Птичка для пилота - Евсения Медведева
– Не буду!
– Договорились…
«Борт на прямой. Готовность …» – прервало наш разговор все тот же шипящий голос в рации.
Я перестала дышать, заставляя себя не закрывать глаза. Смотрела на светящуюся линию огней вдалеке, очевидно взлётную полосу.
«Посадка».
Слышала шорохи, крики, разговоры и внезапно раздавшийся смех взорвал моё напряжение на миллионы частиц.
«Отбой тревоги…»
Последняя фраза, сказанная настолько эмоциональным, чуть замученным голосом диспетчера, принесла в мою душу спокойствие.
– Сели, – спокойно сказала Лина.
– Я слышу…
Взяла себя в руки, вытерла слёзы и побрела к служебной парковке.
Максим
Вышел из здания аэропорта, втянул воздух, уловив тонкие нотки приближающейся весны и улыбнулся. Не понимал, почему сейчас так легко и хорошо. Вроде и полёт прошел не совсем гладко, и объяснение после рейса пришлось писать вместо того, чтобы мчаться домой к сонной Танечке, но всё равно хорошо было. Весна… Она всегда несет перемены, будоражит кровь и заставляет думать лишь о хорошем.
– Максим Витальевич, – молодой стажер, что сегодня был со мной в экипаже, нервно махнул мне и рваной походкой прошел мимо, очевидно, стараясь успокоить встрепанные чувства.
– Молодняк…
Рванул к машине, потому что встревоженный взгляд Ангелины, что встретила меня у трапа, её громкий вздох облегчения не давали мне покоя. И лишь на подходе к парковке, я понял, почему.
– Птичка, – рассмеялся я, увидев Танечку, что стояла, уперевшись на крыло машины, игриво закинув ножку на колесо. – Три часа ночи, порядочные женщины в это время спят.
– Вот что ты за человек, мистер Боинг? Не в бровь, а в глаз всё время бьешь, – хихикнула она и потянулась к поясу своего пальто.
– Хм, меня снова ждут приключения?
Сегодня она была другая. Красная губная помада, яркий макияж глаз с чуть заметными разводами туши. Плакала… Дурочка моя. Хотел было обнять её, но Таня выставила руку, выстроив между нами дистанцию, и распахнула пальто. Когда черные полы расправились, я дышать перестал. Моя скромная и чрезмерно пугливая Танечка, упёрлась руками в талию, демонстрируя свой наряд.
– Это последнее свидание, Максим Витальевич…
Дышать перестал. На ней было коротенькое кожаное платье, корсет которого так соблазнительно обтягивал её талию и чувственно приподнимал грудь. Я еле сдерживался всё это время, сам не понимая, откуда во мне столько выдержки, чтобы игнорировать её откровенные провокации. Но держался, позволяя моей Танечке подойти ко мне настолько близко, насколько она готова. А судя по сегодняшнему прикиду, готова она была на самые крайние меры.
– Татьяночка Ивановна, – опустил руку под пальто и резко прижал её к себе, утопая в облаке её свежего, чуть опьяняющего аромата. – Ты стоишь в три часа ночи на парковке совершенно одна, чтобы соблазнить меня?
– Нет, Максим. Считай, что я коллектор, и сегодня ты заплатишь мне за каждый день просрочки. Я уже поняла, что классическое соблазнение с тобой не проходит, поэтому пришлось прибегнуть к экстремальным методам.
– Ваши махинации не подпадают под УК РФ?
– Нет, я вне закона, – она встал на цыпочки и легко коснулась моих губ.
– Не думал я, что сделаю это здесь, – рука сама потянулась к внутреннему карману пальто. Пальцы сжали бархатную коробочку, что уже несколько часов прожигает моё сердце чувством предвкушения. – Выходи за меня, моя чокнутая любимая Птица.
– Нет… Нет… – зашептала она, рассматривая кольцо. – Что я внукам буду рассказывать? Что их чокнутый дед сделал бабке в костюме проститутки предложение прямо на парковке аэропорта?
– Да, – рассмеялся я, надевая на тонкий пальчик кольцо, выпуская вдох облегчения. – А теперь целуй меня, моя соблазнительница.
– Максим! – завизжала она, бросаясь мне на шею. Её руки привычным образом зарылись в волосах, ноги крепко обхватили бедра, а короткие быстрые поцелуи стали покрывать всё лицо. – Я так люблю тебя.
– И я люблю тебя, – внутри всё замерло. Ждал этих слов, не потому что она должна, или потому что так принято. А потому, что она любит, я это чувствовал, но страх парализовал её настолько, что она постоянно пресекала в себе эти порывы.
– Очень люблю, – она обхватила холодными трясущимися руками моё лицо, встретившись взглядами. Больше не скрывала слёз, но они не были горькими. Нет, это было счастье.
– Раз сюрпризы закончились, поехали домой, мне ещё долг отдавать нужно, – открыл пассажирскую дверь, усадил её на сидение, ещё раз пробежавшись по сумасшедшему наряду, но столкнувшись с её виноватым взглядом замер. – Что?
– Сюрпризы… – она закашляла, очевидно, пытаясь набраться смелости, чтобы что-то сказать. Потянулась к карману, сжала что-то в ладони до белизны костяшек пальцев и подняла голову. В этом чистом, не омрачённом страхом и горечью взгляде появилось что-то новое. – Это ещё не все…
Её пальцы разжались, демонстрируя какую-то пластиковую штучку, в маленьком окошке которой виднелась весёлая красная мордочка.
– Да, Максим Витальевич, вы станете па…
Договорить она уже не смогла, потому что оказалась в моих объятиях. Сердце ухало встревоженным филином, пытаясь вырваться из груди, а мысли бесконечным потоком лавы обжигали сознанием вмиг изменившейся реальности. Все планы, мысли и тревоги вспыхнули, уступая место новой жизни. Так выглядит счастье.
– Только давай не будем говорить об этом внукам? Я сочиню какую-нибудь более приличную сказку про Птичку и Пилота…
Эпилог
– …Миша! – встревоженный крик жены выдернул меня из мыслей, заставив обернуться. – Сынок!
Заметил её фигурку, снующую меж деревьев фруктового сада с нервной скоростью. Таня остановилась, чтобы отдышаться, сложила руки на уже довольно сильно выдающемся животе и повернула голову в мою сторону.
– Максим, он опять убежал! – крикнула и, всплеснув руками, снова скрылась за молодой листвой яблонь.
– Федька тоже постоянно прятался от матери, – рассмеялся тесть. – Иди, я присмотрю за мясом.
– Мальчишки… – тёща похлопала меня по плечу.
– Миша, – довольно грозно рявкнул я, стараясь спрятать веселье в голосе, как можно дальше. И уже через мгновение из-за пышного куста чёрной смородины появилась темная голова.
– Пап, ну вечно ты помогаешь маме!
– А ты вечно заставляешь её нервничать, – пересёк поляну и опустился на корточки перед сыном, что сжимал в руках мою форменную фуражку. – Разве это хорошо?
Мишка щурился от
