Главное – любить (СИ) - Веленская Наталия

А ещё есть такой вид тоски, который ничем не заглушить, даже самым крепким алкоголем. Но об этом я вслух говорить не буду.

— Тошнит, говоришь, — склоняет голову вбок Марина, с любопытством взирая на меня, — Интересно, интересно… Кажется, сейчас я не за виски побегу, а в аптеку.

— Марина! — вырывается из меня вопль. И хочется закатить глаза куда-нибудь в стратосферу. И вообще, мы с ней разговариваем без наездов друг на друга чуть больше часа, что это ещё за странные намёки и улыбочки?! — Мы с Сашей два разумных взрослых человека, которые не забывали о контрацепции! И с циклом у меня всё в порядке, спасибо!

— Точно? — хитро поглядывает на меня Вишнякова, ощупывая взглядом область талии, будто там можно отыскать ответ беременна я или нет.

— Точно! — рявкаю я, и достаю из шкафчика второй бокал. С грохотом ставлю его на стол и плескаю вина себе и своей неожиданной гостье. — Пей давай!

— За знакомство? — смеётся Марина, как-то так глупо по девичьи, чего я раньше за ней не замечала.

— За знакомство, — киваю я, под звон бокалов. Сегодня получается мы с Мариной действительно узнаем друг друга заново.

Сумасшествие какое-то. Если бы кто сейчас заглянул ко мне на кухню и увидел эту картину маслом, то наверняка стал бы постояльцем психушки. Закусок к вину у меня нет, зато есть свежие овощи, авокадо и апельсин, которые я заботливо порезала кружочками. А Вишнякова на удивление — ничего, ест и не ломается. Хотя, казалось бы, та еще цаца. Нет, мир определенно сошёл с ума!

— Получается, после того что между вами было, вы много лет просто как друзья общались? И никто не пытался…

— Я пыталась, — усмехается Марина, пригубив вина и отводит свой карий взгляд куда-то в пустоту, погружаясь в воспоминания. — Я очень хотела, чтобы он видел во мне не только друга. И уж точно не «почти сестру». А девушку. Любимую желанную девушку, Лиз. Я столько шагов делала в его сторону… Я уже всё перепробовала, правда. От образа милой романтичной барышни до роковой женщины-вамп. Чтобы он увидел, разглядел. Блонд этот и каре знаешь откуда взялись?

— Потому что Ярик любит блондинок, — тяжело вздыхаю я.

— Не просто блондинок, а эффектных блондинок, — поднимает указательный палец вверх девушка. — Я и так натуральная блондинка, просто подтон у меня свой более тёплый, медовый. Увидь ты меня полгода назад, наверное, подумала, что мы с этой грёбанной Ланой какие-то дальние родственницы.

Так вот что имел в виду Мереминский, почему они обе в его глазах были похожи… Наверное, для него Марина навсегда осталась той самой романтичной милой девушкой, с роскошной копной медовых волос. Девушкой, которую я потихоньку открывала для себя.

Вишнякова не глядя махнула бокал вина, и потянулась за следующей порцией.

— Закусывать не забывай, — сурово ткнула я в неё вилкой с долькой апельсина. — А то ты так быстро окосеешь.

— И откуда ты такая взялась, — рука Марины замирает на полпути, а тёмно-вишневый взгляд устремляется ко мне, будто пытаясь отыскать ответ. — Лиз, вот серьёзно. Я тебе столько гадостей делала и говорила, а ты меня сейчас вином отпаиваешь…

— Думаешь, не стоит? — усмехаюсь я.

— Ну я бы как минимум задала вопрос самой себе, а не очередная ли это подстава? И не пытается ли она таким образом обелить себя в глазах Ярика. Для этого ведь достаточно просто с тобой подружиться.

— А ты что правда дружбу со мной водить собралась? — откровенно смеюсь я. Наверное, меня уже повело от одного бокала после стольких недель примерного поведения.

— Да не умею я дружить с бабами, — вздыхает Марина. — Для меня все бабы — стервы. Каждая печётся только о своём благополучии. И никому верить нельзя. Никому! Только зазевался и тебе уже под ножку подставили или сразу в спину нож. Знаем, плавали.

— И хочешь сказать, исключений нет?

— Почему же? Есть. Мама моя — исключение, ей верить можно. Ты вот вроде нормальная, или просто блаженная, я пока ещё не разобралась.

А ну вот типичная язва Вишнякова всё-таки высунула своё жало. Только мне почему-то стало ещё больше смешно. Им бы с Ингой пообщаться, я думаю они бы отлично спелись. Ну или перегрызли друг другу глотки, но очень задорно и с огоньком.

— Если ты каждой представительнице слабого пола будешь втирать, как мне, что она корыстная стерва, вряд ли к тебе кто-то воспылает дружескими чувствами. Даже блаженные.

— Нет, ну на то они и блаженные… Ай и да ладно! Давай теперь за нас, Лизк, за нормальных! — Марина вновь отсалютовала мне бокалом вина.

Краем глаза отмечаю факт, что бутылка стремительно опустела. От госпожи Вишняковой тоже не укрылось моё наблюдение. После чего она неожиданно выдает:

— А поехали в «Мацоли»!

— Чего? Куда?!

— Классный ресторан! Только тебе придётся переодеться, там в спортивном не пускают, — кивает блондинка на мою майку и легинсы, которые я так и не сняла после пробежки. Но без какого-то презрения, а просто напоминая, что выйти из дома в таком виде будет не очень-то комильфо.

— Марин, то, что в твоём понимании классный ресторан, скорее всего мне не по карману, — качаю головой я. — И как недавно мне заявила одна знакомая нам и острая на язык дама… у меня с такими как ты и Корсаков очень сильно отличается образ жизни и уровень достатка. И это правда.

— Так, — хлопает рукой по столу Марина. — Или ты едешь со мной в «Мацоли», или я иду и скупаю половину супермаркета, в том числе алкогольный отдел и заваливаюсь к тебе сюда!

— А я тебе домофон не открою.

— Я милая скромная блондинка с тяжёлыми пакетами, поверь, не пройдет и пары минут, как мне обязательно откроют дверь, — фыркает Марина, сверкая глазами и разбивая в пух и прах образ милой скромной девочки. — А я поднимусь к тебе и начну пиршество прямо у тебя под дверью! И за уровень шума на лестничной клетке я не ручаюсь!

Ага, давно я не веселила соседей.

— Чёрт с тобой, Вишнякова! — поднимаюсь я, с каким-то смешанным чувством осознавая, что избавиться от окружения Корсакова будет намного сложнее, чем от присутствия в моей жизни самого Саши.

Глава 82

По-хорошему нужно было предупредить девчонок о моём неожиданном порыве выйти в свет в столь необычной компании. Но странное ощущение внутри, не поддающееся никакой логике, шептало мне, что всё будет в порядке. И что Вишняковой можно… верить.

Я никогда не встречала человека, который так откровенно вдруг ни с того ни сего решил открыть мне одни из самых важных и значимых страниц в своей жизни. По Марине было видно, что она также пребывает в некотором шоке, особенно когда я предоставила ей возможность выговориться и потом дала ей свои краткие комментарии обо всём услышанном. Что бы она там не пела про нереальность женской дружбы, женские уши Вишняковой уже давно были нужны, и это факт.

— Восемнадцать лет, Лиз, — глухо говорит Марина, опуская лоб на скрещенные пальцы. Слегка качает головой, будто не веря собственным словам. — Восемнадцать лет назад я в него влюбилась, ещё будучи маленькой девочкой. За восемнадцать лет человек вырастает и становится самостоятельным. Машину может водить, голосовать. А всё до чего мы смогли дойти за эти восемнадцать лет это один раз переспать по пьяни…

— Но ты же говорила, что была не…

— Да неважно! Не суть, — отмахивается Вишнякова. Музыка, что идет фоном в ресторане, будто почуяв наш настрой решила резко стать печально меланхоличной.

«Мацоли» смог поразить моё воображение и необычным интерьером, и кухней «Фьюжн» и крышесносными коктейлями, которые напрочь выветривали все мои недавние устои здорового образа жизни. Подозреваю, что и ценами он меня тоже поразил бы наповал, но предусмотрительная и хитрая Марина отняла у меня меню и все заказы делала сама.

— Я устала, Лиз. Устала надеяться на чудо, устала быть той самой жилеткой, в которую он плачется время от времени, когда понимает, что все бабы в его жизни не то, что ему надо. Устала наблюдать его абсолютную слепоту… Потому что я знаю, что мы с ним действительно совпадаем. Во всём. И как говорится, вот он твой идеальный вариант — только руку протяни. Но он упорно не замечает…