Королевство грешников - Шанджида Нусрат Али
Мое сердце сжимается от такой боли, что мои глаза наполняются слезами жалости к нему, потому что я тоже знаю, что такое боль. Когда я захожу внутрь, он осторожно поднимает голову и встречается со мной взглядом.
Внезапно что-то меняется.
В ту минуту, когда наши взгляды встречаются, я чувствую электрический разряд, проходящий по моим нервам, заставляющий мое тело дрожать от эмоций. Я подкрадываюсь ближе, пока не оказываюсь перед ним. В его глазах страх, который только заставляет мое сердце болеть.
Он выглядит сломленным — совсем как я, но все же он выглядит таким привлекательным. Таким совершенным. Он выше меня, поэтому мне приходится вытягивать шею, чтобы видеть его лицо. На вид он примерно моего возраста. Его черные волосы взъерошены, а тело слегка накачано. Впадины его груди и пресса окрашены кровью, когда он просто стоит там, напряженный и полуголый.
— Тебе все еще больно? — Спрашиваю я, внутренне содрогаясь от того, что задала такой глупый вопрос. Конечно, ему больно.
Он кивает в ответ.
Я пытаюсь сморгнуть слезы с глаз, чтобы взять себя в руки. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что в подвале никого нет, но также отчаянно ищу что-нибудь, что могло бы успокоить его раны.
— Не издавай ни звука. ТССС.
Не дожидаясь его ответа, я ухожу и возвращаюсь с миской воды и аптечкой первой помощи.
Понимая, что нет никакой возможности снять с него наручники, я беру табуретку из угла и использую ее, чтобы соответствовать его росту, пока обрабатываю его раны.
Я комкаю ткань, чтобы приглушить его крики, но, видя ужас в его широко раскрытых глазах, мне трудно удержаться от слез. Он отворачивает лицо, когда понимает, что я использую тряпку. Его тело напряжено.
Он не хочет, чтобы ему снова заткнули рот кляпом.
— Я не причиню тебе вреда. Тебе следует вести себя тихо, иначе он тебя услышит.
Но он не сдвинулся с места.
Я обхватываю его лицо, провожу большим пальцем по его окровавленной щеке, и именно тогда чувствую, как его тело расслабляется.
Мои глаза не отрываются от его глаз, пока я чувствую, как успокаивающее неведомое тепло разливается по моему телу.
— Я не причиню тебе вреда. Я обещаю.
Я не знаю, что меняется, но, словно мой спокойный голос смягчает его страх, он в конце концов позволяет мне обработать его раны.
Все это время он молчит, если не считать негромкого шипения, когда я прикладываю к его порезам ватный тампон.
Но каждый раз, когда я смотрю на него, я замечаю, что он смотрит на меня так, словно не может поверить, что я здесь. Как будто я — кто-то неожиданный, пришедший во время его кошмарных ночей.
И каким-то образом это чувство для меня взаимно, потому что я не ожидала его встретить.
Меня будит рука, скользящая по моей щеке. Но я не двигаюсь, притворяясь спящей, потому что знаю, чье это прикосновение. Даже в темноте я узнаю его где угодно.
Максвелл.
Приятная дрожь, смешанная с нервами, пробегает по моему телу. Его грубые кончики пальцев успокаивают мое сердце, как будто это то, чего я хотела в глубине души. Это он лишил меня свободы, которая теперь принадлежит ему. Из-за него я годами была вдали от своей сестры, прошла через рабство, пережила все невообразимые кошмары, которых не пожелала бы даже своим врагам.
Он продолжает ласкать мою щеку, прежде чем его руки опускаются ниже, и его большой палец ласкает контур моих губ.
— Почему ты другая, Элиша? — он едва слышно произносит свой вопрос, как будто не хочет, чтобы я его услышала, но не может не спросить.
Я продолжаю молчать, пытаясь выровнять дыхание, поскольку его слова оставляют тревожные эмоции у меня внутри.
— Ты должна была быть всего лишь моей рабыней. Как получилось, что отношения между нами внезапно изменились? Как?
Тишина.
— Я знаю, что должен держаться от тебя подальше. Я должен отпустить тебя, но я просто не могу. Даже мысль о том, что ты будешь далеко… — Его слова замирают, как будто он не может закончить предложение. — Я продолжаю говорить себе отпустить тебя, но с каждым проходящим днем я чувствую что-то, что похоронил давным-давно. Слабость, к которой я никогда не хочу возвращаться. — Я слышу прерывистое дыхание, прежде чем он заговаривает снова. — После того, через что я прошел, я никому не позволю стать моей слабостью. Я принял решение, и ты ничего не можешь с этим поделать.
Затем я чувствую его губы на своих в нежном поцелуе. Мои нервы сразу же начинают напрягаться, но я сдерживаю себя, чтобы не отреагировать. Он не должен знать, что я не сплю и все слышу.
Его нежность застала меня врасплох, вызвав дрожь по спине. Он как будто наслаждается моментом. Как будто это никогда больше не повторится. Это будет единственный раз, когда он будет нежен со мной.
Вскоре он откидывается назад, лишая меня своих прикосновений, прежде чем я слышу тихий стук закрывающейся двери.
Я медленно открываю глаза и сажусь. Мои пальцы проводят по губам, где я все еще чувствую его прикосновение, его ощущения.
Очевидно, что он не хотел, чтобы я слышала его признание. Но теперь, когда он поделился частичкой себя, это еще больше запутывает мои эмоции. Только сегодня он говорил, что неспособен любить, но прямо сейчас нежные прикосновения, которые он оставлял, говорили об обратном.
Я видела монстров в своих кошмарах и наяву, и Максвелл не менее отличается от них. Но каким-то образом, глубоко внутри него, существует его невинность. Его страсть, которая заставила меня влюбиться в него много лет назад, все еще там, похоронена в его сердце.
Но это можно вернуть. Я могу вернуть это.
Рея предупреждала меня о заговоре, в который Максвелл втянул нас обоих, но мое сердце не позволяет мне принять это. Оно продолжает говорить мне, что здесь есть что-то еще. Должна же быть другая сторона горькой любви Максвелла.
Что-то не сходится, и я должна поговорить об этом с Реей как можно скорее. Пока не стало слишком поздно.
— Я тоже приняла решение, Максвелл. И ничто этого не изменит.
Проходит несколько дней после признания Максвелла в моей комнате. Большую часть времени его нет дома, но такое чувство, что он нарочно игнорирует меня.
Обычно он посылает одну из своих горничных или охранников позвать меня поесть, но ничего подобного не произошло. После этого он больше
