На крыльях моей боли - Оксана Александровна Ильина
Она скользнула взглядом чуть выше виска и застыла на большой болячке.
– Будет шрам, – констатировала Даша, – нужно было зашить. А если бы, – девушка коснулась указательным пальцем виска, – немного ниже, ты мог умереть.
Она посмотрела ему в глаза, но не увидела в них ни капли страха. Вообще ничего. Полное равнодушие, будто он не боялся смерти…
– Тогда мне было все равно, – признался Егор, склонив голову набок.
– А теперь?
– Теперь мне есть ради кого жить…
– Дочь, – улыбнулась девушка понимающе.
– Не только, – последнее он произнес, как-то странно глядя на нее, будто бы изучая реакцию женщины на эти слова.
И какова же была реакция? Возможно, легкое смятение, ибо сейчас ей совершенно не хотелось копаться в своих ощущениях. Даша желала забыться, выдохнуть, позволить себе расслабиться хотя бы раз за столь длительное время. Потому что, если она начнет думать, анализировать то, что рассказал Егор, то загрузит себя по полной. А пока на этот день ей достаточно потрясений. Придя к такому выводу, девушка опомнилась и поняла, что все еще находится в объятиях Егора и ее палец по-прежнему на его виске.
– Отпустишь? – спросила она, имея в виду руки мужчины, сомкнувшиеся в крепкое кольцо за ее спиной.
– Никогда! – озадачил тот своим ответом.
«Никогда что?» – на мгновение в голове возник вопрос, и тут же прогремело уверенное: «Неважно». Неважно. Почему-то сейчас ничего не имело значения. «Может быть, уже пора ложиться спать и именно от этого такая муть в мыслях?»
Пока она обдумывала свои дальнейшие действия, то потеряла бдительность и не заметила, как лицо Егор приблизился к ней почти вплотную. А потом Даша впала в легкий шок, так как мягкие губы Егора завоевали рот девушки. Было такое ощущение, будто бы в сердце вонзили копье и дергают туда-сюда, пытаясь выдернуть обратно. Или же это с такой силой колотится ее собственное сердце? Страх сдавил легкие словно тиски, затем прошелся по коже ледяными мурашками, приподнимая каждый волосок. Страх сковал все тело. Нужно было срочно оттолкнуть Егора, влепить в довесок еще одну пощечину и убежать. Так было бы правильно, логично, необходимо. Но Даша пошла дальше… Она решила дать отпор ужасу, по-хозяйски кучкующемуся внутри, раз и навсегда истребив его. И только Егор мог помочь ей в этом, ибо он и являлся причиной всех ее кошмаров…
Девушка помнила его прежние поцелуи так же сильно, как и хотела забыть. Жесткие, напористые, порабощающие. Однако теперь все было совершенно иначе. Он осторожно изучал ее губы, нежно, с особым трепетом, словно боялся спугнуть. Только Егор не знал, что она отдает отчет каждому своему действию и осознанно позволяет ему себя целовать… Но невозможно ко всему так скоро подготовиться. Ответные чувства были иными – пугающими. Паника внутри металась, как сорвиголова, подбиралась к горлу и срывалась вниз.
Даша внимательно прислушивалась к реакции своего тела и ощущала завывающий страх, но, несмотря ни на что, она стойко напоминала себе, что сильная, со всем справится, победит.
– Только скажи, и я остановлюсь, – прошептал Егор, оторвавшись от ее губ. – Только слово…
«Нет, нет, нет и тысячу раз нет», – кричало ополоумевшее сознание, подсказывая единственный здравый ответ. Только у девушки другой взгляд на этот счет.
И почему обязательно нужно все прогнозировать заранее? Неужели необходимо взвешивать каждый шаг? Почему нельзя отключить разум и довериться своим ощущениям? Нет, Даша, конечно, не действовала, поддавшись импульсу, но она не желала сейчас думать о последствиях, ибо и так в последние годы слишком о многом размышляла. И к чему это в итоге привело?
Руки Егора бережно блуждали по ее спине, прожигая насквозь, а губы скользнули к шее. Сквозь тонкую ткань шелкового халата Даша остро ощущала жар, исходящий от него. Он обволакивал, укутывал, утягивал в огненную пучину следом за собой, и она будто наблюдала за происходящим со стороны.
Ловкие мужские пальцы развязали пояс халата, и тот скользнул к ее ногам. Девушка вздрогнула, почувствовав горячие ладони на своей талии, а Егор замер. Он оторвался от шеи и прикоснулся к ее лбу своим. Мутными глазами мужчина посмотрел ей в глаза и хриплым голосом спросил:
– Боишься?
– Нет, – соврала она.
Естественно, Даша боялась, даже очень, но не совсем его. Скорее, ее пугали возможная близость или же все, что с нею связано. Егор обещал, что поможет забыть, а она отчаянно хотела выбить из памяти ту жуткую ночь. «Пусть сотрет и запишет по-новому! Пусть исправит то, что натворил! Пусть докажет, что может быть по-другому!» И тогда, возможно, Даша сможет вычеркнуть хотя бы ту часть прошлого.
Щелчок, и в комнате погас свет. Они застыли друг напротив друга слишком близко. Можно даже сказать, что уничтожающе близко, болезненно близко… Ее душа, забившись в угол, дрожала, как заяц, при виде охотника. Но девушка готова была к нападению, ибо перестала быть жертвой. Она лишь позволяла себя ловить. Даша откуда-то точно знала, что в любой миг сможет все прекратить.
Егор резко подался вперед и плотнее вжал ее в свое крепкое тело, вновь завладев губами. Теперь девушка сама приоткрыла рот, впуская влажный язык внутрь. Он был последним, кто ее целовал, и первым, единственным. Все связано с ним. Но она развяжет этот узел, освободит себя, пусть даже и с его помощью.
Ее сорочка последовала вслед за халатом, и девушка ощутила холод. Даже жар, исходящий от Егора, не спасал от бьющего ее озноба.
– Замерзла? – спросил мужчина, будто прочитав ее мысли, и в следующий миг стащил с себя футболку, прижимая девушку к своему горячему торсу.
Это опасное соприкосновение обнаженных тел выбило из нее дух. Она прикусила нижнюю губу, теряясь в острых контрастах. Затем прикоснулась ледяной рукой к его плечу и удивилась его жару. Казалось, что у него высокая температура, но при этом он выглядел совершенно здоровым.
Даша не заметила, как его голова быстро наклонилась к ее груди и язык будто ужалил затвердевший сосок. Она вскрикнула. Эта зона обладала особенной чувствительностью после родов, и Егор словно знал об этом. Его рот
