Змей Искуситель. Исцеление (СИ) - Сеймур Мариза

— Меня раздирает бессилие, когда Дейзи начинает манипулировать мной. Твердит, что папа точно ей разрешил бы, а я — нет. С Мелани мне намного легче, и то, я, бывает, могу не уследить за ней, она упадет, ударится или еще что-то.

— Я думаю, чем дольше мы будем вместе проводить время, тем будет легче. Дейзи очень избалованная со сложным характером. Тем не менее, очень переживает за тебя. Это она тебя сдала и сказала мне, что с тобой что-то не так. Боится, что ты уйдешь от нас.

— Что? — Натали переспросила, но в ответе не нуждалась. Джон лишь удивился, с какой быстротой ее фантастические глаза наполнились слезами. — Это правда?

— Конечно. Я не помню, чтобы я соврал тебе хотя бы один раз, — и правда, он умел манипулировать фактами, или что-то утаивать, но вранья за ним не значилось.

— Спасибо, — она поцеловала его губы легонько. — У меня уже руки начали опускаться. Мне показалось, что как минимум в школу родителей нужно идти.

— Говорят, это неплохие курсы, — поддел Джон, пытаясь представить свою Натали среди других беременных женщин, обсуждающих, какие кружки нужно выбрать для ребенка, и как дата рождения влияет на характер детей. Хотя, может ей и правда это нужно, чтобы начать заботиться о себе и стать мягче. — Если хочешь, я пойду с тобой.

— Ты не шутишь? — удивилась Натали и сжала его за руку. — Правда пойдешь?

— Не думаешь же ты, что я буду оставаться в стороне в вопросе воспитания детей? К тому же, тебе нужна моя поддержка. Вместе, помнишь? — он провел пальцами по ее татуировке, она улыбнулась. Расцвела и засияла. Оказывается, сделать Натали счастливой совсем несложно. Они слишком мало разговаривали, избегая болезненных тем и выплескивая чувства в жарких объятиях в постели ночами.

Она легла рядом с ним, потянувшись, словно кошка.

— Ты не против, если мы сегодня просто поспим?

Джон с сожалением провел рукой по ее груди сквозь пижамный топ.

— Устала?

Натали закусила губу, но кивнула, тяжело вздыхая.

— Надо подумать о няне. Настоящей. Не Хелен и Кай, — Джон лег на бок и прижал к своей груди Натали так, словно она маленький плюшевый медведь, а не взрослая беременная женщина с потрясающими изгибами.

— Я обещала Дейзи, что у нас не будет никаких нянь, — воспротивилась Натали. Упрямая.

— Дейзи тобой манипулирует. Ты хочешь быть хорошей, а она умело этим пользуется.

— Откуда ты знаешь?

— Она немного похожа на меня в плане ведения переговоров, — он поцеловал ее в макушку и приказал спать.

— То есть все это время у меня была возможность потребовать компромисс? — смеялась Натали, прижимаясь ягодицами к его паху. Джон тут же открыл глаза, а его плоть мгновенно отреагировала на близость женщины, которую его тело и подсознание давно считали своей.

— Милая, у меня управленческого опыта больше, чем у Дейзи. Компромиссы не для меня. А что это ты такое делаешь?

— Пытаюсь уснуть, — захихикала соблазнительница. Джон незамедлительно одной рукой сжал ее чувствительную полную грудь, а другой спустил ее пижаму, попутно снимая с себя белье.

— А ты? — хрипло спросила она, выгибаясь.

— Пристраиваюсь рядом, чтобы спалось лучше.

Ее смех перешел в гортанный стон стоило ему оказаться внутри нее, обжигая и опаляя до тех пор, пока оба не погрузились в сладкую истому.

Глава 44

День рождения Дейзи прошел идеально, на взгляд Натали. Девочка получила внимание выросшей до громадных размеров родни. Моретти надарили ей кучу подарков в своем эпатажном стиле. Бальтасар просто души не чаял в обеих дочерях Джона, Мелани так вообще не слезала с его рук весь вечер, дергая за седую бороду.

Конте сложнее выражали эмоции. Мало того, что их прежняя картина мира рушилась, так еще и Джон со своими дочками вошел в семью. Особенно сложно было Алексу. Натали надеялась, что он останется дома. Однако он все равно пришел. Натали было странно наблюдать со стороны картину, когда Джон и Элизабет стояли позади Дейзи, а Алекс присел перед ней на корточки, держа за руки.

— Имя Дейзи тебе очень подходит, — взволнованно пробормотал он, а потом вспомнил о приличиях. — Меня зовут Алекс. Я твой… дядя.

Натали словно ножом по сердцу резанули. До сих пор хотелось убить Джона за то, что он спрятал ребенка от Алекса. Он очень тяжело пережил гибель своей предполагаемой дочери, Дейдре.

— Ты так похож на моего папу, — удивилась Дейзи и коснулась щеки Алекса.

— Твой папа категорически с этим не согласен, — усмехнулся он в ответ. — Мне тут Натали рассказала, что ты рисуешь. Мой дедушка — известный художник, Лиам Клейборн. У него в Нью-Йорке есть мастерская и школа изобразительных искусств. Если тебя устроит мой подарок и твои родители не против, я бы очень хотел, чтобы ты обучалась мастерству у него или любого из преподавателей школы.

— А это ты разрисовал нам детскую?

— Я и Натали, да, — подтвердил Алекс. — И дедушка Лиам нас обоих учил рисовать. Натали свой талант в землю зарыла, а я продолжил его развивать.

— Я бы очень хотела научиться так же, — восторженно воскликнула Дейзи. — Папа, можно?

Разрешения Дейзи всегда спрашивала только у одного человека, имеющего перед ней безоговорочный авторитет.

— Конечно, малышка, — в момент согласился Джон.

— Удивительно, что у Дэниела внучка даже без примеси нашей ирландской крови Клейборнов, прекрасно рисует, — тетя Делейни заехала в мастерскую Лиама, чтобы забрать Алекса, но обратила внимание на картину Натали. Тряхнув своими темно-рыжими блестящими волосами, Делейни наклонилась к ее столу и взглянула на смешанные розовые и синие краски с вкраплениями звезд. — Как ты назвала свою работу?

— Пыль воспоминаний, — робко ответила Натали. Она стеснялась излишнего внимания.

— Видимо, мой отец прекрасный учитель. Ты бесконечно талантлива и переняла почти все его приемы, хотя тебе только восемь лет. Ты умница.

— Можно я подарю картину вам? Вы единственная, кому понравилось мое творчество. Мама и папа не в счет. Им все нравится, что я делаю.

— Крошка, ты сделаешь прекрасный подарок мне. Спасибо! Я заберу ее и повешу у себя в кабинете. Она будет напоминать о важном.

От Делейни пахло белыми розами, как в саду у бабушки, и мандаринами, которые Натали просто обожала есть на завтрак. Что-то родственное и теплое исходило от тети. Втайне она завидовала Алексу и Джулии, что у них такая сильная и уверенная в себе мама.

Ее собственная мама в последнее время больше внимания уделяла ссорам с папой, и на дочь практически не оставалось сил.

Через неделю ее мамы не стало.

Отец привез Натали в мастерскую, чтобы она немного развеялась. Но она упрямо сидела возле белоснежного холста уже больше полутора часов. Отец наверняка забыл о ней, да она и сама не особо хотела возвращаться домой. И рисовать не могла. Отторжение.

— Холст все стерпит, — услышала она ворчание Лиама.

— Я не смогу больше рисовать, мистер Клейборн, — Натали подняла глаза на молодящегося дедушку. Темно-золотые с сединой волосы торчали в разные стороны, а в теплых карих глазах поселилась тревога.

— Ты не можешь так поступить. У тебя талант. Тебе нужно продолжать, — Лиам взял стул и сел лицом к спинке, расставив широко свои тонкие ноги. Его рост значительно отличался от роста Джеймса и дяди Сальваторе, он был ниже их, но характер настолько ужасный и резкий, что многие из их окружения остерегались его.

— Я подарила картину тете Делейни, а должна была маме. Я внутри себя думала, жаль, что моя мама не Делейни и теперь у меня больше нет мамы! — Натали отшвырнула от себя белый холст. Из глаз брызнули слезы.

— Глупости. Мысли на то и существуют, чтобы они принадлежали только тебе. Знаешь, сколько раз я думал, что женился не на той женщине? Однако ничего, у меня четверо детей и по внуку от каждого, а то и два. Разве плохо? Виктория по-прежнему терпит меня и умирать раньше меня точно не собирается.

— Вы не понимаете! — воскликнула Натали.

— Все я понимаю. Я миллион раз бросал свое призвание, но каждый раз опускал кисточку в любую краску, и затем рождалось какое-то детище. Твоя мама хотела бы этого, девочка.