Папа для Бусинки (СИ) - Сурина Лилия

Еще Стас решил, что надо установить гранитный памятник на могиле наших родителей, а портрет он сам нарисует на гранитной плите, фотографий предостаточно, с которых можно срисовать.

Кстати! Я наконец-то увидела, как мой любимый создает свои шедевры у себя в салоне! Это было что-то! После учебы мы ехали в город, в его мастерскую. Хозяин хочет продать салон, уезжает за границу, и продает недорого, так что Стас оформляет документы, и скоро станет владельцем. Он уже вовсю там командует, нанял мастеров, механиков и художника, совсем молоденького парнишку, но очень умелого.

Его звали Матвей, и было видно, что он любит эту работу, за которую еще и платят хорошо. Стас забрал мальчишку из отделения полиции, когда того арестовали за вандализм – Матвей разрисовывал стены в подворотне умопомрачительными 3Д рисунками.

Ну и сам, мой любимый художник с удовольствием работал в салоне. Мне нравилось наблюдать за ним, смотреть, как он с помощью аэрографа наносит штрихи, плавные линии и разные черточки из которых, в конце концов получался очень гармоничный рисунок. Станислав становился сосредоточен и серьезен, его глаза немного темнели, будто расплавленная лава, застывающая на ветру.

Волосы самовольно выбивались из-под бейсболки, повернутой козырьком назад, делая его похожим на озорного тинэйджера. Жалко не было видно обворожительной Филатовской улыбки, ее скрывала специальная маска-респиратор. Иногда Стас и мне вручал эту штуковину, похожую на экзотический пистолет. Я пыталась что-нибудь нарисовать, но выходило криво и некрасиво.

Филатов смеялся надо мной, а иногда хватал меня на руки и кружил, едва не руша пирамиды банок с краской. Зато, если нужно было сделать аккуратную и красивую надпись, это мое. Тут уж ему было не до смеха. Так что свободного времени почти не оставалось, мы приезжали на базу к ночи. Мы не оставались ночевать в логове, чтобы утром не торопиться на занятия, любили понежиться в постели лишние полчаса.

Как-то, через две недели после того, как я узнала правду про Юльку, наша группа занимались в спортзале. Я бегала на беговой дорожке, рядом со мной Никитка тягал железо на тренажере, а сестра в другом конце зала отрабатывала приемы вольной борьбы с Артемом. У меня замирало сердце, когда Тема кидал ее на мат, или Юля взваливала его на спину. И не выдержала, подозвала кума к себе.

- Скажи, ты специально так поступил с моей сестрой? Или она уже не против?

- Как поступил? И не против чего должна быть Юляшка? – у Никиты было озадаченное выражение лица, он явно ничего не понимал.

- Я думаю, ты нарочно так сделал! У такого профи, как ты случайностей не бывает!

- Тась! Что за загадки, что я такого сделал?

- Ребенка ты сделал моей сестре! А сейчас она может убить его, если Артем и дальше будет ее так швырять, – я была зла на кума, потому что уверена, Юлька не хочет иметь детей. Она не раз говорила об этом. А может она узнала о своей беременности, и поэтому так усердно занимается борьбой.

К нам тихонько подошла Лидия Дуглас, и одобрительно подняла вверх большой палец.

- Ты уверена? Точно знаешь? - спросил он, кажется у меня. Но будто у Лидии, мне даже показалось, что она кивнула ему чуть заметно.

- Куда уж точнее. Осталось только к доктору сходить, - все-таки ответила я ему, наблюдая за странными переглядами кума и ведьмы с вишневыми волосами.

- Да, время пришло, теперь аборт не сделает, - серьезно сказала Лидия и улыбнулась хитренько так. И вдруг ткнула в меня пальцем, – ты отведи ее к своему рыжему доктору.

- Йес, йес! – запрыгал Никитка вокруг меня. – У меня получилось! Получилось!

- Стой, дурачок! А Юлька согласна? Она ведь не хочет детей… пока.

- Да куда она денется! Ну не убьет же она меня! – Кит побежал к своей любимой девочке, оттащил ее от Артема. Он целовал ее, Юлька ничего не понимала, с ворчанием отталкивала его от себя.

- Да-а, кум, будет тебе «йес»! Как бы Юляшка тебя точно не грохнула! – пробурчала я себе под нос, глядя на сладкую парочку.

 125

На следующий день я отпросила Юльку и себя с занятий и повезла ее к Муравью. Кит побоялся сам ей все сказать, и попросил меня отвезти Юлю в женскую консультацию. Сестра до сих пор гадала о его вчерашней выходке. И о том, зачем мы едем к доктору. Я сказала, что мне надо самой, ну и ей не помешает. Уж она сопротивлялась! Но я настояла на своем, объяснив, что раз в полгода женщина обязана, заботится о своем здоровье. А медкомиссию мы проходили в начале мая, перед началом учебы, уже почти полгода прошло. Надеюсь, обойдется без скандала!

Но я зря надеялась. Едва Александр сообщил об интересном положении Юлии, та сначала впала в ступор, а потом потребовала сделать ей аборт, прямо сейчас. Я такого скандала никогда не слышала! Растерялась даже, не ожидала, что Царева настолько будет против ребенка.

- Юль, ты хоть с Никитой посоветуйся, ведь это и его ребенок! – пыталась я урезонить сестру.

- А этот поганец у меня еще получит! Ведь говорила же… давайте мне направление на аборт! Я все равно рожать не собираюсь! У меня только жизнь началась, карьера… не хочу быть наседкой, и фигура испортится! Ну, давайте! – наседала Юлька на рыжего доктора. Он выглядел спокойным, не в первый раз, наверное, слушает вопли в своем кабинете.

- Какая ты быстрая! А анализы я буду за тебя сдавать? Обследование пройдешь, тогда посмотрим.

- Чего смотреть? Не нужен он мне! Это не врачам решать!

- Как знать! Может нельзя аборт делать.

В дверь постучали, и в кабинет заглянула наша младшая сестра. На руках у нее сидела Ангелина, ей уже исполнилось полгода, наверное, на прививку пришли.

- О, Тонечка! Заходи, давай, дело есть! – Муравей так обрадовался ей, удивительно! – Твоя сестра беременна, и хочет на аборт, может ты чего…

   Тоня посмотрела на меня, на Юльку.

- Я так понимаю, ты ребенка убивать собралась? – Тоня вопросительно посмотрела на Цареву. – С ума сошла? Знаешь, что после первого аборта может потом не быть детей? Что тебе сделал бедный малыш?

- Да Тонь, ну какой он еще малыш? Горошина, которая ничего не соображает еще! – Юлька явно растерялась от грубости нашей младшенькой, да и тема про убийство коробила.

- Сколько недель? – обернулась Тоня к Муравью.

- Недель десять-четырнадцать, точно не скажу, пока на Узи не сходит.

- Я думаю у нее десять недель, я заметила, что после Тамани Юля стала другая. С начала августа, – не удержалась и я.

- А я всё же склоняюсь к тому, что не меньше четырнадцати недель уже… – вставил слово доктор.

- Саш, можно твой комп ненадолго? Иди-ка сюда, посмотри, что представляет из себя твое чудо, которое ты так ненавидишь, – Тоня сунула мне в руки улыбающуюся малышку. Эта крошка вообще никогда не грустила, довольна жизнью. Сестра показывала Юльке какое-то видео, давая комментарии по ходу фильма. – Вот, видишь – это мозг ребенка на десятой неделе. Он уже сформировался, значит, малыш уже что-то соображает. А это ручки и ножки, смотри, как он ими шевелит уже… личико, такое маленькое, но уже видно… Вот представь, что у твоего ребеночка лицо твоего любимого… Уже сформировалось. Ты хочешь убить ребенка с лицом Никиты? А вот смотри, сердечко как бьется! 170 ударов в минуту! Он живой! И хочет жить! Ну что, аборт? – Тоня строго смотрела на мою близняшку. Та пожала плечами, было видно, что ее уверенность пошатнулась под натиском нашей пигалицы.

- Прощай карьера и фигура? Я хотела потом… – устало проговорила она.

- С чего ты взяла? На Тасю глянь – фигура загляденье, и это после трех беременностей! А если за карьеру боишься, роди и нам с Ромкой отдай, на воспитание. Подрастет, наймете няню. А, насчет потом, то его может и не быть, тебе уже сколько… во-от!

На том и порешили. Муравей выписал целую кучу направлений на анализы, велел проходить обследование прямо завтра с утра, а потом к нему встать на учет. А меня похвалил, что вес набрала, уже не выгляжу жертвой концлагеря. Мы с сестрами пошли к выходу.