Кристина Додд - Беда на высоких каблуках
Разговор с Ким, однако, не способствовал улучшению их восприятия жизни. Ким, обезумевшая от своей любви, хоть и пыталась как-то выразить им свое сочувствие, совершенно очевидно была невосприимчива ни к чему, кроме собственных радостей.
Когда Брэнди вошла в здание «Макграта и Линдоберта», охранник, не спрашивая удостоверения, замахал ей рукой, чтобы она проходила.
– Не беспокойтесь, мисс Майклз. Я знаю, кто вы.
Брэнди кивнула и улыбнулась. Понятное дело, после того происшествия в лифте ее знает каждый охранник.
Пока лифт поднимал ее на двадцать седьмой этаж, она прикрыла глаза, стараясь не думать о падении. Но когда ум Брэнди избавился от этих мыслей, ее ожидали другие трудности. Она вспомнила себя и Роберто на полу лифта и вновь содрогнулась от не покидавшего ее отчаяния.
Что хорошего от любви, если этот мужчина лживый подонок?
Она задавала этот вопрос матери. Но Тиффани, продолжавшая принимать цветы и подарки, махала рукой и говорила:
– Может, он и лживый подонок, но лживый подонок с отличным вкусом.
– Мы не оставим у себя весь этот хлам, – отвечала Брэнди, глядя на открытые коробки с украшениями, хрусталем, предметами искусства и книгами, специально подобранными для нее.
– Конечно, мы недовольны им, но не портить же из-за этого себе настроение! Дорогая, нужно наслаждаться подарками. Ведь мы хотим сделать больно ему – не себе!
Даже при вновь обретенном согласии с матерью Брэнди задыхалась от негодования, не знала, как ей на это отвечать.
Двери лифта открылись, и в коридоре кто-то крикнул:
– Она здесь!
Брэнди открыла глаза и увидела ряд выстроившихся людей – адвокатов, клерков, секретарей. И все они смотрели на нее. Она приготовилась к новым трудностям, но вместо этого услышала звук, которого никогда не ожидала от них услышать. Ей аплодировали!
Коллеги хотели сделать из нее посмешище? У них это было что-то вроде офисной шутки?
Брэнди осторожно вышла из лифта и пошла по коридору вдоль строя улыбающихся людей.
Дайана Клим даже подпрыгивала во время рукоплесканий.
Тип Джоэл замолотил кулаками воздух, когда Брэнди проходила мимо.
Даже Сэнджин улыбался и аплодировал ей – хладнокровно, но аплодировал.
– Отличная работа, Брэнди! – крикнул Гленн.
Значит, лифт все-таки упал и провалился в ад, подумала Брэнди. Очевидно, она мертва и находится в каком-то чистилище.
Заметив Шону Миллер, вышедшую из своего закутка и сжимающую в руках блокнот, Брэнди отчасти обрела рассудок. Шона ее ненавидела, поэтому она должна была сказать ей без прикрас, что здесь происходит.
– Что с ними со всеми случилось? – спросила Брэнди.
– Мы видели фотографии, – сказала Шона. – Мы читали сообщение в печати! О Боже, вы, наверное, были так напуганы! Но выглядели вы такой холодной, как огурец!
– Фотографии? – Брэнди с недоумением смотрела на лопочущую Шону. – Сообщение в печати?
– Да, вчера днем появилась заметка в печати, а этим утром статья в Интернете на страничке «Чикаго трибюн». – Шона увлекла Брэнди в свой закуток показать экран компьютера. – Вы попали в газету.
Передние полосы и центр «Трибюн» были заняты двумя фотографиями. На одной Брэнди, элеганптя и грациозная, запечатлена в объятиях Роберто во время танца, на другой – в «Собачьей голове», где она, исполненная решимости, хладнокровно направляет на Джозефа свой пистолет.
Брэнди бессильно опустилась в кресло Шоны.
– Когда? Как? – Она принялась читать, быстро, как только могла.
Брэнди Майклз, новый адвокат фирмы «Макграт и Линдоберт», вызвалась помочь известному бизнесмену графу Роберто Бартолини в проведении тщательно спланированной операции. Целью операции, организованной ФБР, было предотвращение похищения «Блеска Романовых» преступной группой во главе с небезызвестным Моссимо Фоссера. В результате успешного завершения операции все преступники взяты под арест. Агент ФБР Эйден Тачмен рассказывает: «С большим риском для собственной жизни мисс Майклз включилась в борьбу с бандитами. Один из нападающих был повергнут ею ударом ноги в грудь. Когда он снова попытался нам помешать, мисс Майклз была вынуждена выстрелить в него, хладнокровно, несмотря на угрозу…»
– Невероятно, – сказала Брэнди. Каким-то непонятным образом из жертвы обмана она превратилась в героиню.
– А этот снимок, где вы стреляете в того парня, просто классный, – сказала Шона. – Вы – мой новый кумир!
– Угу. Спасибо.
Брэнди не знала, как появились эти фотографии. Должно быть, их получили с камер наблюдения охранных систем. Или, может быть, их перехватили по кабелю агенты ФБР? Но что бы о ней ни писали в «Трибюн», все равно Роберто сделал из нее дурочку. Правда, эти публикации открыли для нее более широкую дорогу в «Макграт и Линдоберт», и было бы неправильно жаловаться.
– Вы тоже не отказались бы помочь в проведении операции, если бы в ней был задействован Роберто Бартолини, – сказала Брэнди, вставая. – Поэтому с моей стороны не было никакой жертвы.
– Вам пришлось ходить с ним на разные вечеринки. Граф, конечно, привлекательный мужчина, но я бы ни за что с ним не пошла, если бы в ФБР мне сказали, что там придется стрелять. Он не стоит того, чтобы из-за него оказаться убитой.
– Да, я тоже так думаю, – сказана Брэнди, хотя на самом деле совсем так не считала.
– Мисс Майклз! – окликнули се, когда она проходила мимо кабинета миссис Пеликэн. – Можно вас на минуту? – В отличие от остальных сотрудников офиса она, похоже, была далека от восторга. Когда Брэнди вошла в кабинет, миссис Пеликэн листала бумаги. – По-видимому, нам придется поручить вам другое дело. – Она пристально посмотрела на Брэнди через очки своими холодными карими глазами. – Так как это дело служило для вас и мистера Бартолини только ширмой, вся ваша работа оказалась бесполезно!
Брэнди услышала в глубине коридора какой-то гомон. Что это? Разговор? Смех?
– Да, миссис Пеликэн, – сказала она. – Мне очень жать, миссис Пеликэн.
Брэнди прониклась симпатией к ней. На эту женщину, столь категорично не приемлющую ложь и корыстное использование человека, можно было положиться.
Гомон стал громче. Несомненно, это был смех.
Миссис Пеликэн несколько смягчилась.
– Я понимаю, вы не могли обо всем рассказать мне, – сказала она. – Но право же, проделана такая гигантская работа – и ради ничего!
Множественные голоса слышались более и более явственно.
Что там происходило, за стенами этого кабинета?
– Обещаю вам, – сказала Брэпди, – что больше никогда не буду делать ничего такого, чтобы не возбуждать нездоровый ажиотаж.
Миссис Пеликэн посмотрела поверх ее плеча и подавила улыбку.
