Не время. Часть вторая - Дарья Данина
- Я знаю, Игорь. Знаю. – Женщина обнимает себя руками и пытается улыбнуться блондину. С натяжкой. – Балбесы. Неужели вы не слышали? - Совершенно не понимая того, как они могли её не услышать?!
- Простите. – Он протягивает руку и касается предплечья женщины.
- Нам всем нужно остыть, Игорёк. Сам понимаешь... – Кладёт сверху свою тёплую ладонь и тихонько сжимает. – Он же отец, как-никак. Да и я не в восторге от того, что мне пришлось лицезреть.
- Я понимаю. – Пинает ногой беззащитную траву.
- Ему нужно время. Потерпи. Он перебесится. Хорошо?
А что он ещё мог ответить?! Нет! Не хорошо!
- Да, Тёть Оль.
- Езжай домой. Такси уже здесь. – Открывая калитку и указывая кивком головы на подъехавший автомобиль.
- До свидания. – Гарик ещё раз бросает взгляд на окна его девочки и тяжело выдыхает.
- До свидания, Игорь.
Он слышит за собой звук закрывающейся двери, а кажется, что эту дверь для него теперь закрыли навсегда. Чёрт! Это блядски херовый день!
Глава 47
- В поведении, деструктивная агрессия проявляется склонностью к разрушению контактов и отношений, - Горький буквально смотрел в рот своему доктору. Тот говорил очень медленно, явно надеясь, что брюнет вникнет в его слова и всё тщательно проанализирует. - … в деструктивных поступках, вплоть до неожиданных прорывов насилия, тенденцией к вербальному выражению гнева и ярости, - Антону не нравилось всё то, что он слышал. Неприятно и гадко. Словно он и в самом деле псих. Парень временами хмурился и гримасничал на отдельных фразах. Сжимал челюсти и ожидал, что зубы от этого скоро начнут крошиться. - …разрушительными действиями или фантазиями, стремлением к силовому решению проблем.
- Можно мне покурить? – Перебивает Горький и почти встаёт. Но крепкие пальцы сжимают его запястье, вновь опуская рядом.
- Успеешь ещё. – Август протягивает Антону леденец, и тот нехотя выхватывает конфету у доктора. – Так вот. На чём я остановился?
- Силовое решение проблем. – Горький закидывает леденец в рот и тут же разгрызает пополам, издавая зубами неприятный звук.
- Точно. – Август слегка морщится. – Так же, деструктивная агрессия проявляется приверженностью к деструктивным идеологиям, склонностью к обесцениванию, как к эмоциональному, так и мыслительному - других людей и межличностных отношений, мстительностью, цинизмом.
- Не соглашусь. – Брюнет догрызает конфету и тянется ещё за одной. От желания покурить, уши практически дымятся.
- Здесь не требуется твоё согласие. – Пресекает его Нойманн. - В тех случаях, когда агрессия не находит внешний объект для своего выражения, она может направляться на собственную личность, проявляясь суицидальными тенденциями, социальной запущенностью, тенденциями к самоповреждению или предрасположенностью к несчастным случаям.
- Суицид? – Горький подкатывает тёмные глаза. – Гер Нойманн, это не мой случай. Вы же знаете…
- Да, Антон. Не твой. Но категоричных исключений мы не можем делать. Психика, вещь очень хрупкая. Ты же в курсе…
Антон ведёт плечам от лёгкого морозца вдоль позвонков и меняет своё положение. Иногда ему очень нравятся сеансы у Нойманна. Он кайфует от них, учитывая то, что это, кажется, первый человек, который знает о нём исключительно всё. Всю подноготную. Он копает глубже, а Антон раскрывается всё больше. Этот мужик действительно вытягивает из брюнета всех его чертей за рога.
Но бывают дни, когда парню хочется бежать из его кабинета со всех ног. И не возвращаться туда ещё минимум дней пять. Может, больше. Сегодня именно такой день.
- Ты продолжаешь игнорировать звонки отца? – Резко меняя тему.
- Да. – Коротко. Но ясно.
- Может, всё же, ты попробуешь…
- Нет. Гер Нойманн. Не попробую.
- Но тебе нужно двигаться….
- Можно я буду двигаться без него, а?! – В моменты, когда упоминается его отец, взгляд Антона совершенно меняется. Кажется, что всё на что парень смотрит, может вспыхнуть пламенем в любой момент.
- Этим упрямством ты себе не поможешь. – Доктор аккуратно поднимается на ноги и плавным движением разминает свою шею. – Пойдём. Выйдем. – Кивая на выход и намекая на перекур.
В такие секунды, когда этот врач ведёт себя, словно у него нет докторской степени, и словно Антон не платит ему за сеансы, моменты, когда он ведёт себя с ним, как старый знакомый, брюнет ценит больше всего.
Вот так, по-свойски. Почти, как старые друзья, травясь смолой в курилке чёртовой клиники, Горький отпускает себя. Не в полную силу, но хотя бы выть больше не хочется.
- Так вы с ним созванивались? – Антон глубоко затягивается и получает от этого колоссальное удовольствие. Блять. Четыре часа не курил!
- Откуда догадки?
- Ниоткуда. – Отмахивается. – Просто знаю.
- Он звонил мне вчера. – Нойманн внимательно следит за тем, как из губ парня вылетают ювелирной работы кольца. – Он твой отец. Это нормально, что его интересуют твои дела, Антон.
- Раньше его это не особо волновало. – Огрызается.
- Мы живём сегодня. – Август, как всегда, мягок, но непреклонен. – Не будь так категоричен. Твоя агрессия по отношению к отцу, тебя загонит в угол.
- В угол? – Парень щурится, когда дым попадает ему в глаза. – Я привык к этому, как вы выразились, углу. И загнал туда меня именно отец. Я всю жизнь там, доктор Нойманн. В самого детства.
- Но ведь отец давно тебя там не держит.
- Разве?
- Ты сам себя там держишь, Антон. Сам.
Горький фыркает и вытаскивает зубами очередную сигарету.
- По две. Вы не против?
- Кури на здоровье.
- С удовольствием. – Горький язвит и выбросив окурок, прикуривает вторую. – А на счёт агрессии…
- Да, на счёт агрессии, Антон. – Август облокачивается спиной на прохладную стену, и засовывает руки в карманы брюк. – Твоя агрессивность может проявляться как в открытых вспышках гнева, так и выражаться в чрезмерной требовательности… ироничности или сарказме. Это о тебе. – Подытоживает мужчина, деловито взирая на парня.
- Обо мне, значит? – Ухмыляется, а через пару секунд начинает смеяться. Так искренне. – Вы меня насквозь видите, доктор!
Август широко улыбается и вырывает из его пальцев сигарету.
- Твой нескончаемый запас сарказма, тоже о многом говорит… ты даже не подозреваешь об
