Бог Гнева - Рина Кент
Но невозможно прекратить этот ураган или спастись от гнева, который волнами исходит от него.
Он проносится по коридору и останавливается перед комнатой, которую охраняет человек в черном костюме.
Увидев нас, он кивает Джереми и открывает обитую кожей дверь. Джереми едва кивает мужчине, прежде чем затащить меня внутрь и захлопнуть дверь.
Хаос, музыка и разговоры снаружи стихают. Мое тяжелое дыхание становится громким в тишине, как мне кажется, VIP-комнаты.
Два элегантных бархатных дивана стоят друг напротив друга, между ними — стеклянный журнальный столик.
Но я едва успеваю сосредоточиться на деталях, когда Джереми прижимает меня к стене. Его большая рука хватает меня за бедро, а глубокий, злобно-спокойный голос бьет меня как хлыст.
— Мало того, что ты отказалась выполнить свою часть сделки и явиться, так ты еще и выключила телефон, надела шмотки в стиле «трахни меня» и пришла сюда танцевать с какими-то мудаками, — его рука скользит туда, где мое платье заканчивается на бедрах. — Ты думала, что кто-то еще может прикасаться к тебе, Сесилия? Хм? Что кто-то другой сможет положить свои гребаные руки на то, что принадлежит мне?
Вцепившись руками в материал, он одним движением задирает платье вверх, заставляя меня вздохнуть.
— Я перережу им запястья, прежде чем они приблизятся к моей киске, — он срывает с меня трусики и отбрасывает их в сторону, а затем впивается пальцами в мою кожу. — Моей заднице, — он прижимает меня к себе, и его джинсы создают трение о мой возбужденный центр. — Моя гребаная собственность.
Я упираюсь рукой в его грудь, губы дрожат, когда на меня обрушивается шквал эмоций и эротических стимулов.
— Я не твоя собственность, Джереми. Я — человек.
— Мой человек, — почти прорычал он. — В следующий раз, когда ты позволишь кому-нибудь прикоснуться к себе, я трахну тебя в его крови и заставлю тебя кончить на его трупе.
Быстрым движением он освобождает свой член и ударяет головкой о мой клитор.
Один раз.
Дважды.
На третий раз я уже готова умолять его об этом, как распутная девчонка, в которую он меня превратил.
Я так привыкла к его грубому обращению, что у меня между бедер уже течет.
Без всякого предупреждения он с силой погружается в меня одним толчком.
Моя спина выгибается дугой, и меня пронзает мощная дрожь.
Он поднимает мои ноги так, что они обхватывают его мощную талию, и вбивается в меня глубокими, резкими ударами, предназначенными для наказания.
— Это последний раз, когда ты игнорируешь меня. Ты больше никогда не придешь в такое место без меня.
Я хватаюсь обеими руками за его шею. Мне кажется, что если я не буду держаться за него, то упаду лицом вниз.
— Мы не в отношениях, — говорю я, несмотря на свой сбивчивый голос. — Ты не имеешь права указывать мне, что делать.
— В отношениях мы или нет, это не значит, что ты хочешь меня меньше. Чувствуешь, как твоя киска так хорошо принимает мой член, как твое тело оживает для меня? Больше ни для кого, только для меня, — он отпускает одну из ягодиц, а затем шлепает по ней. — В следующий раз, когда ты подпустишь к себе другой член, я хочу, чтобы ты вспомнила, как ты доишь мой член, как маленькая грязная шлюшка.
— Ты сделал это первым, — процедила я, не в силах выдержать заданный темп, подпрыгивая на его члене. — У тебя на руке висела та девушка. Почему бы тебе не пойти к ней и не оставить меня в покое?
— Ты этого хочешь? — он вытаскивает член до самого кончика, а затем снова вводит, ударяя по моей точке G и превращая меня в лужу эмоций. — Ты хочешь, чтобы я вогнал свой член в другую киску?
В моей голове проносятся образы его с другой женщиной, а именно с белокурой красавицей Майей.
— Скажи мне, Сесилия. Ты хочешь, чтобы я трахал ее, пока она не начнет выкрикивать мое имя?
Мои губы дрожат, и я сжимаю их, прежде чем сказать.
— Если ты это сделаешь, я пересплю с кем-нибудь другим.
Скорее всего, я бы не стала, потому что мысль о сексе с кем-то, кроме Джереми, все еще пугает меня до смерти. Но я не позволю ему получить удовольствие от того, что он раскрошит меня на кусочки.
Его выражение лица становится пустым, слишком пустым, когда он скользит рукой по моей груди и спокойно обхватывает мое горло.
— И кто же этот кто-то, а? Парень, который будет целовать твое тело, ласкать тебя и заниматься с тобой любовью? Это не то, чего ты хочешь, Сесилия. Далеко не это. Ты любишь, когда тебя преследуют и унижают. Тебе нравится, когда тебя трахают до беспамятства, пока ты не потеряешь контроль. Тебе нравится быть моей маленькой грязной шлюхой.
А потом он душит меня, вбиваясь в меня все сильнее. Он трахает меня так, будто ему принадлежит каждый дюйм, будто он не может пропустить ни одной части, ни одного уголка.
Чем больше он забирает мой воздух, тем сильнее я сжимаюсь вокруг него, душа его член, пока он стонет.
Ему нравится, что я настолько беспомощна, настолько податлива, настолько подстроена под его безжалостный ритм, что я стону от этого.
Что умоляю о большем.
В мгновение ока он превратил меня в мазохистку для своего насилия. Я так привыкла к нему, что научилась жаждать его дикости.
Мое ядро сжимается в кратких интервалах, и когда он снова попадает в мою скрытую точку, я задыхаюсь от нехватки воздуха и кончаю так сильно, что мне кажется, что могу потерять сознание.
Но не делаю этого.
Я остаюсь там, прижатая к стене, пока его член входит в меня, жестко, быстро и неумолимо. Джереми не из тех, кто кончает быстро. Он растягивает удовольствие, ему нужно перестроить мои внутренности, прежде чем он даже подумает о том, чтобы кончить.
Он продолжает и продолжает, пока я не начинаю думать, что он никогда не кончит. Именно тогда, когда я верю, что он наконец-то кончит, он меняет нашу позицию. Он трахает меня, прижав к дивану, с поднятой вверх задницей, затем на четвереньках на полу, его пальцы наматывают мои волосы. Потом на спине, возвышаясь надо мной, как бог-тиран.
Которому нужны
