Сьюзен Айзекс - Волшебный час
О Господи. Что мне делать, если она ушла?
Был вечер четверга, но отдыхающие уже стекались в пригород. Пробки на дорогах стали еще плотнее, чем полчаса назад. Казалось, какая-то бесконечная металлическая змея ползет на восток. И каждый из сидящих в этих тысячах машин был очень важной персоной с не менее важными делами. Они должны были услышать, какие новые действительно приятные приглашения появились на их автоответчиках за время их отсутствия, чтобы отменить те, о которых они договорились раньше. Они должны были переодеться в черные прозрачные блузки за триста баксов. Они должны были поменять цветочную ароматическую смесь на свежую до прихода гостей. Поэтому на задних сиденьях автомобилей вытекали всевозможные соусы, пачкая свежие французские батоны. Ситуация непереносимая, но им приходилось набраться терпения и ждать.
Ни одна машина не пропустила бы меня пересечь шоссе на Монток. Я посигналил и начал надвигаться прямо на новый «мерседес 560 Эл-Эл», установил зрительный контакт с водителем и, не глядя на дорогу, поехал прямо на него. Он настолько озверел от моей наглости, что в нужную мне минуту нажал на тормоза. Его щекастое лицо исказила ненависть, но он сообразил, что я выгляжу достаточно «отвязанным», чтобы и в самом деле в него врезаться.
И тут я погнал к дому. Мне, правда, пришлось переждать товарняк на железнодорожном переезде. Это был самый, мать его растак, длинный поезд за всю историю лонг-айлэндовской железной дороги.
Я бросился в дом и споткнулся о Муз, которая кинулась поприветствовать меня. Я сказал ей:
— Отвали с дороги, ты, мешок с дерьмом!
Она вильнула хвостом. Я погладил ее по голове. Ясно, подумал я, Бонни оставила здесь собаку. Умно: она знает, что я о ней позабочусь. В доме царила мертвая тишина. Я доковылял до «ананасной» комнаты и вопросительно сказал «Привет?» в пустоту и безмолвие. Ни звука.
— Бонни! — завопил я.
— Привет, — отозвалась Бонни.
Ну тут я просто подскочил на месте.
— Это ты! А я услышала, как ты говоришь «Привет» и подумала, что это твой голос, но не была уверена. Я подумала: а вдруг это кто-нибудь из его приятелей или грабитель?
Я весь обмяк от облегчения, а напряжение меня настолько опустошило, что мне пришлось на секунду прислониться к стене, чтобы снова понять, где пол, где потолок. Потом я вошел в «ананасную» комнату.
Она свернулась калачиком на кровати и читала «Историю нью-йоркских «Янки» [36]— единственную книгу, которую нашла в комнате. Она положила книгу на пол и села на кровати, скрестив ноги по-индейски.
— Так кто же там был лучшим нападающим? — спросила она.
— Гедрик, — пробормотал я.
— Там сказано: Генри Гедриг. Это то же самое, что Лу?
Я кивнул и сказал:
— Вот.
И протянул ей теннисные тапочки, расческу, а потом вытащил из кармана белье и зубную щетку. Я все еще был взволнован и не мог говорить.
— Спасибо.
Я потряс пакетом с собачьим кормом. Она улыбнулась и все ждала, пока я что-нибудь скажу. И я сказал ей, что пойду и отдам это Муз, а сам приму душ и вернусь. Я остался собой доволен. Я вел себя очень разумно. Как нормальный человек. Не хочет ли она чего-нибудь съесть? У меня там есть какие-то полуфабрикаты. Она сказала: нет, спасибо, я не голодна.
Я засунул в духовку две порции обеда в фольге, подумав, что, когда они будут готовы, она не сможет устоять перед этим жирным цыпленочком, ну, а в крайнем случае, я и сам его съем. Я пошел в душ. Вода, мыло и хвойный шампунь. Вот так-то лучше. Хладнокровный и чистый мужчина вместо потного, обезумевшего, перегревшегося идиота. Я потянулся за полотенцем, слегка разочарованный, что Бонни не вошла в ванну и не подала мне его. Где-то в глубине души я все же представлял себе: вот сейчас выгляну из душа, а там — она. Я ей говорю: убирайся отсюда. А она в ответ: давай я тебе спинку потру. А сама прижалась бы ко мне, обняла бы и начала ласкать, мурлыча: о, Стивен. Я оделся, взял блокнот и позвонил Винсенту Келлехеру, Королю Каталогов.
— Алло, это опять следователь Бреди.
— Да, я слушаю вас.
— Мистер Келлехер, я вас не знаю, но у меня возникло ощущение, что вы были не совсем искренни со мной в тот раз, и это меня крайне огорчает.
Молчание.
— Послушайте, меня абсолютно не интересуют ваши отношения с налоговой инспекцией. Мне плевать, как вы платите: через бухгалтерские документы или же минуя их. Но мне не плевать, когда вы лжете, отвечая на простой вопрос.
— А с чего вы взяли, что я вам солгал? — прошептал он из своего Флагстаффа, штат Аризона.
— Потому что я коп. Я знаю. Ну так как, расскажете мне о своих денежных договоренностях с Бонни Спенсер?
Молчание.
— Если вы все мне расскажете, мы распрощаемся с вами — и точка. А будете меня за нос водить — я передам все свои подозрения на ваш счет своему корешу из налоговой инспекции в Вашингтоне.
— Я заплатил ей… — голос у него упал. У этого парня была ирландская фамилия: просто не верилось, что он оказался таким размазней. Вот что значит дерьмовое смешение кровей, ассимиляция, понимаете ли!
— Как вы ей заплатили?
— Наличными.
— Какую сумму?
— Две с половиной тысячи долларов. Она сама попросила, чтобы ей заплатили наличными. Клянусь вам, я сам не предлагал.
— Каким образом вы передали ей эти деньги?
— Ее отец живет около Скоттдейла. Раз в год она навещает его, а потом объезжает окрестности, ищет работодателей по каталогам. Мы обсудили все и…
Да, если бы этот тип проехал, не дай Бог, на красный свет, он бы, пожалуй, сам на себя надел наручники, сдался полиции и попросил судью назначить ему максимально суровое наказание.
— Вы все обсудили и что? Вы отдали ей деньги?
— Да, в конверте. Но я обещаю вам, что это больше не повторится.
Ну смотри у меня, подумал я, вешая трубку. Один — ноль в пользу послушных мальчиков.
Я порылся на полках, найдя в итоге две книжки — Стивена Кинга и Тома Клэнси. И отнес к ней в комнату. Я не хотел, чтобы она возненавидела свое вынужденное пребывание в моем доме. Я не хотел, чтобы она думала, что я полуграмотный кретин, который если и читает, то только статистическую литературу. Хотя это было очень близко к истине. Она ведь писатель, у нее полки ломятся от книг. А мне чем ее поразить? «Знаешь, Бонни, я книг-то особенно не читаю, зато просматриваю в день по три газеты и не пропускаю исторических познавательных телепрограмм. Хочешь, я расскажу тебе о битве при Мидуэе [37]? Или биографию Меттерниха? Только попроси».
