Мой самый-самый бывший - Ана Сакру
До сих пор не могу ее нормально воспринимать, а она упорно делает вид, что вообще ничего не произошло. Хотя скандал в итоге вышел приличный. Сначала Теймураз с ней разбирался, потом еще и Вахтанг. Но, видимо, радость от того, что Лизы и след простыл, перекрывала для Нино все испытанные неудобства, чем она только раздражала меня еще больше.
Но не при друге же рычать на его жену?
И я стараюсь быть вежливым даже в таком состоянии.
- Да нет, я тоже домой, - только и бурчу на ее суету и, собрав волю в кулак, тяжело поднимаюсь с дивана, - Все, Нин, перестань мельтешить. Пошли.
- Ну пошли,- щурится она, поджимая губы.
Уловила все-таки скрытое раздражение в моем голосе. Впрочем, плевать…
Выключаем свет, закрываем административный корпус и бредем втроем, молча по территории. Поначалу меня сильно пошатывает и ведёт, как и Тэма, который и вовсе опирается на жену, но стоит выйти на улицу, как становится легче.
Морозный ночной воздух покалывает легкие, щиплет нос, сбивает хмель разом на несколько градусов. В голове все еще шумит, но, кажется, что не такой ты уж и пьяный.
Нам в одну сторону, но с Ниной идти вместе неохота, тем более, что она начинает спрашивать, как я съездил к детям и жене. Отвечать не хочу, уж точно не ей. И, завидев Семена - ночного охранника, решаю свернуть к нему.
- Между нами, да? – бросаю Тэму, обнимая его на прощание.
- Конечно, брат! – несвязно восклицает он.
Расстаемся у ворот. Пряча подбородок в высоком вороте куртки, иду к сторожке. Свежий снег поскрипывает под ногами, вокруг такая звенящая тишина, какая бывает только в горах. Семен машет мне рукой и прикуривает сигарету.
- Здорово, начальник! – выдыхает дым вбок.
- Здоров, - пожимаем руки, - Сигарету дай.
Протягивает пачку. Какое-то дешевое крепкое дерьмо. Делаю затяжку и мир моментально снова кружится и плывет, на языке горько.
- Больше никого нет тут? – интересуюсь, чтобы хоть что-то сказать, - Мы последние были?
- Да нет, Тишакова еще была в главном корпусе, а вон она кстати идет, - кивает Семен на темную фигурку вдалеке.
Резко оборачиваюсь и чуть дымом не давлюсь. Точно. Этой-то что тут надо было в полночь?!
А Надя, увидев нас, машет рукой и уже торопливо приближается, поправляя на плече большую спортивную сумку.
И поздно делать вид, что не заметил. Жду.
- Привет, - смущенно улыбается, замирая в паре метров от меня.
- Привет, - выдыхаю дым вбок.
Твою мать, какие крепкие, а. Сейчас свалюсь…
- А я…На скалодроме была, - зачем-то поясняет.
- В час ночи? – хмыкаю снисходительно, не выдержав.
- Ну да. Не спалось, - так краснеет, что заметно, даже в темноте, - А вот сейчас домой…Ты тоже?
Сигарета в это время тлеет до фильтра, и мне приходится ее выкинуть. Больше у меня нет никаких причин тут стоять, и я, пряча руки в карманы, киваю.
- Тогда может…м-м-м…пойдем? Нам же в одну сторону, – она переминается с ноги на ногу, косясь на наблюдающего за нами Семена.
Тру лоб, думая, что это все какое-то дерьмо, и она меня по ходу караулила. Но вслух все-таки произношу:
- Пойдем, да.
***
Мы медленно бредем по заснеженному узкому тротуару, потому что Надя не торопится, а меня прилично так шатает. Мир опять двоится и пляшет в глазах. Это точно вообще сигареты были, или у Семена там что-то позабористей? Не удивлюсь…
Реальность плывет, покрываясь плотным туманом. Надя пытается меня подхватить за локоть каждый раз, когда я сбиваюсь с курса, но меня это подбешивает сейчас. Еще пытается поболтать, но я на данный момент так себе собеседник.
- Как съездил в Москву?
- Хорошо…
- Как дети?
- Отлично…
- М-м-м, а Лиза? – дрогнувшим голоском.
- А Лиза лучше всех! - фыркаю с горечью и сарказмом.
Но Надя не улавливает мой посыл. Понимает всё четко наоборот.
- Так вы…помирились, да? Ты поэтому задержался? – глухо и безжизненно.
- А если помирились, то что? – кошусь на нее.
- Я…я буду за вас очень рада, - хлопает ресницами, - Я очень переживаю, мне так неудобно и…
- Ты врешь, - снова качает в сторону резко и приходится смотреть прямо перед собой. Надька снова хватает меня за рукав. Высвобождаюсь.
- Я сам, сам…
Обиженно кусает губы. Тушуется. Какая молоденькая она еще. Дурочка.
- Я не вру, Саш. Мне правда дико неловко. Я не хотела.
- А сейчас тогда зачем со мной идешь? Раз не хотела? – отрезаю зло.
Раздражать начинает. Как овца блеет. Не хотела она. Где-то в глубине души я отдаю себе отчет, что причина стремительно нарастающей агрессии во мне – перебор с алкоголем. Но уже сложно себя остановить. Слишком долго копилось. На меня всех собак спустили, жена ушла, сын не ставит ни во что, дерзит, а тут эта так и ходит за мной хвостом и мямлит про свое «не хотела»!
- Я…просто рядом иду, домой! – у Нади болезненно вспыхивают глаза от обиды, губы начинают дрожать, - Но, если хочешь, не буду!
И притормаживает демонстративно.
- Просто идешь? Правда? – я не могу скрыть издевки, тоже останавливаюсь и устало опираюсь плечом о забор собственного дома, - И от меня ничего не хочешь, да? Только давай уж на чистоту. Хочешь или нет?
Кусает губы, глаза влажные, пятнами идет. И молчит. Понятно всё. Отталкиваюсь от забора и, качнувшись, ровно встаю.
- Все, Надь, давай.
Уже было разворачиваюсь, чтобы уйти, как она вдруг начинает лихорадочно частить.
