Эмили Магуайр - Приручение зверя. Новая Лолита
— Звучит красиво. — Она открыла глаза, поднесла его руки ко рту и поцеловала костяшки кончиками губ. — Но дело в том, что, если я вдали от него, мне вообще не нужна никакая жизнь. Заслуживаю я ее или нет.
Джейми понял, что никогда не сможет ее спасти. Он никогда не сумеет спасти Сару Кларк от нее самой, и чем больше усилий он будет предпринимать, тем больше сам влипнет. Бесполезно быть хорошим парнем. Это ее судьба, трахаться с каждым последним негодяем в стране и вернуться к первому негодяю, который ею воспользовался.
Сара все говорила. Она рада, что пришла, потому что она скучала по нему; то, что удалось поговорить про Дэниела, прояснило для нее ситуацию. После года жизни с Дэниелом она чувствовала себя пойманной в ловушку, она боялась будущего, но теперь Джейми предложил ей путь к отступлению, и она поняла, что совсем этого не хочет. Она хочет передышку от безумия ее любви, да, это так, но если это значит, что у нее больше не будет Дэниела, то ладно, она будет терпеть безумие. Терпеть? Нет, принимать с радостью.
Джейми опустил руки ей на бедра, раздвинул ей ноги шире и опустился на колени между ними. Она прервала свой жалкий бред: «Джейми?»
— Наклонись.
Она послушалась, и он снял с нее кофту. Платье было без рукавов, лямочки на плечах завязаны бантиками.
— Джейми?
— Да? — Он избегал ее взгляда, развязывая левую тесемку.
— Что ты делаешь?
— Слушаю твой рассказ о том, как ты довольна, что загубила свою жизнь ради стареющего педофила.
Он развязал правую бретельку и провел ладонями по ее голым плечам. Материя была тонкая, а ее груди такие маленькие. Джейми знал, что платье свалится вниз, если она пошевелится. От предвкушения он затвердел еще сильнее.
— Я не для этого сюда пришла.
Джейми обнаружил, что не может долго выносить предвкушение. Наверно, из-за того, что он ждал Сару, так или иначе, целых десять лет. Это суровое испытание для чьего угодно терпения. Он подтолкнул верх платья, и оно легко скользнуло по ее плоской груди и легло на колени. Ее груди и живот были покрыты следами укусов. Он представил себе, как Сара лежит голая на траве и ее терзает бездомная собака. У него закружилась голова.
— Ты меня слышишь, Джейми? Я пришла сюда поговорить с тобой.
Ребра Сары, вжимающиеся в него, всегда его возбуждали, но сейчас она выглядела серьезно больной. Джейми задумался, не повредит ли он ее, если прижмет к себе. Он сел на пятки и провел кончиками пальцев по ее грудной клетке, а она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он понял, что похож на сумасшедшего, когда сидит вот так между ее ног и медитирует на ее ребра. Он понял, что и правда безумен.
— Ты же не любишь разговаривать, Сара. А мне противно слушать всю эту ерунду насчет того, как он делает тебе больно и какая ты несчастная, но никак не можешь уйти от него. Ты знаешь, как я тебя люблю. Я потерял это, когда ты ушла, я потерял рассудок, но ты пришла сюда, потому что тебе плохо. Потому что тыхочешь, чтобы добрый старый Джейми снял тяжесть у тебя с души. Ты ожидаешь, чтобы я надел на лицо улыбку, вытер твои слезы, одобрил твою глупость, дружески обнял тебя, а потом пошел домой и подрочил в носок.
Сара молчала и не двигалась. Джейми встал и подошел к столу. Он снял галстук и рубашку, повесил их на спинку стула. Он сел, не откидываясь назад, чтобы не помять рубашку, и снял ботинки и носки, аккуратно поставил их рядом со стулом. Снова встал, снял брюки и аккуратно положил их на сиденье стула, и под взглядом Сары снял трусы и положил их на брюки. Голый, он повернулся к ней и позвал: «Иди сюда».
Сара кивнула и встала, платье ее соскользнуло на пол. Она перешагнула его, не оглядываясь, и встала перед Джейми. Ее плечи были ссутулены, руки безвольно свисали.
— Ты правда хочешь это сделать?
— Да, правда. — Джейми легко поднял ее и усадил на стол, так что ноги ее повисли в воздухе. Она не отбивалась, когда он стащил с нее эти дурацкие трусы и бросил их в угол на дурацкое платье. Тело Сары было совершенно безволосым, и он понимал, что это не должно его удивлять. Этой скотине, ее любовнику, нравилось видеть ее умирающей от голода, с безволосой по-детски кожей, пока он учил ее. Джейми заметил, что ее волосы завязаны желтой лентой, сорвал ее и швырнул через комнату.
— Больно, — сказала она, как будто несколько выдернутых волосков — это больнее, чем ожоги, укусы и горячий воск, разливающийся по телу. — Почему ты хочешь это сделать?
— Потому что больше с тобой ничего не поделаешь, Сара.
Она гладила его волосы и шею.
— Ты мог бы поговорить со мной, Джейми. Я скучаю по нашим разговорам. Ты всегда говорил, что я придаю слишком большое значение сексу. Однажды ты сказал, что мог бы отказаться от секса, если бы благодаря этому больше времени оставалось на разговоры. Помнишь?
— Помню, — Джейми убрал ее ладони от своей головы, поднял ее руки и уложил ее на спину. — И посмотри, до чего меня это довело.
Она не издала ни звука, когда Джейми вошел в нее. В ее глазах были стыд, беспомощность и грустная нежность. Она принадлежала ему так, как никогда раньше. Понимание, что он действительно может сделать ей больно, всегда пробуждало у него твердое намерение не делать этого, но теперь ее ранимость ужаснула его; отвратительно, что она позволяет ему делать это с ней. И еще более отвратительно было, что она позволяла так многим мужчинам сделать это с собой столько раз. Просто лежала и позволяла себя иметь, как будто она пустое место!
От «Золофта» он долго не мог кончить. Трение было болезненным для него и, несомненно, приносило страдания ей. Она лежала тихо, молча глядя на него, пока он работал все напряженнее. Ничто не указывало бы даже на то, что она жива, если бы не слезы, сбегающие по щекам. Он закрыл глаза.
— Прости за то, что я делаю это с тобой, — сказала она. — Прости за то, что я заставила тебя ненавидеть меня. Я не знала. Не понимала. Я люблю тебя. Знаю, что это тебя не утешит, но все равно хочу, чтобы ты это знал.
— Тихо, — сказал он, и она замолчала. Он толкался сильнее, глубже, быстрее. Мышцы его бедер горели, он почти задыхался, но знал, что сейчас кончит. В этом не было удовольствия — только болезненное желание, чтобы это закончилось. И все кончилось. Он упал на ее острое маленькое тело.
Через несколько минут его дыхание выровнялось, он поднялся на локтях и открыл глаза. Она смотрела прямо на него.
— Теперь тебе лучше? — спросила она.
Джейми, как в первый раз, увидел морщинки вокруг ее глаз, желтоватый оттенок кожи, потрескавшиеся губы и торчащие скулы. Глаза ее были красны и полны слез, как в тот момент, когда она вошла, но теперь — о господи, его сейчас стошнит, — теперь слезы были из-за него. Теперь он стал подонком, насильником, безжалостным негодяем, который не мог разглядеть, что ей нужна помощь и защита, а не очередной сеанс секса.
