Санта Монтефиоре - Твоя навеки

Анна сидела с кухаркой, обсуждая покупки на следующую неделю, как вдруг в дверях появилась раскрасневшаяся Лорета. Анна спросила ее, что случилось. Служанка сказала, что сеньор Сантьяго хочет увидеться с хозяйкой, на что Анна приказала ответить, что ее нет дома. Лорета вернулась и передала слова сеньора Сантьяго, который настаивал на встрече, пригрозив, что, если потребуется, он переночует в коридоре на полу. Анна нахмурилась, отпустила Лорету и разрешила войти непрошеному гостю.

От прежнего красавца и спортсмена осталась одна тень. Санти почернел от горя и тоски. Он отрастил бороду и длинные волосы, и от этого его лицо казалось вдвойне несчастным. Оно напоминало теперь Фернандо, лицо которого еще в детстве казалось Анне каким-то зловещим.

— Проходи, садись, — спокойно вымолвила она, сдерживая дрожь в голосе.

Санти покачал головой.

— Я не хочу садиться. Я не стану задерживать тебя. Мне нужен адрес Софии. Как только я его получу, то сразу же уйду, — ровным голосом произнес он.

— Послушай меня, Сантьяго, — резко оборвала его Анна. — Как ты смеешь рассчитывать на то, что я дам тебе ее адрес? Ведь ты тот мужчина, который лишил мою девочку целомудренности!

— Просто дай мне адрес, и я уйду, — повторил он, стараясь избежать сцены.

Он знал свою тетю. Он знал, сколько раз она доводила до слез его мать.

— Прошу тебя, — пересилив себя, вежливо сказал он.

— Я не стану этого делать, и я не допущу, чтобы вы увиделись. На что ты надеешься, Сантьяго? — ледяным голосом изрекла она, приглаживая свои блестящие рыжие волосы, завязанные сзади в узел. — Ты ведь понимаешь, что вы не сможете жениться? Так чего же ты хочешь?

— Черт побери, мне нужен адрес Софии! С кем она решит общаться, с тем она и будет общаться, и к тебе это не имеет никакого отношения, — выкрикнул он, теряя самообладание.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Она моя дочь. Она не просто мой ребенок — она еще несовершеннолетняя. Как ты себе представляешь наш разговор? Ты лишил ее невинности, — обвиняла она его, и ее голос понизился почти до шепота.

— Лишил ее невинности? Анна, Боже мой, ты всегда была склонна к дешевым мелодрамам. Ты даже мысли не допускаешь, что она полюбила меня.

Лицо Анны исказилось судорогой.

— Она любила меня. Это был не просто секс, грязный, развратный секс, а настоящая любовь, прекрасная и неповторимая. Я и не ожидал, что ты поймешь. Ты не способна радоваться жизни так, как София. Ты вся высохла от горечи и разочарования. Хорошо, не давай мне ее адреса. Я его все равно найду. Я найду Софию, я уеду в Европу, я женюсь на ней, и мы никогда больше не вернемся сюда. Ты пожалеешь, что выгнала из дому родную дочь.

Он не стал ждать ее ответа, а поспешно покинул квартиру, хлопнув дверью. После этого инцидента Чикита и Мигель выговаривали сыну за грубость. Пако тоже был недоволен племянником, но попытался говорить спокойно, объяснив ему, почему он не может ни написать Софии, ни увидеться с ней. Санти был слишком занят собственными проблемами, чтобы заметить, как изменился его дядя, который полностью поседел, осунулся и помрачнел. Но Санти не собирался сдаваться. София велела ему не сдаваться.

Два с половиной года он мучился, рисуя себе разные сценарии. Возможно, она написала письмо, но оно потерялось? Что, если она ждала от него вестей? О Господи, что если она написала ему? Он так сильно терзался, доводил себя до такого отчаяния, что Мария больше не могла выдержать. Она во всем призналась.

Был темный зимний вечер, за окном моросило. Санти стоял на балконе, глядя вниз на шумную улицу, с высоты одиннадцатого этажа. Он смотрел на мир не мигая, словно не мог понять, как он существует, если ему, Санти Соланасу, так больно. Мария вышла к нему. Ее губы дрожали от волнения — она понимала, что пришла пора признаться во всем. Она стояла рядом с братом и смотрела на машины, которые ехали с зажженными фарами, сигналя без причины, как было принято у аргентинцев. Потом перевела взгляд на брата, который все смотрел вниз, не замечая сестры. Он и не догадывался, что сейчас она сообщит ему свой самый темный секрет.

— Санти, — срывающимся голосом начала она.

— Мария, оставь меня, мне хочется побыть одному, — даже не взглянув в сторону сестры, произнес он.

— Мне надо поговорить с тобой, — сказала она, стараясь говорить спокойным тоном.

— Говори, — грубо бросил Санти, не замечая, насколько он стал невнимательным.

Погруженный в отчаяние, он перестал чувствовать чужую боль. Он вел себя так, как будто нес груз страданий всего человечества.

— Я должна признаться тебе кое в чем, Санти. Не сердись на меня, а постарайся понять, почему я это сделала, — запинаясь, начала она, и слезы хлынули из ее глаз. Мария знала, какой будет реакция брата.

Санти медленно повернулся в ее сторону и смерил тяжелым взглядом.

— Признаться? — ровным голосом переспросил он.

- Да.

— В чем?

Мария вздохнула и вытерла слезы дрожащей рукой.

— Я сожгла письма, которые присылала тебе София.

Когда смысл ее слов дошел до сознания Санти, гнев, разочарование и горечь словно прорвали плотину, захлестнув его мутной волной, так что он не в силах был контролировать себя. Он с громким треском стукнул кулаком по перилам. Потом, схватив один из цветочных горшков, швырнул его в стену с такой силой, что тот разлетелся на мелкие кусочки, и земля рассыпалась по всему балкону. Затем он повернулся к сестре и посмотрел на нее с отвращением. На ее щеках застыли крупные слезы.

— Я так виновата, мне так жаль, — бесконечно повторяла она, надеясь вымолить его прощение. — Как мне загладить свою вину, Санти?

— Но зачем? — кричал он, отступая от нее на шаг. — Зачем ты это сделала, Мария? Это так на тебя не похоже! Как ты могла?

— Я была обижена, Санти. Я была очень обижена. Она ведь была и моей подругой тоже, — ответила она, желая быть услышанной.

Но он глядел на нее, не видя логики в ее словах.

— Санти, прости меня. Я готова как угодно загладить свою вину.

— Бог ты мой, Мария. Ты! Я бы ни за что не подумал, что из всех членов семьи именно ты предашь нас. Как ты могла оказаться такой мстительной?

Его трясло от ярости. Он выглядел сейчас, как старик. И она была в этом повинна. Она не сможет простить себя.

— Это была ошибка. Я ненавижу себя! Мне хочется умереть! — стонала она. — Прости меня, прости!

— Как ты узнала, что это ее письма? — удивленно спросил он.

— Я забирала их первой по дороге в университет.

— Бог ты мой, Мария, я не знал, что ты способна на такое коварство.

— Я тоже не знала себя до конца, но вынести мысль о том, что ты покинешь меня вслед за ней, было выше моих сил. Я представила, как будут страдать папа и мама. Я не могла этого допустить.