Не святой (ЛП) - Уайльд Риа
Энцо был хорош, но он не создан для того, чтобы заботиться только об одном человеке.
Я беру на кухне бутылку вина и два бокала, на всякий случай, и поднимаюсь, обнаружив, что моя кровать пуста.
Но не комната.
Амелия стоит у стены с окнами, с одного плеча у нее свисает халатик. Материал был достаточно прозрачным, чтобы под ним виднелось обнаженное тело.
У меня пересохло во рту от этого зрелища, и я посмотрел на ее отражение в стекле, несколько искаженное, но от этого не менее восхитительное.
Она передернула плечами, увидев, что я вошел в комнату, и позволила другой части халата соскользнуть с ее плеча, обнажив голую спину, а затем опустила руки, и материал полетел на пол.
— Mondo mia, — вздыхаю я.
— Муж.
Мой член дергается.
Я пожираю глазами ее тело, ее изгибы, все ее шрамы, эту идеально пухлую попку и длинные ноги, ее лодыжку теперь без гипса. Кость все еще не восстановилась поэтому она не нагружала ногу, я видел это по ее стойке сейчас. К тому же она поправилась в паховой зоне, но я не знал, восстановились ли ее нервы. Я не знал, может ли она по-прежнему чувствовать меня.
Я сглотнул, сожаление все еще пылало внутри меня.
— Все в порядке, — говорит она, почувствовав напряжение. — Давай я тебе покажу.
Она поворачивается ко мне, обнажая себя. Ее кожа блестела в слабом освещении комнаты, и она улыбнулась мне, глаза блестели с озорством, которого я не видел в ней раньше. Она направилась к кровати, забралась на матрас, а я остался неподвижен.
Я наблюдал за тем, как она раздвигает ноги, показывая мне нежно-розовый центр, затем она протягивает руку между бедер, ее пальцы раздвигают складочки и опускаются вниз, обводя вход.
— Я думала о тебе, — вздохнула она.
— Когда?
— Когда я трогала себя сегодня. Я думала о той ночи после казино. О том, что ты сделал. Что я чувствовала.
Мои пальцы сжались на бутылке в моей руке.
Она играет с собой, проводит пальцами по своей киске, затем останавливается на клиторе, голова откидывается назад, когда она слегка надавливает на него, с губ срывается вздох.
— Я вспомнила вкус виски из твоего рта, — шепчет она, задыхаясь, прежде чем протянуть руку и взять вибратор с тумбы, которого я раньше не заметил. Она включает его и прижимает к себе, застонав от первых ощущений.
— Амелия, — прорычал я.
— Габриэль.
Я быстрыми шагами пересекаю комнату, бросаю бутылку и бокалы на пол и забираюсь ей между ног.
— Позволь мне.
Она выключает игрушку и встречает мой взгляд, темный от вожделения.
— Я скучала по тебе, Габриэль.
Я зарываюсь лицом между ее ног, ощущая на языке ее пьянящий мускусный аромат.
— Блядь! — кричит она.
Я целую, сосу и лижу, пробуя на вкус каждый дюйм ее тела, проникая языком в нее, прежде чем подняться и провести им по ее клитору. Она бьется о мое лицо, ее возбуждение покрывает мой подбородок, мои губы, но я продолжаю.
Я ввожу в нее палец, тепло ее киски обволакивает его.
— Скажи мне, если это слишком.
— Габриэль, — рычит она. — Трахни меня.
— Cazzo (прим. пер. — Черт).
Я раздеваюсь так быстро, как только могу, приземляюсь между ее бедер, целую, давая ей попробовать себя, нежно прижимая свой ноющий член к ее тугому входу.
Она раздвигает ноги шире.
— Пожалуйста, — умоляет она.
— Я не хочу причинять тебе боль, — выдавливаю я.
— Ты не причинишь, — она вцепилась в мои плечи.
Я легко вхожу в нее, стискивая зубы от ощущения ее киски, обхватывающей мой член, от того, как хорошо она принимает меня.
Я опускаю голову ей на плечо, стараясь выровнять дыхание, пока заполняю ее.
Она обхватывает меня ногами.
— Ты так хорошо ощущаешься внутри меня, Габриэль.
Я покачиваю бедрами.
— Я чертовски скучал по тебе.
— Я тоже, — тяжело дышит она, приподнимая бедра.
— Скажи мне, все нормально?
Она кивает.
Я выхожу из нее и снова вхожу, медленно, уверенно, ее киска растягивается вокруг меня. Я наблюдаю за ее лицом, за тем, как удовольствие искажает ее черты, губы разошлись, глаза закрыты.
— Посмотри на меня, moglie mia, — приказываю я.
Ее голубые глаза распахиваются и находят мои.
— Я смотрю
— Открой, — приказываю я, беря ее за подбородок и удерживая ее голову в таком положении. Ее губы раздвигаются, и она показывает мне язык.
— Хорошая девочка, — облизываю я ее нижнюю губу, а затем откидываюсь назад и сплевываю на ее ждущий язык.
Она сглатывает, стонет, киска пульсирует вокруг моего твердого члена.
— Какая же ты, блядь, хорошая девочка, amore mia.
— Да, — она хнычет.
— Я знаю, что ты такая, — я откидываюсь назад. — Поэтому ты встанешь передо мной на колени.
Она немедленно подчиняется, отстраняясь от моего члена, чтобы иметь возможность повернуться. Я хватаю ее за бедро, слегка приподнимая, и дергаю ее вниз, мой член входит в нее. Она вскрикивает и тянется назад, чтобы вцепиться ногтями в мои бедра.
— Да, блядь, — стонет она.
Я протягиваю руку вокруг тела девушки, помедлив лишь на минуту, прежде чем она хватает ее и кладет на свой клитор.
— Вот так, — стонет она.
Она приподнимается и прижимается ко мне, груди подпрыгивают, дыхание вырывается из ее легких, когда я провожу пальцами по ее бутону.
— Я сейчас кончу, — говорит она мне.
Я резко подаюсь вперед, ударяя по этому сладкому месту. Я не собирался делать то, что, как я знал, заставит ее обливаться соками, но скоро, когда я буду уверен в ее выздоровлении. Я трахаю ее, зарываясь в нее, поклоняясь этому сладкому пучку нервов.
Она вскрикивает, когда ее киска начинает спазмировать, ее кульминация накатывает на нее. Я трахаю ее до самого пика, а затем с ревом кончаю, опустошая себя в нее, заполняя ее собой.
Обессиленный, я падаю рядом с ней, притягивая ее к себе.
— Dio (прим. пер. — Господи), — задыхаюсь я. — Я люблю тебя, mondo mia.
Она смеется.
— Я тоже тебя люблю.
Я поворачиваю ее лицом к себе, убирая назад ее мокрые от пота волосы.
— Моя жена.
— Навсегда.
Я нежно целую ее.
— Я принес нам вина, — говорю я ей. — Ты хочешь пить?
Она ухмыляется, приподнимая бровь.
— Если ты не выплевываешь его в мой рот, — она проводит языком по нижней губе. — Тогда мне это не нужно.
Эпилог
Амелия
Дом и сады кишели людьми, лица которых я узнавала, а некоторых не узнавала. Здесь были все официальные лица и все местные знаменитости.
Платье,
