. Ее костюмы, хоть и незаконченные, уже наделали много шума, и Салли Райт, театральный обозреватель, пригласила ее дать интервью для газеты «Бэкстейдж», чем повергла Жасмин в очередной приступ панического мышления. Но под смятенными мыслями и страхами золотым цветком в душе Жасмин расцветала гордость.
– Не надо обманывать, – вмешался Джош. – Я знаю, что был просто ужасен. Ни одной интонации не передал правильно. Но я над этим работаю и верю: все обязательно получится.
– Что ж, Шекспир ведь очень сложный писатель, – вздохнула его мать, и было совершенно очевидно: она уверена, что Джош никогда не сможет сыграть Ромео.
– Джош понимает эмоции, владеющие его героем, лучше, чем кто-либо другой! – воскликнула Жасмин. – Он сможет сыграть Ромео, как только осознает, что Ромео всего лишь мальчишка. Не нужно пытаться его понять, расшифровать и прочее. Дело здесь не в интеллекте, а в чувствах, лишь в этом ключ к успеху роли.
Все трое – и Джош и его родители – смотрели на Жасмин вытаращив глаза.
– Ты, правда, так думаешь? – спросил Джош. Жасмин казалось: она задыхается. Все в этой квартире пропиталось пылью и сомнением. Они не верят в собственного сына!
Она вскочила с дивана и подошла к окну.
– Вы все читаете книги, в которых пьеса разбирается на составные части. Там обсуждаются образы, метафоры, гиперболы и бог знает что еще. И вы поступаете так, как вас учили. Вас учили препарировать Шекспира. Но я уверена – не стоит разбирать Ромео на части. Джош, ведь ты и есть Ромео! Просто потому, что ты понимаешь любовь. Разве не в этом суть всех пьес Шекспира? В каждой из них есть люди, так или иначе одинокие, и все они ищут любовь.
Мама Джоша уронила вилку.
«Боже, что это меня так разобрало? Что я такое несу?» – подумала Жасмин. Она украдкой взглянула на мистера Тоби. Тот смотрел на нее как на чудо природы (ну, вроде двухголового младенца или говорящей Барби), но кивал.
Джош подошел к окну и стал рядом с ней. Жасмин хотелось его обнять, и она знала, что он тоже испытывает желание хотя бы прикоснуться к ней.
– Ты действительно так думаешь? – спросил он.
Жасмин кивнула. Она по-прежнему смотрела на реку, которая сияла в лучах заходящего солнца. Жасмин произнесла так тихо, чтобы лишь он мог услышать:
– Если только ты позволишь себе, стать Ромео, стать собой – ты будешь лучшим в этой роли. Я в этом уверена.
Они вернулись в гостиницу, в номер Джоша, и устроились на огромной кровати. Собаки были рады их видеть и теперь лакомились гостинцами. Миновала полночь, но ни Джош, ни Жасмин не чувствовали усталости. Это удивительно, поражалась Жасмин. Ведь после такого трудного вечера она должна буквально валиться с ног. Ужин у родителей Джоша выдался напряженным и очень смахивал на экзамен, который все длится и длится, и конца-краю ему не видно, и нет оценок, и думаешь уже – пусть двойка, только бы все кончилось. Но ничто не кончалось. Осуждение и неприятие родителями Джоша и его жизни были очевидны, и Жасмин искренне пожалела своего любимого. Она пыталась утешить его и даже призывала не обращать внимания на поведение родителей. Но она знала, что с этим ничего не поделаешь. Их мнение много значит для сына, и так будет и впредь.
Звонок телефона заставил их испуганно посмотреть друг на друга. Джош взглянул на дисплей.
– Это Мо. – Он взял трубку. – Да, я слушаю.
Жасмин увидела, как он побледнел. Джош выругался, извинился и отбросил телефон, словно ядовитую змею. Она ждала не спрашивая, и Джош, вздохнув, сказал:
– Твоя сестрица-экстрасенс…
– Эми? – Дурные предчувствия заставили сердце Жасмин сжаться.
– Да. Она назвала Клео имя ее единственного истинного возлюбленного. Черт! Теперь я вспомнил! Я видел ее чемодан в прихожей нашего дома в Лос-Анджелесе. Когда Эми жила у тебя, тот же коричневый чемодан все время попадался под ноги…
– Боже, почему ты не сообщил мне, что Клео отправилась к Эми?
– Я не думал, что это важно.
– Еще как! Все связанное с Эми грозит в любую минуту обернуться катастрофой!
Собаки, мирно задремавшие на покрывале, подняли головы, неприятно удивленные шумом. Лэсси так вообще плюхнулась на пол и куда-то спряталась.
– Но ты же сама говорила: сестра растеряла все свои экстрасенсорные способности. Я полагал, она объяснит Клео, что ничего не получится и… – Он взглянул на Жасмин и все понял. – Она солгала Клео?
– Конечно, солгала!
– И теперь это станет известно, и все поверят…
– Что сказала Эми? – Жасмин затаила дыхание, надеясь, что ее подозрения не оправдаются, что Эми не могла решиться на такое, что…
– Эми сказала Клео, что ее истинную любовь зовут Джош Тоби… и…
– И?
– И Клео поверила ей. Она заявила Мо, что не собирается сдаваться без борьбы и не хочет принять нашу версию разрыва. Она намерена рассказать свою историю людям. Завтра вечером она выступит по телевидению в ток-шоу Опры Уинфри.
Жасмин прижала ладонь к губам. Джош схватился за телефон:
– Я постараюсь остановить ее.
– А я должна унять Эми. – И Жасмин бросилась искать свой мобильник.
Глава 32
Что значит имя?Роза пахнет розой,Хоть розой назови ее, хоть нет.Ромео под любым названьем был быТем верхом совершенств, какой он есть.Зовись иначе как-нибудь, Ромео,И всю меня бери тогда взамен!
Тишина наполнила сцену, как липкий туман. Кто-то негромко кашлянул.
– Джош? – В голосе мистера Макманна звучало нескрываемое раздражение.
– Да-да, я сейчас. – Джош стоял на сцене, вытянув руки по швам. – Э-э… как там…
– «О, по рукам! Теперь я твой избранник!» – прошипела Тильда, играющая Джульетту, и во взгляде, брошенном на Ромео, отразилась не любовь, а нечто весьма близкое к ненависти.
– Точно, спасибо!
О, по рукам!Теперь я твой избранник!Я новое крещение приму,Чтоб только называться по-другому.
Джош принялся читать свою роль, и читал ее плохо.
Жасмин, прятавшаяся в темноте за занавесом, поморщилась и поежилась – настолько ужасно было слышать неправильные интонации и деревянный голос.
С каждым часом, проведенным на сцене, Джошу становилось все хуже. Его напряжение росло, и он совершенно откровенно нервничал. Собственно, к тому имелись все основания. Клео не отвечала на его звонки, Эми не отвечала на звонки Жасмин, а ток-шоу Опры должно выйти в эфир через двадцать пять минут. Мо по своим каналам пыталась раздобыть техническую запись программы, чтобы знать, к чему готовиться.
– Так, десятиминутный перерыв, а потом все сначала, – объявил мистер Макманн и со стуком захлопнул сценарий.
