Ты будешь моим - Кэти Эванс
Там мы устроились под одеялом, и я впилась с хрустом в свое, а он в свое – еще громче. Мы немного поцеловались, он на вкус был как сочное кисловатое яблоко. Он покончил со своим фруктом первым, затем слизал сок с уголков моих губ, и я предложила ему свое яблоко, так как подозревала, что он очень голоден. Он откусил большой кусок и улыбнулся мне, когда я повернула яблоко и куснула с того же места, что и он.
Его ноги беспокойно двигались под простыней, и я понимала, что мой сверхвозбужденный Реми не будет спать сегодня ночью, но если захочет, то сможет всю ночь заниматься со мной любовью. И я очень на это надеялась. Мы вместе доели мое яблоко, кусая одновременно с противоположных сторон и весело смеясь.
– А знаешь, – сказала я, – наш ребенок сейчас размером со сливу.
– Сливу? – Он открыл рот, чтобы я дала ему откусить еще яблока, и я показала ему пальцами примерный размер сливы.
– Вот такая слива, – пояснила я.
– Такой маленький, – нежно пробормотал он, поглаживая своей большой рукой по моему животу.
– Маленький, – вздохнула я, и прижавшись к его большому теплому телу, слушала, как он доедает мое яблоко, позволяя ему слизывать все сочные капли, которые падали на мою кожу.
Глава 15. Как свалить дерево?
Ремингтон пребывал в абсолютном восхищении моим округлившимся животиком – я была уже на четвертом месяце беременности. Теперь это было действительно заметно, что приводило его в восторг, и больше скажу – даже возбуждало. Должна признаться, я и сама пребывала в восторге, испытывая странную любовь к своему животу! Я чувствовала себя просто великолепно. Приступы тошноты больше не мучили меня. И я каким-то непостижимым образом действительно «сияла», но, думаю, это было связано с тем, что мы с Реми самозабвенно занимались любовью, ну и, конечно, с малышом, его усилиями поселившимся в моем животе.
Он каждый день измерял, насколько тот вырос, когда я стояла перед большим зеркалом в гостиничном номере и изучала свое тело. Чем бы он ни был занят (принимал душ или чистил зубы), он присоединялся ко мне, и глаза его светились гордостью. В то утро голос у него был хрипловатым. Мы только что проснулись, и он стоял, совершенно обнаженный, позади меня, и я прекрасно могла видеть его отражение в зеркале, когда он опустил свою темную голову и втянул мой запах.
– Скажи, ты хорошо кушаешь? – прошептал он мне в ухо, а потом прижал меня к себе и провел губами по углублению у основания моей шеи.
– Я не собираюсь жрать в таких количествах, как ты! – возмутилась я, повернулась и сплела пальцы у него на затылке, улыбаясь, как влюбленная дурочка, в которую он меня превратил. Я игриво потрогала пальцем его ямочки на щеках.
– Мы же уже обсудили твою проблему. Ты хочешь, чтобы все знали, что я беременна, а значит, принадлежу тебе.
Он поднял меня в воздух, и наши губы оказались на одном уровне, и поцеловал меня, крепко прижимая к себе.
– Так и есть!
В тот день в спортивном зале он вдруг захотел показать мне, как сбивать себя с ног – вернее, какого-нибудь злоумышленника, решившего на меня напасть. Теперь, когда с полного согласия доктора я могла гулять, а потом даже бегать трусцой, я чувствовала себя на миллион. Но что действительно улучшало мне настроение, это то, как Ремингтон смотрел на меня. В его взгляде светились собственнические чувства – словно он всем своим видом хотел показать, что я его женщина, которая ждет от него ребенка. Я как-то читала, что это совершенно нормально – испытывать сексуальное желание, когда ты беременна, но я не могла, почувствовав его запах, не сгорать от страсти, не хотеть содрать с него одежду и наброситься на его такое соблазнительное тело. Что я и проделывала дважды в день, к великому удовольствию своего мужчины.
Уже два месяца, с тех самых пор, как я вернулась в команду, он не впадал в «черное» состояние, но постоянно втайне обсуждал что-то с Питером и Райли. Меня весьма беспокоил тот факт, что они явно держат что-то в секрете от меня. Сначала я решила, что это имеет какое-то отношение к Норе, но когда я сказала ему, что Нора оставила мне записку и просила нас не вмешиваться в ее дела и что я не собираюсь со всем этим разбираться до окончания чемпионата, он просто усмехнулся и произнес:
– Предоставь это мне, ладно?
Но эта проблема все равно не давала мне покоя. Я была напугана до усрачки.
В то утро у него было какое-то странное совещание с Питом и Райли в гостиной. Он посмотрел на меня и спокойным голосом спросил:
– Могу я минутку поговорить с ребятами наедине?
После этого их планы начали уже всерьез меня беспокоить.
И это та сторона беременности, которую я ненавидела. Я терпеть не могла, когда ко мне относились как к нежному, хрупкому цветку, чувствуя себя при этом полной идиоткой. Спасибо, не надо мне такой заботы. И в тот день я решила в спортивном зале доказать, что я здоровая и сильная, сделав подсечку Ремингтону Тейту, несмотря на свою беременность.
Я наблюдала, как он качает пресс, быстро и ровно дыша, потом последовало три раунда прыжков со скакалкой и три раунда боя с тенью – замах – удар, замах – удар, защита, уход от удара… Он двигался с полной отдачей. Глядя на его покрытый потом торс – воплощение мужского совершенства, – я невольно заводилась. Тренер время от времени покрикивал на него со скамьи у стенки зала, а Райли засекал время и что-то записывал в планшете.
К тому времени, как мокрый от пота Ремингтон махнул мне рукой, приглашая на ринг, я уже была переполнена вожделением.
– Ты готова?
Я кивнула
