Грязная жизнь (ЛП) - Аврора Белль

Саша Леоков.

Хороший человек, Саша. Он русский, крепкий, как кирпичный сортир. Стильный. Не особо разговорчив. Раньше он был курьером в мафии под названием Хаос. Я имел с ним дело всего несколько раз по бизнесу, но, судя по виду Саши, он разгневан. И моё любопытство резко возросло.

Блэк замечает, что я не двигаюсь, и поворачивается, чтобы самому посмотреть на человека. Он шипит себе под нос:

— Попался.

Саша всегда был таким крутым, спокойным и собранным, что мой разум подсказывает, что нужно постараться, чтобы вывести такого спокойного человека.

Что Эмиль сказал ему, чтобы он настолько разозлился?

Поэтому, когда Саша заканчивает свою тираду и видит Эмиля, вышедшего из клуба ни с чем, только отвернувшись, пытливый разум спрашивает:

— Блэк, кому принадлежит этот клуб?

Он делает глубокий вдох, его лицо выражает задумчивость.

— Какой-то парень с фамилией Леоков. Держится сам по себе. Не высовывается. Платит налоги.

Конечно, платит.

Я усмехаюсь про себя, внимательно наблюдая за Эмилем.

— Ты знаешь, кто самый близкий друг Леокова?

Блэк пожимает плечами и бросает на меня взгляд, говорящий, что ему действительно плевать.

Я заставлю его пожалеть. Это, бл*дь, важно.

Эмиль ругается, качая головой, затем засовывает руки в карманы брюк перед тем, как идти вниз по улице.

Блэк следит за Эмилем ястребиным взглядом.

— Следуй за белым кроликом.

Когда к Эмилю подходит другой мужчина, я тихонько шепчу:

— Ну, бл*дь, выкуси. — Я усмехаюсь и бормочу мужчине рядом со мной: — Ты уверен, что не хочешь знать, кто правая рука Леокова?

Блэк, понимающий, что облажался, качает головой.

— Думаю, в конце концов, это не повредит.

Эмиль оглядывается, я опускаю лицо и говорю:

— Виктор Никулин. Ты ведь знаешь, кто это?

В ответ Блэк молча кивает.

Эмиль Бароне продолжает идти, а Максим Никулин выходит из тени, чтобы присоединиться к нему. Они долго идут, не говоря ни слова. Когда они оба садятся в красивую спортивную машину и уезжают, я паникую.

— Бл*дь. Блэк, следуй за ними.

Я бегу к седану белого парня, открываю пассажирскую дверь и кричу:

— Мы их потеряем!

Блэк садится в машину, заводит машину, и мы уезжаем, держась на достаточном расстоянии, чтобы никто не заметил.

Это может быть моя счастливая ночь.

Если номер четыре и пять в моём списке ведут совместный бизнес, я не просто убью двоих зайцев одним выстрелом.

Я обрушу гребаную гору на их головы.

— Ты теряешь их, — хрюкаю я, и Блэк показывает мне средний палец.

— Приближайся. Ты теряешь их.

— Я не теряю их, — заявляет Блэк с уверенностью, хотя я вижу другое.

— Теряешь.

— Нет, не теряю.

Мой гнев растёт.

— Ага, ты, бл*дь, теряешь.

Блэк бросает на меня взгляд, прежде чем снова посмотреть на дорогу.

— Поверь мне, Фалько, я не теряю их. — Он делает паузу, прежде чем тихо признаться: — Я знаю, куда они едут.

Хм?

— Итак, — осторожно начинаю я, не зная, как реагировать на тон Блэка. — Куда они едут?

Мы наблюдаем, как дорогой спорткар скрывается в закрытом, выглядящем дорого, частном доме. Всё кричит о богатстве. Большой и пугающий, это место, где я бы предпочел жить.

— Кто здесь живёт?

Итан Блэк показывает подбородком в сторону дома.

— Это дом Эвандера МакДиармида. Родом из Глазго, он иммигрировал подростком вместе со своим отцом. Они создали уличную банду «Стальной Хайленд». Эти парни в своём роде стали культовыми. Об их преступлениях ходили легенды. Они стали серьезными людьми, одной из крупнейших мафий Нью-Йорка. Блэк смотрит на меня с мрачным выражением лица. — Мы должны отступить. Мы сейчас знаем, где это место, но МакДиармида нет в списке. Я не могу вызвать своих парней только потому, что здесь один из твоих целей и ручной пёс другого.

Я знаю это, и это меня съедает.

Откинувшись на спинку сидения, я смотрю на крышу машины из салона и раздраженно сжимаю кулаки.

— Что ты предлагаешь?

— Будем ждать, — отвечает он. — Мы знаем, что они оба в штате. Я поставлю на паспорт Конти маячок для авиаперелётов, но мы оба знаем, что это ему не понадобится, так как он летает частными рейсами. Мы будем следить за Эмилем, куда бы он ни пошёл, и прикрепим к нему людей. Мы их поймаем в другой раз. Это не случится этой ночью, Твитч. — Я чувствую на себе его взгляд. — Мне жаль. Я знаю, ты хочешь, чтобы всё закончилось.

Я говорю ему грубым голосом:

— Сделаем это по правильному. Ещё одна неделя не убьёт меня.

Блэк вздохнул с облегчением.

— Это хорошо. Кроме того, мне не хотелось бы расстраивать жену МакДиармида.

Я хмурюсь от этого непонятного комментария, но клюю на наживку, которую он кинул.

— Почему? Кто она?

В лунном свете губы Блэка трогает лёгкая улыбка.

— Твоя сестра, Манда.

От неожиданности я просидел всю дорогу молча.

Ну, дай мне по заднице и назови меня сучкой.

Глава 44

АЛЕХАНДРА

В какой момент жизни ты опускаешь руки?

Я уже столько пережила. Потеряла маму в одиннадцать. Была отдана жестокому мужу в восемнадцать. Снова замужем и брошена другим в двадцать четыре.

Самое тяжёлое, когда кого-то теряешь — это не проститься, а скорее научиться жить без того, что они давали, и постоянно пытаться заполнить пустоту, которую они оставили своим уходом.

Я уже даже не злюсь на Юлия.

Не совсем. Просто больно.

И, тем не менее, я пытаюсь не обращать внимания на зияющую рану, которую он оставил. Когда мысли проходят, моя грудь невыносимо сжимается, и ещё одна волна рыданий захватывает меня, сковывая движения.

Как только вхожу в зону ресепшена мотеля «Санфлауэр», молодой человек, сидевший за стойкой, вскочил со своего места и бросился ко мне, обхватив меня руками в тот самый момент, когда я больше не могла ходить.

— Дедуля, — кричит парень подросткового возраста, обнимая меня и опуская на землю, чтобы я села на задницу, а затем отходит.

Я, должно быть, выглядела чуднó, потому что, когда поднимаю руку, чтобы сказать ему, что мне не нужна помощь, его глаза расширяются, и он издает тихое проклятие. Именно тогда Дуэйн появляется из-за спины. Он смотрит на меня, и его плечи опускаются, на обветренном лице отражается печаль. Он встает на колени рядом со мной, взяв мою холодную, грязную руку в свою, похлопав по-отечески, и меня накрывает волна эмоций. Губы дрожат, я поднимаю другую руку, чтобы закрыть глаза, а затем поворачиваю голову в сторону, как только начинается ещё один поток слёз. И когда я плачу, на этот раз та часть меня, которая была рациональной и держала меня воедино, вырвается на свободу и сносится потоком солёной воды, залившей моё лицо и капавшей с подбородка.

Дуйэн сжимает мою руку.

— Мы беспокоились о вас, мисс Ана. Состояние вашей комнаты… а вас там не было… ну, мы с Джимми думали о худшем.

Я смотрю на него сквозь пальцы, и глаза Дуэйна расширяются, когда он напряжённо шепчет:

— Мы думали, что ты мертва.

Я ничего не могу с собой поделать.

Дуйэн думал, что он был спокоен.

А это не так.

Короткий смешок вырывается из меня, когда я объясняю:

— Простите за комнату. Вне зависимости от ущерба я всё оплачу.

Меня осеняет мысль, и я нехотя убираю свою трясущуюся руку от его, потянувшись за своей сумкой. Открыв её, я достаю пачку денег, которую с самого начала взяла из нашего с Дино дома и протягиваю ему.

Он смотрит вниз на пачку в руке и в шоке моргает.

— Я не могу это взять, мисс Ана.

С лёгким вздохом я беру его запястье и говорю:

— Мне не нужны эти деньги, Дуэйн. Отремонтируйте комнату и… — Я мочу. — А может, ты дашь её на ещё одну ночь?

Его ошеломлённое неверие перерастает в гнев.

— Чёрт возьми, девочка. Конечно, ты можешь остаться в этой комнате.