Бессердечный любовник - Фейт Саммерс

— Отпусти их, ты меня поймал, — повторяю я.

— Избавься от своего оружия и иди сюда, — говорит Роберт.

Я достаю свое оружие по одному и кладу его на землю.

Двое мужчин приходят ко мне, чтобы обыскать меня. Когда первый кладет свою руку мне на плечо, пуля пробивает стеклянные двери снаружи и застревает в голове Мики. Это будет либо Эйден, либо Алехандро.

Мика падает в мгновение ока, и это дает мне и Саммер необходимое отвлечение.

В тот момент, когда Роберт смотрит на Мику, она толкает его локтем в живот и бежит в угол, чтобы защитить себя от новых пуль, вылетающих через стеклянные двери и убивающих еще нескольких человек.

Я хватаю свое оружие и стреляю в двоих рядом со мной, но мой выбор — Роберт.

Эйден и Алехандро врываются в двери и преследуют оставшихся мужчин, в то время как я бросаюсь на Роберта, который теперь видит, что чаша весов склонилась в мою пользу.

Он выбегает через двери на террасу и оглядывается, чтобы выстрелить в меня. Он промахивается, но я нет.

Я выпускаю пулю, которая попадает ему в ногу и замедляет его.

Еще одна пуля попадает ему в спину, и он падает на землю лицом вниз. Я догоняю его, и этот ублюдок пытается уползти.

Я пинком переворачиваю его на спину и ставлю ногу ему на грудь, чтобы удержать.

В лунном свете он похож на раненого зверя.

— Старый друг, — бормочет он, кашляя кровью.

Я приседаю рядом с ним и бью его по голове своим пистолетом. Я помню клятву, которую я дал в Бразилии, чтобы покончить с ним.

Это конец.

— Я говорил тебе, что сделаю это, но мне кажется, что этого недостаточно. Я могу убить тебя миллион раз, и для меня этого будет недостаточно. Но я сделаю так, чтобы этот раз был засчитан. — С этими словами я выстреливаю ему в голову и убиваю его. Как я и обещал.

Теперь все кончено.

Глава 37

Саммер

— Я думала приготовить курицу на ужин, — говорю я отцу, который сосредоточенно рисует.

Ему положено лежать в постели и отдыхать, но он настоял на том, чтобы заняться живописью.

Картина со мной.

Я уже час сижу на этом табурете в саду, стараясь не двигаться слишком много.

— А что, если мы оба будем готовить? — говорит он, поправляя очки на переносице. Он надевает очки только для того, чтобы рисовать.

— Я должна заботиться о тебе.

— Это тоже забота обо мне. У меня нет картины, на которой ты была бы в этом возрасте. Помнишь, я рисовал картину на каждый день рождения?

Я улыбаюсь. — Я помню.

— Ну, сделай одолжение беспомощному старику, который хочет провести свои последние дни, занимаясь любимым делом со своей прекрасной дочерью.

Прошла неделя с инцидента с Робертом и Микой. Я все еще пытаюсь успокоиться от ужаса.

Боря едва выжил. Он все еще в больнице, но через несколько недель его выпишут. Олег, с другой стороны, был убит, и я слышал, как Роберт убил его семью. Это показало масштаб его зла, и я рада, что он встретил свой конец. Мика тоже.

К счастью, у папы просто сломалось ребро, и ему пришлось остаться в больнице на несколько ночей. Только потому, что врачи хотели понаблюдать за ним и убедиться, что с ним все в порядке после случившегося.

Я подумала, что лучше всего приехать сюда и позаботиться о нем, когда он выйдет. Прошла неделя с тех пор, как я также видела Эрика. У меня теперь есть телефон, и он прислал мне несколько сообщений, но это все.

Он должен прийти через час. Я хочу верить, что он дает мне время с папой, но какая-то сомнительная часть меня думает иначе.

Он думает, что все кончено, потому что все остальное кончено, но мое сердце хочет, чтобы я надеялась, что это не так.

Мы встретились не при самых благоприятных обстоятельствах, и я никогда не думала, что встречу человека, который изменит мой мир, в худшей из возможных ситуаций.

Единственное хорошее, что со мной произошло, это разговор с Ником Фэрчайлдом, создателем пьесы Скарлетт. Я пошла к нему. Конечно, когда он меня увидел, он подумал, что я Скарлетт, и начал говорить со мной так, будто я была ею.

Мне было больно сообщать ему эту новость. По крайней мере, я могла сказать ему правду, и эта правда исходила от меня.

Нам не пришлось ничего выдумывать. Когда я спросила, могу ли я почтить память сестры, заменив ее, он устроил мне прослушивание в тот же вечер на репетициях, и я получила роль. Премьера на следующей неделе. Я ходила на репетиции последние четыре вечера.

Странно играть в пьесе, когда это должна была делать Скарлетт, но так я отдам ей дань уважения. Я также отдам ей дань уважения, продолжив свою мечту.

Она всегда брала с меня обещание воспользоваться возможностью, если она представится.

Я также подала заявку на вступительные экзамены в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и надеюсь наконец поступить в колледж и получить диплом.

— Почти готово, — объявляет папа. — Мне осталось только доделать эту часть, а потом мы сможем войти.

— Хорошо, пап.

— Раньше мне нравилось рисовать вас, девочки, — говорит он. — Эта картина войдет в мою последнюю коллекцию.

Трудно слышать, как он так говорит. Он выглядит немного лучше, чем когда мы впервые воссоединились, но я знаю, что это, возможно, из-за того, что мы снова разговариваем. Это не изменило его болезнь.

— Для меня большая честь быть частью твоей последней коллекции.

— Я польщен, что ты позволила мне это сделать. Вот. Я закончил. Иди и посмотри.

Я встаю и подхожу к мольберту. Я улыбаюсь тому, что вижу. Он нарисовал меня на табурете такой, какой я была, но вместо маленького летнего платья, которое я надела, он надел на меня белое платье, которое я должна была надеть для спектакля. Мои волосы также уложены в стиле 1940-х, и я выгляжу так, будто только что вышла из той эпохи.

— Выглядит потрясающе, папа.

— Рад, что тебе понравилось.

Раздается звонок в дверь, и мы смотрим в сторону двери.

— Вот и он.

— Да. Я пойду открою дверь.

Я собираюсь уйти, но он хватает меня за руку.

— Девочка, почему бы вам двоим не провести немного времени вместе? Тебе не придется беспокоиться о том, чтобы что-то мне приготовить.

— Папа…

— Нет, я никогда не делал этого с тобой. Он заботится о тебе,