Татьяна Алюшина - Тот, кто назначен судьбой
– Но как же так, неужели я действительно так поступаю? – поражалась она.
– А ты вот подумай, – предложил ей Бойцов, – почему Тимофей даже тебе не рассказал про свое детство, а ей рассказал? И почему мы совершенно ничего не знаем о его службе, а Степанида, знакомая с ним всего несколько дней, знает о его службе практически все? Значит, отдает он себе отчет или нет, но она стала ему очень близким человеком. И знаешь что? – вдруг весело спросил он и, взяв ладонями ее за лицо, приподнял и посмотрел в глаза. – Она мне очень понравилась.
– Мне тоже, – вздохнула тяжко Катя.
– Да? А по тому, как ты с ней себя держала, не скажешь, – хохотнул Бойцов.
– Потому что ты прав, – еще тягостней вздохнула она. – Ревную и не хочу отпускать.
– Она ему подходит. И мы ей поможем.
– Чем? Ты же знаешь, если Тим уперся, его танком не сдвинешь.
– Идем обедать и обсудим. Еще и Валентине все рассказывать.
– Хорошо хоть старшие в Европе, без их вмешательства обойдемся. А то бы Тима замучили, – улыбнулась сквозь наполнившие глаза слезы Катя.
– Это точно, – хохотнул Бойцов.
Через десять дней Степаниде на сотовый телефон позвонил Кирилл Бойцов, сообщил, что Саргин вернулся из командировки и два ближайших дня проведет в Москве, и пожелал удачи веселым голосом.
Стешка поблагодарила от всей души и продолжила свою работу. Все эти десять дней она была невероятно занята. Саргин же за это время никак не проявился. А Степанида поняла, что больше не станет его уговаривать, убеждать, бегать за ним и пытаться помочь справиться с его комплексами и фобиями – большой и слишком умный мальчик, его не уговоришь, тут совсем другой подход нужен. И вообще, пора бы уже Тимофею самому с самим собой разобраться.
Но кое-какое заявление она намерена была сделать, а поэтому приехала к Саргину.
Он снова не спросил, кто там, сразу же открыв дверь.
– Привет, – уже привычно поздоровалась Степанида.
– Привет, – ответил Тимофей, жестом приглашая ее войти.
Степанида прошла в прихожую, поставила на столик тяжелый портфель и дамскую сумочку и, дождавшись, когда он закроет дверь, огласила цель своего визита:
– Я хотела поговорить с тобой.
– Судя по наличию лифчика на тебе и общему деловому виду, сразу понятно, что соблазнять меня сегодня ты не намерена. Хотя я не против ролевых игр в преподавателя и студента, – усмехнулся Саргин и пригласил: – Идем тогда в кухню, чаю попьем, что ли, – и уже в кухне спросил гостеприимно: – Или, может, вина? У меня есть хорошее сухое.
– Нет, спасибо, – отказалась она.
И вдруг подошла к нему совсем близко, внимательно всмотрелась в его лицо и неожиданно, чуть касаясь, нежно обвела пальчиком овал вокруг глаз по лбу, вискам и переносице и очень тихо сказала:
– Ты был на Ближнем Востоке. Загар от арафатки, я такой уже видела. Там сейчас жара несусветная, пыльные бури и война, – и наклонилась, еле касаясь губами, нежно-нежно поцеловала оба века и так же тихо спросила, заглядывая ему в глаза: – Все твои вернулись?
А он смотрел, смотрел напряженно прямо ей в глаза и вдруг стремительно обнял, прижал к себе и выдохнул.
– Все. – постоял так, прижимая ее к себе, и повторил с уставшей радостью: – Все.
Так и стояли какое-то время, обнимаясь и ничего не говоря. А потом Тим отодвинулся от нее и бодрым голосом спросил:
– Ну что, все-таки чайку?
– Да ничего на самом деле не надо, Тимофей, – отказалась Степанида, решив сразу покончить с заявлениями и выяснениями, и спросила: – Ты не передумал, что не можешь на мне жениться?
Он помолчал, поразглядывал ее какое-то время и ответил устало:
– Нет. И, Стеш, давай больше к этому вопросу не возвращаться. Я все тебе объяснил.
– Не будем возвращаться, – пообещала твердо она. – Вот сейчас поговорим и больше не будем. Я только повторю свои аргументы. Все, что ты там надумал про гены и дурную наследственность, бред несусветный, на самом же деле ты просто боишься. Я тоже боюсь. Но уверена, что вдвоем у нас все получится, мы справимся. Знаю, что ты прекрасно отдаешь себе отчет, что я женщина всей твоей жизни, и, отказываясь от меня, ты отказываешься от своего единственного настоящего счастья. И самое страшное, что лишаешь и меня его. Лишаешь меня возможности быть по-настоящему счастливой и жить с любимым мужчиной.
– Мы можем быть прекрасными любовниками и не мучиться сомнениями и переживаниями, – остановил он ее.
– Не можем. Я об этом уже думала, – покачала она головой. – Мы испытываем друг к другу чувства совсем иного рода, чтобы ограничится сексом или легким любовным романчиком. И если ты боишься так уж сильно, то что ж, я больше ничего не могу сделать. Но и становиться несчастной на всю жизнь не собираюсь и ждать годами, когда ты прозреешь, тоже.
– Ультиматум, я правильно понял? – спросил, усмехнувшись невесело, Саргин.
– Он самый, – кивнула Степанида. – Все просто, как яичница. Если ты так и не справишься со своими страхами и комплексами, не разберешься в себе и ничего не захочешь менять, то ждать, пока ты передумаешь и наконец поймешь, что я твоя половинка и твоя единственная любимая, я не стану. Если в течение трех дней ты не сделаешь мне предложение выйти за тебя замуж, Саргин, то больше я тебя не потревожу. Ни звонить, ни приходить, ни искать встреч с тобой я более не буду. Удаляюсь из твоей жизни. Выйду замуж за первого встречного, который сделает мне предложение, сразу же и не задумываясь. У папы там постоянно какие-то его подчиненные ко мне сватаются, вот из них и выберу. И как можно скорей.
– О как, – подивился преувеличенно Саргин. – Шантаж.
– Нет, – очень серьезно ответила Стешка. – Мне это поможет меньше о тебе думать, я детей хочу, нормальную семью. Раньше все своего мужчину ждала, искала и поэтому не спешила. А теперь ждать и искать больше нечего, – и отрезала: – Все. Я пойду.
– Ты уверена? – спросил Тимофей.
– Уверена, – кивнула она с самым строгим и решительным видом.
– Ну ладно, – пожал он плечами и, открыв замок, распахнул перед ней дверь.
– Пока, – тусклым тоном попрощалась Степанида.
– Поцелуй на прощанье? – предложил Саргин.
– Не стоит, – отказалась она и пояснила свой отказ: – Я не смогу остановиться, я слишком сильно тебя хочу.
– Тогда, может, не стоит все портить вот так! – возмутился Саргин.
– Все, Тимофей, – отрезала Стешка. – Все.
И вышла из квартиры. И, не оглянувшись ни разу, спустилась по лестнице, вышла на улицу и ушла. А он все стоял у распахнутой двери и слушал ее удаляющиеся шаги, а потом закрыл дверь, запер замки и отправился в кухню пить чай. Чай Саргин так и не попил – стоял у окна, смотрел куда-то вдаль и думал, что, кажется, сейчас он и на самом деле потерял навсегда свою единственную женщину на свете.
