Преданная. Невеста (СИ) - Мария Анатольевна Акулова
Просто сейчас мне легче двигаться по шахматной доске тихонечко. Меня не интересует ни шах, ни мат. Окружающие тоже замерли, мне кажется.
Руслан Смолин ждет нас с Лизой у машины. Курит, держа пальцы на ручке задней двери. Когда мы достаточно близко — открывает ее. Я чувствую, что Лизу потряхивает. Она все еще в жестком конфликте с отцом. А его я не понимаю. Он вроде старается — машина прогрета, забота читается в действиях, но дистанция между ними кажется непреодолимой.
Он подает дочери руку, Лиза поджимает губы и поднимается на ступеньку высокого джипа без помощи.
Плюхается на сиденье и сразу же двигается вглубь.
— Юль, садись.
Смотрит на меня требовательно и испуганно. Как будто боится, что я брошу ее прямо здесь. Вздыхаю и повторяю ее маршрут. Мне намного противней, но сама от помощи ее отца не отказываюсь.
Мажу взглядом по его лицу. Он кивает мне в знак благодарности. Я не отвечаю.
Сажусь на теплое сиденье и позволяю Лизе оплести мою руку. На плечо опускается ее голова. Я отворачиваюсь к окну. Вздрагиваю, когда водительская дверь захлопывается громче, чем казалось бы уместным. Замкнутое пространство салона тут же до отказа заполняет напряжение, от которого я стараюсь отгородиться.
Это не моя история. Я всего лишь переночую с подругой сегодня. Я готова буду ее поддержать, помочь, да даже приютить. Но роль связующего звена на себя не возьму. Пусть разбираются. У меня своя жизнь.
Как будто напоминая об этом, Слава оживляет мой телефон входящим сообщением.
Экран вспыхивает. Мы с Лизой одновременно смотрим вниз. Читаем тоже вместе.
«Пиши хоть, Юлька»
У меня сердце сжимается. Хочется тут же схватить мобильный и набрать.
Лиза глубоко вздыхает.
— Заботушка какая он у тебя…
Я толком не знаю: это ирония или похвала. Подруга раскрывает свою ладонь на моем колене. Я кладу сверху свою. Переплетаем пальцы. Она сжимает сильно-сильно.
— Напиши ему, чтобы не переживал. Скоро я верну ему его любимую.
Ничего не пишу, конечно же. Только улыбаюсь, смотря на переплетение наших с подругой пальцев.
— Даже не верится, что он так сильно в тебя втюрился, Березина. Думала, просто нравишься…
В ответ на произнесенный после задумчивой паузы комментарий опять молчу. Улыбаюсь устало.
Мне тоже долго не верилось. Но и тему развивать при ее отце нельзя.
Кожей чувствую жжение где-то на лбу. В салоне душновато, но я не прошу сделать температуру пониже. Вообще не хочу с ним взаимодействовать лишний раз. Но жжение усиливается. А нервы не железные.
Я поднимаю глаза. Ловлю изучающий взгляд в зеркале заднего вида. Сжимаю руку Лизы сильнее и отворачиваюсь к окну.
Что смотрите, уважаемый заказчик? Вы и без дочери в курсе, что он в меня втюрился. Вы мне за это отлично платите.
* * *
Я не была в квартире Смолиных очень давно, а теперь ворох воспоминаний будит вид знакомой высотки, приветствие консьержа, запах в огромной прихожей двухярусной квартиры на верхнем этаже.
Я разглядываю висящие на стенах фото, которые видела не раз и не два. Маленькая Лиза. Ее мама. Они с отцом. Примерная семья, разрушенная под основание.
Вместе с нами в квартиру поднялось и напряжение. Я продолжаю чувствовать себя неловко. Желание уйти отсюда побыстрей сложно победить, но пытаюсь хотя бы отвлечься. Хочу помочь снять Лизе пальто, но подруга смеется и фыркает:
— Я не немощная, Березина! Прекрати!
Отступаю. Снимаю свое пальто. Шарф. Ботинки.
К нам навстречу из глубины квартиры выходит женщина, обеспечивающая в доме Смолиных условный уют и наполненность холодильника.
Она всплескивает руками и качает головой:
— Елизавета Руслановна, как мы рады!!!
Только Лиза реагирует не так, как ожидалось. Отмахивается и кривится:
— Прекрати, Валь. Пожалуйста. Вы рады получать зарплату, а не меня видеть. Обходительной тебе нужно оставаться с ним. — Кивает себе за плечо. Туда, где стоит ее отец. — А я все равно тут ненадолго. Соберу вещи и съеду. Так что можешь не за спиной, а в лицо называть меня соплюхой. Я не обижусь.
Недоумение отражается на лицах сразу троих людей. Валентина поднимает взгляд над нашими головами и смотрит на Смолина. Я чувствую, как источаемое им напряжение усиливается. По моим рукам идут мурашки. Смотрю украдкой на Лизу — она как будто довольна. Ей как будто легче. Сильнее расправляет плечи. Улыбается.
— Елизавета, это как? — на вопрос отца даже не отвечает. Не оглядывается. Куда-то в пространство выпускает:
— Пришло время взрослеть. Идем, Юль.
Хватает меня за руку и тянет к лестнице.
— Елизавета Руслановна. А как же обед? — Мы обходим Валентину, которая продолжает настаивать на своем. Начинаем подниматься по лестнице.
— Я не голодная, Валь. Спасибо. И за приветствие спасибо. Мне очень приятно! — Каждое следующее слово Лиза произносит громче, продолжая волочить меня по ступенькам.
Практически заталкивает в свою комнату. Заходит следом. Прижимается спиной к захлопнутой двери и уже шепчет:
— Спойлер: ни черта.
— В смысле, ты съезжаешь?
Я переспрашиваю, хмуря брови.
Лиза же отталкивается от двери и проходит глубже в свою спальню.
— В прямом, Юль. У нас с папой не складывается. Я не хочу быть для него обузой и вечным разочарованием. Даже Валя меня презирает. У нее в глазах вечно читается, что нихуя не заслужила. Устала. Но и жить по его сценарию — тошно. Попробую сама.
— Для этого деньги нужны, Лиз… — Смотрю на нее, искренне стараясь не давить, но и в облаках летать какой смысл? Она привыкла к определенному уровню. Она вряд ли выдержит его резкое снижение.
— Деньги у меня есть, Юль. Мне мама еще до смерти открыла счет и положила туда очень-очень много.
Я этого не знала. И сейчас просто сглатываю свой страх. Не могу настаивать.
— Твой отец будет против. Он испугался, когда ты…
Лиза хмурится, я вижу, что на лице отражается боль, но ответить она не успевает.
В дверь дважды стучатся. Разрешения не ждут.
Я еле успеваю сделать шаг в сторону, чтобы не встретить поясницей дверную ручку.
Руслан Смолин просто-напросто вламывается в комнату и замирает на пороге. Лизин взгляд зажигается упрямством:
— Я не разрешала войти, — она вступает в открытый конфликт. Мне снова хочется оказаться подальше. Вместо этого — отворачиваюсь. Смотрю на стену. Делаю вид, что не слушаю.
— Что за выступление, Елизавета? Куда ты собралась съезжать? Тебе не хватило приключений? Ты снова хочешь на промывания? — Даже понимая,
