Несносная помощница для Цербера - Виктория Дмитриевна Свободина
– Ну как сказать. Сегодня поговорила с отцом. Он мне подарок на свадьбу подогнал в виде денег и разнообразного имущества. Плюс мамино еще наследство добавил. Я проверила счета. Там хватит на все, что только можно. Ты можешь вернуть долг отцу Карины и спокойно дождаться результатов от своего проекта. Все хорошо, никакого рабства. Ура?
Цербер сначала замер, а потом и вовсе отстранил меня от себя, взял за плечи и заглянул в глаза.
– Лиза, никаких денег ни у тебя, ни у твоего отца я не возьму, – отстраненно произнес супруг.
– Но почему?!
– Это только моя ответственность и проблема, я знал, на что иду изначально, и позже, познакомившись с тобой, как рискую. Я очень хорошо отношусь к твоему отцу, не говоря уже о тебе, ценю и ваше ко мне отношение, поэтому не желаю вмешивать во все это свои долги и деньги. Больше не хочу быть никому должным и обязанным на всю оставшуюся жизнь. Я решу этот вопрос сам… так, как сумею.
Недовольно покачала головой.
– Глупость полнейшая. Мы вообще-то с тобой женаты. Если у меня будут какие-то проблемы, мне тоже к тебе не обращаться что ли? Чтобы не быть обязанной и все такое.
Цербер улыбнулся. л
– Нет, конечно. Но мой вопрос возник еще до брака и я обязан решить его сам. о
Вспомнила совет папы, ну попробовать можно конечно...
– Если ты не возьмешь деньги, я с тобой разведусь, – хмурясь, произношу я.
– Возможно, это будет лучший вариант, – твердо отвечает Даня. Не повелся.
– Да что за ерунда вообще! – взрываюсь я.
Муж утягивает меня на диван, привычно усаживает на колени, гладит по волосам, чувствую, что-то не то сейчас говорить будет, отчего мне заранее грустно.
– Лиз, я не тот человек, которому стоит помогать. Ты очень многого обо мне не знаешь. А узнав, и не захочешь помогать. Возможно действительно стоит рассказать, чтобы больше не поднимать этот вопрос.
– Почему от Карины и ее отца ты принимал помощь, а от нас не хочешь? – спрашиваю обвиняюще.
– Потому что они мне не были так близки.
– Что там такого было в твоем прошлом?
– Тебе отец совсем ничего обо мне не говорил?
– Нет.
– Подростком я был крайне озлобленным на весь мир. Окружающая обстановка только способствовала тому, чтобы я пошел по неправильному пути. Уже тогда я стал совершать много плохих и жестоких поступков, о которых не имели понятия мои будущие замечательные приемные родители. Если бы знали, точно не рискнули бы взять в семью. После я не остановился, но оценил их отношение и старался особо не расстраивать, а своими делами заниматься тихо. Потом мне поступило неожиданное предложение переехать в большой город и вот там я познакомился с твоим отцом, узнав, кто же так ненавязчиво с давних пор мне покровительствует. Я работал на твоего отца, Лиз. Его мои криминальные наклонности не смущали, наоборот он их всячески помогал развивать и вывел на принципиально новый уровень. Я бы даже сказал, что он он был в восторге. Я не только помогал ему в его делах, но благодаря его деньгам и связям, я нашел тех, кто когда-то убил моих родителей и сумел должным образом отомстить. Только после этого во мне что изменилось, я успокоился и осознал, что хочу изменить и свою жизнь, а заодно и тех, кто мне помогал, верил мне и в меня. И опять твой отец не препятствовал и спокойно отпустил удобного ему, слишком много знающего человека. А потом у меня появилась предсказуемая работа со стабильным карьерным ростом, как ты заметила, очень правильная невеста-ширма, создающая не менее правильное впечатление заодно и обо мне.
– Что-то такое о тебе я и подозревала, после визита в твой родной город, – бормочу я, а потом задаю следующий вопрос и смотрю на Цербера, затаив дыхание. – Тебе приходилось убивать?
– Не приходилось, – отвечает муж, и я, наконец, могу выдохнуть. – Но это не отменяет того, что, с некоторыми людьми, я, порой, обращался крайне жестоко.
– И с женщинами?
– В основном с мужчинами, но, бывало и с женщинами, если на то были серьезные причины. Чтобы ты понимала, это был соответствующий контингент, совсем не офисные работники, чья самая страшная вина – прогул.
Затихла, думаю.
– И отец, зная о твоих склонностях, все равно отправил меня к тебе.
– Еще и позволял дружить со своими сыновьями, показавшими мне совсем иную сторону жизни. Это также во многом помогло мне изменить свои взгляды. Я очень уважаю и ценю твою семью и тебя, и ни за чтобы намеренно не причинил зло, он это знает.
– А что, все-таки он предложил, за то чтобы я у тебя помощницей была? Так и не скажешь?
– Зачем что-то предлагать за тебя, если ты сама по себе как приз и награда? Сладкая, взбалмошная, своенравная, дерзкая. Я только не сразу понял, что ты была не заданием, а искушением.
– Потому что папа хотел вернуть Карину Тимуру, при этом тебя не задев.
– Мой союз с Кариной ему тоже был не по душе, мне кажется, его даже больше оскорбляло то, что я принял помощь от отца Карины, но никогда ничего не просил у него.
– Мог бы и попросить, – ворчу я. Хочется, чтобы, наконец, Цербер разобрался с денежным вопросом. Волнуюсь, переживаю, откровения не слишком напугали.
– Ты тоже много чего можешь. У тебя теперь есть деньги, браком тоже не пугают. Ты свободна и вольна делать все, что угодно. Можешь развестись, уехать куда душа пожелает и забыть про все, как страшный сон.
А-а, задело все-таки Даню, что я про развод заговорила.
– Я пока никуда не тороплюсь.
– Тебя что-то здесь держит? – Цербер внимательно смотрит мне в глаза. Это он так на признания и откровения с моей стороны нарывается? Не дождется, я еще не готова ничего озвучивать.
– Да нормально здесь, чего срываться-то? – положила голову Церберу на плечо. Тихо прошу. – Дань, ну пожалуйста.
– Нет, Лиз.
– Ты заставляешь меня нервничать.
– Прости.
