Олег Рой - Я тебя никому не отдам
Сложная жизнь, мелкие проблемы, маленькая комната в коммунальной квартире, которую она тогда делила с Пашкой (и оплату, соответственно, тоже делили поровну). И еле заметные мечты – получить ставку штатного корреспондента. Взять ипотеку – когда-нибудь. Выйти замуж за того, кто возьмет. За Пашку, у которого все было просчитано на десятилетие вперед.
Потом Василиса встретила Страхова. Вернее, не так. Это тетка Люба его нашла. Она ходила на его семинары, чистила ауру и даже справилась с огромной проблемой по женской части с его помощью. Именно тетка привела ее в офис целителя.
А теперь он сам, красивый и умный, с таинственным прошлым и насмешливыми глазами, звезда экрана и чудотворец с собственным интернет-порталом, стоял в дверях у Василисиной тетки и выжидательно всматривался в ее сонное лицо.
– Ярослав? Что случилось?
– Василиса… Она не у вас, случайно? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно нейтральнее и спокойнее.
– Вы что, поссорились? Что эта растяпа натворила? – Тетка моментально уловила суть проблемы. В конце концов, этот взрывной характер у племянницы от нее. Все, что Василиса взяла от матери, – ярко горящие голубые глаза. Остальное даже не тронула – спокойствие, терпение, мягкий голос, плавные движения рук. Любовь к дому и спокойной жизни в одном месте. Тишину в сердце – вот уж ничего этого никогда не было у Василисы. В кого только пошла такая бедовая. Журналистка, тоже мне.
Однажды даже взяла интервью у Путина – на спор с Ярославом. Чуть не довела до инфаркта главного редактора своей газеты – тот ведь ни сном ни духом, а наутро в его газете выходит статья. «Владимир Путин. Трудовые будни в Твери». А потом вообще оказалось – Путин был не ТОТ, а совсем другой. Обычный, пенсионного возраста, диспетчер тверского отделения экстренной помощи. Заслуженный и мирный. Василису потом чуть не уволили.
– Поссорились? Я бы знал, если бы она мне сказала. Попросил подождать меня дома, а она отключила телефон и исчезла.
– Хочешь, сама ей позвоню? – спросила тетка, пропустив мимо ушей факт отключения телефона.
– Я звонил много раз.
– Может, съешь пирожок с капустой? – сориентировалась тетка. – Ты проходи, проходи, Ярослав. Извини уж, у нас тут аура не очень. Давно не чистили. Муж у меня в такие вещи не верит. Он моими рамками прикрутил удочки к раме на машине, теперь новые нужно покупать.
– Аура у вас прекрасная, теть Люб, – заверил ее Ярослав, пробираясь по темному, завешанному тряпьем коридору. Квартира была неимоверно старой, и тут вполне могли бы жить привидения. Тетка была уверена, что пару раз даже видела одно. Впрочем, это могло также оказаться ее собственное отражение в темном старом зеркале, в котором даже нормальные люди начинали походить на бледных зомби.
Ярослав прошел на кухню, где с вполне человеческой жадностью набросился на пирог с капустой – не ел же человек весь день. Василиса-то в это самое время приканчивала уже третий чайник чаю, и пара десертов тоже не прошли мимо.
– Господи, что ж Васька тебя совсем не кормит. Так же и всю силу потерять можно. – Любаша подложила Ярославу рисовой каши с изюмом. Она бы ему и котлет дала, да только он был вегетарианцем. Сама-то тетка и жизни не представляла без мяса. Но Ярослав же не такой, как все. Он – просветленный. А племянница ему нервы треплет, уши ей пообрывать!
– Спасибо вам огромное.
– Да не благодари. Так, говоришь, аура нормальная?
– Ну, дайте посмотреть, – и Ярослав промокнул губы салфеткой, встал, развел руки в стороны и закрыл глаза. Затем открыл их, положил руку на голову Василисиной тетке и постоял так еще минутку.
– Приблизьте ладони, – попросил он, и Любаша протянула к нему руки. От ладоней Ярослава шел буквально физически ощутимый столп энергии, тепло охватило сначала ладони, а затем и все ее тело.
– Да, да, – закивала она.
– Ш-ш-ш, – Ярослав приложил палец к губам. Затем провел рукой по невидимому контуру, повторив изгиб теткиных плеч. – Теперь все хорошо. Как ваш муж? Ему бы печень проверить.
– Да? Я так и знала! У него пробой, да? – заволновалась тетка. – Только он ведь разве ж меня послушает?
– Пьет много?
– В последнее время на рыбалку начал ездить. Прокрутят во льду дырки и давай квасить.
– Ладно. Я попробую почистить его. Но лучше бы он сам… Впрочем…
– Если эта поганка позвонит, что сказать?
– Ничего не говорите. Не стоит. – Ярослав вылетел из квартиры, говоря себе, что не надо было сюда приходить. Конечно, Василиса знала, что он припрется к тетке. В таком случае и к Виталику идти, пожалуй, тоже не стоит.
Он вспомнил, какой она была год назад. Хотела взять у него интервью, но он категорически отказывался, смеясь над самой идеей. Вообще-то не слишком любил журналистов. Даже если Ярослав соглашался, результат оказывался скучным и маловыразительным.
– Как вы узнали о своем даре? Вы можете прочитать мои мысли? Прямо сейчас? Сколько вы зарабатываете? Вы правда ничего о себе не помните? Вы ударились головой? У вас амнезия?
Ему и присниться не могло, что он будет бегать по ночной Москве, разыскивая ее. Страхов нашел Василису, когда та дремала около компьютера в уголке «Иван-чая». Мог бы сразу догадаться, что она пойдет сюда. Ярослав стоял и смотрел на нее. На экране заставка – норвежские фьорды и маленькие домики с крышами, покрытыми мхом. Серега прав, вот она – его женщина, спящая за компьютером, наверняка мечтающая о тихом домике где-нибудь в Прибалтике, о детях, долгих разговорах и цветущей магнолии под окном. Мечты-мечты. Но он-то знает, что не сможет ей никогда этого дать.
– Ну и как тебя понимать? – тихо спросил Ярослав, подсаживаясь и приподнимая ее голову, аккуратно, чтобы она не ударилась обо что-нибудь от неожиданности.
– О, это ты? Любовь моя, – усмехнулась Василиса и потянулась спросонья. – И как ты тут оказался? Ясновидение?
– Закажи мне чаю, – скомандовал Ярослав, и девушка подозвала официанта.
– Молочный улунг, пожалуйста. А мне – гамбургер, – заявила она.
– Издеваешься? – нахмурился Страхов. – Мало того, что мне пришлось чистить ауру твоей тетке.
– Серьезно? – рассмеялась Василиса и отменила гамбургер. – И как, почистил?
– Дядька твой пьет. Пустые бутылки повсюду.
– Ну, ты ему вряд ли поможешь, – покачала головой Василиса.
Людей в кафе уже практически не было. Отдельные граждане забредали погреться и выпить чаю, подождать кого-нибудь – ночная Москва продолжала жить своей жизнью даже в метель. Принесли чай. Ярослав и Василиса сидели рядом и молчали. Им обоим хотелось что-то изменить, казалось, что все не так, несправедливо, что должно быть как-то по-другому. Но они молчали и смотрели друг на друга. И оба одновременно пожалели, что из-за какой-то ерунды сидят здесь, в кафе, а не лежат, обнаженные, в их большой кровати, на которой сейчас, скорее всего, нежится Альберт.
