Линда Чейтер - Дьявол по имени Любовь
Харли снова запер меня на ключ и минут через десять вернулся с чашкой чаю.
— Выпей, тебе полегчает. А потом поговорим еще.
Я помню то, как Харли тряс меня за плечи, пытаясь разбудить. Сквозь задернутые занавески в комнату проникал солнечный свет. Видимо, я проспала весь остаток дня и всю ночь.
— Вставай, детка, — шептал Харли. — Тебе надо кое-что упаковать. Мы ведь летим в Италию. Помнишь?
— Что случилось? — спросила я сонным голосом. — Этот чай, который ты дал мне…
— Это было всего лишь мягкое снотворное, — сообщил Харли, стараясь успокоить меня. — Доктор решил, что в данной ситуации это лучше всего. Когда вернемся домой, тебя обследуют.
— Но…
— Никаких «но». — В голосе Харли прозвучала железная решимость. — Доверься мне, и все будет отлично. — Он посмотрел на часы. — А теперь поторопись, солнышко. Мы должны успеть на самолет.
Упаковать вещи оказалось сложно, потому что большая часть моей одежды все еще находилась в камере хранения на вокзале Гилдфорда. Я собрала немногие оставшиеся вещи и уложила их в саквояж. Похоже, мне придется доиграть роль в этой комедии до конца, пока не удастся убедить Харли предоставить мне некоторую самостоятельность. И уж тогда я найду способ сбежать.
Когда Харли вышел из ванной комнаты, я проверила внутренние карманы своей дамской сумочки, опасаясь, не потеряла ли во время вчерашней борьбы паспорт и чековую книжку Хариэт. Однако они оказались на месте. Вынув паспорт на имя Синди, я раскрыла оба и положила на туалетный столик. Для нервной системы оказалось большим испытанием разглядывать эти два столь непохожих лица. Впервые я смотрела на них беспристрастно и объективно. Хариэт вовсе не выглядела такой старой и уродливой, как мне запомнилось, тогда как внешняя красота Синди оставляла впечатление пустоты и полного отсутствия характера. Я знала этих женщин изнутри и снаружи, изучила вдоль и поперек, но вдруг испытала шок, осознав, что ни одна из них не была мной.
Посмотрев в зеркало, я заметила, что теперь я не вполне похожа на Синди, запечатленную на фотографии. Теперь я выглядела чуть старше и серьезнее. Лицо мое стало более задумчивым и уже не выражало удивленного простодушия, запечатленного камерой фотографа. Я больше не чувствовала себя и Хариэт. Ощущение мрачной беспросветности, свойственное ей и влиявшее на ее поступки, исчезло. Я и сейчас не была счастлива, но теперь знала, к чему стремиться, верила, что моя жизнь изменится к лучшему.
Я вглядывалась в отражение в зеркале, стремясь проникнуть под внешнюю оболочку и увидеть подлинную сущность этой личности. Если я не Хариэт и не Синди, то кто же, черт возьми? Неужели Мефисто бездумно создал новую личность, совсем новую, нечто большее, чем составляющее двух прежних, сумма их черт?
У меня снова забурлило в желудке. Должно быть, я все еще страдала от последствий зелья, подмешанного в чай. Сунув паспорта в сумку, я бросилась в ванную. Харли спрыгнул с унитаза со штанами, спущенными до лодыжек, и с ужасом наблюдал, как меня рвет.
Во время перелета до Генуи я, сидя рядом с Харли, боролась с приступами тошноты и мысленно клялась себе впредь проявлять осторожность в отношении еды и выпивки. Я не позволю этим негодяям подчинить меня своей воле. Не сдамся. Теперь, когда они следят за каждым моим шагом, мне придется быть осмотрительной и изворотливой. Рано или поздно я убегу, тщательно спланировав свой побег и предусмотрев все варианты. В следующий раз я не совершу ошибки.
Должно быть, прошлая ночь далась Харли нелегко. Он сидел мрачный, уставившись в одну точку. Под глазами у него залегли темные тени. Вскоре после взлета Харли уснул.
Через несколько минут в проходе между рядами возле моего кресла появился Дэвид.
— Привет, сестренка! — Он уселся на ручку кресла. — Жаль, что мы не можем сидеть все вместе. Да?
Я ответила ему хмурым взглядом.
— У нас будут недолгие, но веселые каникулы. — Дэвид фамильярно коснулся моей руки. — Там будем только мы трое. Уверен, мы прекрасно поладим.
— Мы поладим еще лучше, если вы оба исчезнете из моей жизни. — Я стряхнула его руку со своей.
— Я надеялся, что мы станем друзьями, Синди. — Дэвид понизил голос. — Убежден, что у нас гораздо больше общего, чем ты думаешь. — Многозначительно помолчав, он склонился ко мне и, почти вплотную прижав губы к моему уху, язвительно добавил: — Тебе лучше вести себя осмотрительно! Помнишь, что я говорил? Если вы с Харли разведетесь, я позабочусь о том, чтобы тебе не досталось ни цента.
— Может, я вовсе и не хочу его денег.
Дэвид посмотрел на меня презрительно и недоверчиво.
— Почему же в таком случае ты вышла за него? Не трудись убеждать меня рассказами о неземной любви. — Взмахом руки Дэвид отмел возможное возражение. — Достаточно посмотреть на тебя, и становится ясно, что ты ненавидишь его.
Смущенная этими словами, я отвернулась. Неужели это так очевидно?
Когда я снова подняла глаза, Дэвида уже не было. Я увидела, что он удаляется от меня по проходу.
Однако вместо него появилась новая фигура.
— Помнишь меня?
Я вжалась в сиденье своего кресла. Дыхание у меня перехватило. Это был Мефисто.
— Чего ты хочешь?
Я с трепетом смотрела на него. На нем был черный тренировочный костюм, на ногах — непомерно большие и модные спортивные туфли, состоявшие, казалось, из одних шнурков и свисавших язычков и лопастей. Подбородок его украшала темная щетина. Пара наушников на шнурке висела на шее, и от них исходил металлический ритмичный звук.
— Я просто хотел узнать, в какие игры ты тут играешь? — злобно прошипел он. — Помогаешь старым леди на улице? Раздаешь им щедрую милостыню? Пытаешься сбежать от богатого мужа, когда могла бы обобрать его до нитки? Да что с тобой, Хариэт?
— Оставь меня в покое, — пробормотала я, оглядываясь и пытаясь сообразить, видят ли его остальные пассажиры. Рядом со мной мирно похрапывал Харли. — Тебя это не касается.
— А вот тут ты заблуждаешься, Хариэт. Я поставил на тебя, и ты можешь испортить мою репутацию. Не говоря уж о том, что я заключил пари на приличную сумму. И рассчитывал выиграть.
Послышался треск, и свет в салоне померк. По проходу стремительно пробежала стюардесса и, как мне показалось, прошла прямо сквозь него. Я содрогнулась, подумав о том, что между нами и землей много миль пустого пространства.
— Как мне удастся доказать твою порочность, если ты, черт возьми, разыгрываешь добрую самаритянку? — укоризненно спросил он. — Твое подчеркнуто примерное поведение начинает привлекать к тебе нежелательное внимание.
— Что ты называешь «примерным» поведением? — хмуро осведомилась я. — А как насчет моего адюльтера? Разве ты этого не знаешь? Неужели это недостаточное доказательство моей испорченности? Я думала, тебе это понравится.
